– И кто же собирается все это проверять? Амелия?
– С Амелией это никак не связано, – с готовностью солгал Том. – Это вообще другая история. Я приметил одного старого знакомого в Тунисе. Решил поехать за ним до Марселя. Я сейчас на пароме.
– Где? И какое отношение это имеет к нашему соглашению?
– Ну… и имеет, и не имеет. – На палубу вышла сонная африканка, взбодриться от свежего утреннего ветерка. – Долго объяснять. Мне внезапно пришлось этим заняться. Я все подробно изложу, когда вернусь. Просто проследи, чтобы с Юниаком все было в порядке. Если кто-нибудь позвонит в Рединг и захочет поговорить со Стивеном, я в отпуске до пятницы.
– До пятницы, – повторил Маркуэнд и вдруг встревожился. – Слушай, Том, если ты бросил Амелию и переключился на совершенно другую операцию, контора не собирается это оплачивать. Ты у нас не работаешь, помнишь? И никакой техподдержки тоже. Как бы там ни было, по большому счету тебя уволили.
– Кто сказал, что я бросил Амелию? – Том посмотрел на серую волнующуюся толщу воды, на пену, кипящую возле бортов судна. Как это похоже на Маркуэнда – думать только о деньгах и о том, как прикрыть свою задницу. Бюрократ до мозга костей. – Она рассталась с Франсуа в аэропорту вчера утром. Поцеловала его на прощание и ущипнула за попку. А потом купила себе Hermès Calèche, чтобы утешиться. Теперь она уже должна быть в Ницце. Пусть Найты покатаются возле «Гиллеспи». – Маркуэнд что-то проворчал, и Том понял, что он готов сдаться. – Мне не нужна оплата, – добавил он. – Основную работу я сделал. Если из этого что-нибудь выйдет, сможешь бросить мне кость попозже.
– За кем ты следишь, Том?
– Подожди, пока я вернусь, – сказал Том. – Я же говорю, старый знакомый.
И он отсоединился.
Через четыре часа – Мадлен за завтраком так и не появилась, Люка и Мало Том тоже не встретил – он стоял на солнечной палубе с камерой в руках. Ровно и сильно, как всегда, гудел двигатель. Паром приближался к Марселю. Теперь можно было видеть южный берег Франции, сверкающий в лучах яркого полуденного солнца. Мимо то и дело сновали лодки и яхты. Том стер фотографии номера Мало в «Рамаде», а также фото Амелии у бассейна, и заменил их снимками, которые соответствовали бы интересам и вкусам страдающего от одиночества консультанта по маркетингу средних лет, путешествующего на пароме. Яркие оранжевые спасательные шлюпки, груды мешков с грязным бельем, сложенные под иллюминаторами с облупившейся краской, мотки видавших виды корабельных канатов.
Как только паром пристал к Марселю, Том, как и другие пассажиры без автомобилей – всего их было около сорока, – застрял в тесном и душном коридоре, ведущем к палубе для автомобилей. Ждать пришлось довольно долго. Только когда все машины благополучно покинули корабль, пешим пассажирам тоже разрешили пройти на выход. Том стоял за ирландской парой, которая громко ругалась по поводу опоздания на рейс до Дублина. Очень медленно они миновали покрытый ковровой дорожкой проход и направились к сборному домику в южной части пристани, где сотрудники таможни выборочно досматривали багаж отдельных пассажиров. Том знал, что если DGSE считает его подозрительным, то его обязательно остановят и попросят открыть сумку. Это были азы оперативной работы. Однако он был уверен, что они не найдут ничего, что связывало бы его с Мало. Фотографии были уничтожены, как и чеки Юниака из отеля «Валенсия Карфаген». Если Маркуэнд уладит все с бумажным следом Юниака в Хаммамете, то все будет в полном порядке.
Однако таможню он прошел без всяких осложнений и оказался в длинной, медленно движущейся очереди к пограничному контролю. Отдельной стойки для граждан Евросоюза не было, и некоторые пассажиры держали в руках тунисские или алжирские паспорта. Мадлен или Люк вполне могли стоять рядом и наблюдать за Томом через зеркальное стекло, и он с удивлением отметил, что волнуется. Чтобы занять себя и справиться с беспокойством, он немного почитал «Драку за Африку» и проверил сообщения на лондонском телефоне.
Звонила Клэр. Голосовое сообщение было оставлено глубокой ночью по лондонскому времени. По угрюмому тону и слегка заплетающемуся языку Том сразу понял, что Клэр пила. Ее злость по поводу того, что Том не явился на прием у психолога, вылилась в типичную раздраженную тираду.
«Том, это я. Слушай… я правда не знаю, к чему мы вообще трепыхаемся. А ты? Ты знаешь? Я думаю, нам надо наконец взглянуть правде в глаза. И подать официальное заявление на развод. Ты явно хочешь именно этого».
Наступила тишина, и сообщение кончилось. Том нажал «9», чтобы сохранить его, и перешел ко второму сообщению. Это снова оказалась Клэр.
«Тут почему-то прервалось. Что я хотела сказать… что я собиралась сказать, так это то, что я тоже этого хочу. Окончательного разрыва, Том».
Видимо, она сидела над второй бутылкой красного, а до этого хватила еще пару джин-тоников, если верить предыдущему опыту. Клэр немного помолчала, собираясь с мыслями. Том уже знал, что последует дальше. Клэр всегда действовала по одной и той же схеме, когда чувствовала, что он от нее ускользает.
«Слушай, Ричард пригласил меня поехать с ним в Калифорнию. У него там деловые встречи, в Напа и Сан-Франциско. Я подумала, будет честно, если я тебе скажу, что заказала билет и что собираюсь уехать. Или, если уж совсем точно, Ричард заказал мне билет. И заплатил за него. Так что, когда ты вернешься, меня, скорее всего, уже не будет… не важно, где ты и когда, собственно, вернешься. Это твои дела, так что…»
Сообщение снова прервалось. Других сообщений не было. Онемев от шока и ревности, Том машинально сунул телефон в карман и сделал шаг вперед. Подошла его очередь. Усатый офицер с высветленными прядями в волосах быстро взглянул на его паспорт, и Стивена Юниака отпустили с миром. Стивен Юниак. Консультант. Семейный человек. Отец двух детей. Совсем не бывший муж женщины, которая собирается лететь в Калифорнию в объятиях другого мужчины. И не бездетный шпион, следящий за внебрачным сыном своей подруги. Не Томас Келл.
Он вышел на улицу. Жаркий и шумный Марсель обступил его со всех сторон. Вокруг было настоящее автомобильное столпотворение: машины въезжали и выезжали из доков. Том огляделся. Чьи-то невидимые глаза могли наблюдать за Стивеном Юниаком из окон соседнего здания или автомобиля. «Нет такой вещи, как паранойя, – сказал ему много лет назад наставник из МИ-6. – Есть факты». Тогда высказывание показалось Тому чрезвычайно умным, но теперь, имея собственный опыт, он понимал, что это бессмыслица. При контрнаблюдении никаких фактов быть не могло; только опыт и интуиция. Поставив себя на место ребят из DGSE, Том сделал вывод, что следить за ним будут в течение нескольких первых часов. Если они сочли нужным проникнуть в его каюту, то его передвижения на суше должны тем более казаться им достойными внимания.
Марсель. Ярко-голубое небо, далекие очертания Нотр-Дам-де-ла-Гард, залитые солнцем сланцевые и терракотовые крыши. Опустив голову, Том вдруг увидел Франсуа Мало. С самым равнодушным видом он садился в такси на другой стороне развязки. За рулем машины сидел мужчина лет пятидесяти, без сомнения западноафриканского происхождения. Над крышей такси, почти коснувшись ее крылом, пролетела чайка. Франсуа уселся на заднее сиденье, и машина тронулась с места. Тому было отлично видно номер; он запомнил его и быстро вбил телефон, который значился на борту, в свой мобильный. В тот же момент показалось свободное такси. Он поднял руку, подзывая его, но двое пожилых людей, мужчина и женщина, выскочили откуда-то у него из-под носа и попытались перехватить машину.
– Я был первый! – крикнул Том, и, к его удивлению, это подействовало. Они обернулись и сделали шаг назад. К ним подъехал просторный «рено-эспейс», где могло запросто уместиться и более чем три пассажира, и Том предложил им поехать всем вместе. Он сделал это исключительно для DGSE. Стивен Юниак должен производить впечатление милого любезного человека, которому нужно в город, а не английского шпиона, получившего указания во что бы то ни стало следовать за Франсуа Мало.
Выяснилось, что его новые знакомые – Гарри и Пенни Кертис – были американцами. Они оба родились в Сент-Луисе, оба работали авиадиспетчерами, и оба уже вышли на пенсию. Насмотревшись на хаос, царящий в воздушном пространстве, Гарри и Пенни торжественно поклялись никуда и никогда не летать на самолете.
– Мы пробыли пару недель в Тунисе, потом вернулись на SNCM, – сказал Гарри. У него был острый взгляд и крепкое, слегка грузное тело бывшего солдата. – Съездили туда, где снимались «Звездные войны». Посмотрели римские развалины. А вы, Стив, вы побудете какое-то время в Марселе?
Ответ был придуман ради таксиста, которого позднее могли расспросить люди из DGSE. Том давно потерял из виду такси Мало – оно скрылось, словно солнце за тучей.
