Странное ощущение — не слышать звука шагов и голосов вокруг. Ватная тишина. А, думаю, шума было предостаточно — туда-сюда бегали охранники и лакеи, наверное, отдавались команды. Приземлилось несколько больших каррусов, оттуда выскакивали люди в форме магов-боевиков, часть из них рассредоточилась по двору и парку, другие — скрылась в замке. Над дворцом и прилегающей территорией нарезал круги военный планер — такие производит корпорация Тореддо для поиска неприятеля.
Меня вели к одному из боковых входов дворца. Безучастно глядя на суету и озабоченные лица вокруг, разумом я понимала, что натворила страшное, но эмоционально была выпита до дна. В душе пусто, как в доме, покинутом жильцами: только что он был полон жизни, звуков, движения, но люди съехали — и теперь он тих, холоден и печален.
***
Мой маленький конвой зачем-то доставил меня в казармы в полуподвале дворца. Мы прошли через комнату казенного вида в коридор. Пожилой маг открыл одну из дверей и жестом приказал мне войти. Я вошла. Щелкнул замок. Я вяло удивилась и даже подергала ручку: заперто. Повернулась и осмотрела комнатку. Узкая койка, грубые стол и стул, зарешеченное окошко.
Я в тюрьме? В моем состоянии это не удивило и не опечалило. Только подумалось, что могло быть хуже: окна могло и не оказаться. Здесь светло и чисто. Хотя кто сказал, что это моя последняя камера? Если Рик погиб, меня бросят в Темную башню или казнят. Впрочем, не все ли равно? Странная апатия владела мной. Я не анализировала, что с нами произошло, почему книга вдруг превратилась в бомбу. Наверное, сознание таким образом защищалось от страшной правды. Я села на стул и принялась терпеливо ждать. Это единственное, на что я сейчас была способна. Руки, волосы и одежда в крови дяди Рика, от ее острого запаха меня немного мутило.
Знаю себя: в нормальном состоянии металась бы по комнате, не находила места от отчаяния, бессилия и беспокойства за жизнь Дитрика, волновалась бы и ревела. Все чувства оказались замкнуты где-то внутри, и там мне страшно и больно. Там все кипело и рвалось наружу, но сама душа словно онемела, заледенела непробиваемой коркой. А еще было все равно, что будет со мной. Странное состояние.
Слух между тем понемногу возвращался. Сперва я расслышала отдаленный рёв моторов за окном. Потом до меня стал долетать писк какого-то мелкого насекомого:
‘Миа, Миа! Ну, Миа же! Очнись, Миа!’
— Билли?
‘Тьфу! Сначала молчит и сидит словно манекен, а теперь кричит! Эк тебе проклятьем прилетело!’
— Извини, я не могу сейчас думать.
‘Ну, ты хоть говорить потише в состоянии? Тебя в караулке слышно!’
— Извини, я себя не слышу. И ничего не чувствую… Что с Риком, ты знаешь?
‘Понятия не имею. Ранен, но был жив после взрыва. Мой щит рухнул не вовремя, твой талисман сработал, но только на тебя и лишь от физических повреждений. Щит принца оказался сильнее моего, но и он не выдержал, потому что гений, который готовил ту магическую ловушку, похоже, учел слабые стороны его защиты’.
— Это была магическая ловушка? Я думала, бомба.
‘Да какая разница? Ты под подозрением, а у меня снова заряд на нуле! Извини, болтать не могу’.
Да, разница небольшая. Я подозреваемая и, наверное, это должно меня заботить сильнее всего. Но мысленно я все еще находилось на той залитой кровью дорожке, гладила волосы Рика и умоляла его не умирать. Кровавые пятна на белом снегу. Лед на душе постепенно истаял. Меня затопили чувства. Они взрывались во мне, горели, мучили, жгли огнем: сожаление, боль потери, раскаяние… но я все такой же безучастной куклой сидела на стуле, глядя в стену перед собой.
Дверь открылась, я с усилием оторвала глаза от серой поверхности и посмотрела на вошедшего — эйс ди’Эдер. Королевский дознаватель был мрачен. Он остановился напротив меня, я зачем-то устремила взгляд на его высокие сапоги, рассматривая серебряные пряжки. Красивые и блестящие.
Где-то на границе слуха долетело кое-что из его речи:
— … молодая леди. Я ожидал … истерики, а вы так спокойны…
Стараясь расслышать его, я подняла голову и посмотрела на дознавателя. Он усердно шевелил губами, но, видимо, говорил слишком тихо для моего пострадавшего от взрыва слуха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не слышу, — мне казалась, что я прошептала это.
Но ди’Эдер ошеломленно посмотрел на меня. Потом приблизился, схватил за плечи и заставил подняться.
Сжал мою голову руками. Мне показалось, что он хочет расколоть ее как орех, но я не вырвалась. Потом вдруг мир наполнился звуками. Я ошеломленно хлопала глазами, стараясь с ними освоиться. Дознаватель отпустил мою голову, я пошатнулась — колени подгибались. И он вновь придержал меня за плечи.
— Вас, милая девушка, похоже, задело проклятьем. Расслабьтесь и смотрите мне в глаза.
Отвести взгляд от его темных глаз оказалось невозможно — они словно выпивали из меня энергию вместе с проклятьем. И если бы менталист не поддерживал, я рухнула бы на пол. Как долго он копался в моей голове? Боли я не чувствовала, но уверена: у меня не осталось никаких секретов от лорда ди’Эдера. Что ж, мне даже нравится такой метод допроса преступника. Гуманно.
— Ну вот, закончили, — он, наконец, удовлетворенно хмыкнул.
Я хотела отстраниться, но пошатнулась и упала бы, если бы не помощь ди’Эдера. Сняв проклятья, он освободил чувства и все они нахлынули разом — раскаяние, страх, боль от предательства близкого человека. Я схватилась за голову, желая лишь одного: прекратить эту муку любым способом. После почти полного бесчувствия контраст был сокрушительный.
— Рад, что вы не участвовали в заговоре.
«Как так? Книгу передала я — значит, участвовала. Хоть и вслепую» — подумала я безнадежно.
Кажется, кто-то все еще читал мои мысли:
— Вы жертва чужого коварства, детка. Вы славная девушка, и, клянусь честью, я рад, что не придется арестовывать вас. Впредь будьте осторожны в выборе друзей. Темная башня не место для молодой сьерры.
— Что с принцем? Он… он… — просипела я. Голос сорван.
Ди’Эдер не ответил и неожиданно погладил меня по голове. Этот отеческий жест больно резанул, напомнив о Рике. Я всхлипнула, но глаза остались сухими.
Мужчина подвел меня к двери, продолжая успокаивать как маленькую. Этому суровому человеку, которого опасаются все в королевстве, вероятно, такое поведение вовсе не свойственно. Ему жаль меня? Я мысленно застонала, о Шандор, не отнимай у меня дядю Рика, прошу!
— Пойдемте, вас желает видеть королева. — С этими словами ди’Эдер потянул меня за собой в портал.
15. Сложная ситуация
Нет ничего тягостней мучительной неизвестности. — Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
Портал привел нас в будуар королевы. Я огляделась в поисках Ее величества, но здесь находились лишь несколько старших фрейлин (как я успела узнать, лишь немногие из штата фрейлин действительно близки к королеве), при появлении ди’Эдера они вскочили и поклонились. Я запомнила эту комнату светлой, веселой с уютным пламенем в камине, а сейчас… Шторы на окнах были приспущены, камин давно прогорел. Грусть на лицах пожилых дам, их унылые туалеты. Все здесь застыло словно в ожидании трагедии. Все понимают, что ее не избежать.
Нет, я не хочу это понимать! Он ведь не умер… Я не убила его! Светлые богини, пожалуйста, этого не может быть!
С горящими от слез глазами я повернулась к ди’Эдеру и, снова прохрипела вопрос:
— Что с Его высочеством?
Дознаватель лишь покачал головой, но прежде, чем мое сердце рухнуло куда-то вниз, я услышала тихий ответ одной из дам: — Нам пока не сообщили, что с Его высочеством, юная сьерра. Уже два часа из спальни ее величества никто не выходил.
Я вежливо поклонилась седой даме, которая, закутавшись в шаль, сидела у погасшего камина. Ее ответ не ободрил меня, но все-таки оставлял место для робкой надежды, что ранение не смертельное.
Ди’Эдер опустился в одно из кресел и достал маговизор, с головой погружаясь в работу. Перед ним то и дело мелькали магические маячки сообщений, пару раз он просматривал изображения на объемных голограммах, окружая их непроницаемой для нас завесой. Его руки так и порхали — он печатал что-то, видимо координировал работу своих людей.
