Умер Константин тверской. Всеволод тверской. В тот же год князю Константину Михайловичу тверскому была нелюбовь с княгинею Настасиею и с князем Всеволодом Александровичем, и начал брать бояр их и слуг и серебро за волости с помощью людской силы, и была над ними скорбь великая. Князь же Всеволод Александрович, того не могши терпеть, пошел изо Твери к великому князю Симеону Иоанновичу на Москву. И князь Константин Михайлович тверской поехал в Орду к хану Джанибеку, а князь Всеволод Александрович холмский пошел в Орду с Москвы. И в тот же год преставился в Орде князь Константин Михайлович тверской. А князь Василий Михайлович кашинский, внук || Ярослава, прислал из Кашина данщиков своих в удел князя Александра Всеволодовича в Холм, и взяли дань на людях в Холму, и пошел в Орду к хану Джанибеку; а тогда в Орде был прежде его племянник его князь Всеволод Александрович холмский, и дал ему хан Тверское княжение. Слышал же князь Всеволод Александрович, что дядя его князь Василий Михайлович кашинский взял дань на вотчине его на Холму, и оскорбился, пошел от хана из Орды с послом; и на Бездеже встретил дядю своего князя Василия Михайловича кашинского, и ограбил его. Князь же Василий оскорблен был, опечалившись весьма из-за племянника своего Всеволода, который неправедно у хана испросил все княжение Тверское.
6855 (1347). Король свейский пишет о соборе. Ответ новгородцев. Ответ о вере плохой. Прение с папистами. Орехов (Орешек). Березов остров. Война Магнуса шведа. Паписты силою обращают. Шведы побиты. Магнус, король свейский, послал послов своих, иноков и пресвитеров, к Новгороду Великому, говоря такое: «Повелите быть собору в некоем месте, созывая, и соберите своих философов в то место и на тот собор, и я своих философов, собрав, пошлю, да поговорят о вере от Писания, да уведаем истинно, какая вера правее. Если будет ваша вера истинна правая, и я в вашу веру иду; если же будет наша вера права и истинна по писанию, пойдите же вы в нашу веру без всякого сомнения, да будем все заедино в мире и любви духовной и телесной и во всяком совете благом и всем супостатам нашим страшны будем. Если же не хотите так сотворить, хочу на вас идти со всею силою своею ратью». Владыка же Василий с новгородцами отвечал Магнусу, королю свейскому, так: «Если хочешь увидеть, которая вера лучше, права истинно есть, пошли в Цареград к патриарху, поскольку мы приняли от греков правую веру сию и закон греческий держим, как приняли от них, а с тобою не хотим препираться о вере. А что между нами и вами которая будет обида, нам к тебе о том слать, а ты к нам о всяких делах шли и управу нам давай во всем, а мы тебе управу даем во всем, в любви, и согласии, и в мире, а о вере споры жаркие, и брани, и укоризны между собою да не сотворим». Услышал же о сем преосвященный Феогност митрополит, оскорбился весьма на владыку Василия, который недобро отвечал Магнусу, писал к нему, что недостойно так ему о себе отвечать, а следовало обменяться сообщениями и вопрошать хорошо сведущих. «Я бы сказал в ответ королю Магнусу: „Мы радуемся, что хочешь с нами соединиться в вере, и можем разуметь, что вы сие истинно знаете, что мы веру христианскую приняли от апостолов и святых семи вселенских соборов и на всем Востоке до сих пор такую сохраняют, не убавляя и не прибавляя нисколько. Также и церковь западная сохраняла до 800 лет. Но когда архиепископ римский, возгордившись, восхотел над всеми архиепископами владеть и один господином всей церкви быть, из-за того учинилась вражда. Потом вымыслили они многие неправые прения, и тогда не один папа на соборах был свержен и проклят, но потом опять иное новое вымышляли. И на бывших потом соборах восточная церковь многие правости показала, а западные признавали свои неправоты за правость и единой власти ради согласиться не могли. И когда увидели латинники, что не могут власти над восточными иметь, в большую ересь и вражду впали. И хотя король уразумел, что папа заблудил от пути истинного и хочет от него отстать, а по древним святых апостолов и вселенских семи соборов уставам веровать, то мы готовы с ним согласиться и учителей искусных из греков и русских пошлем“. И если требуется, я сам готов к ним идти зловерие латинское обличить и на путь спасения наставить». Когда сие пришло в Новгород, владыка Василий послал уже к королю Магнусу Авраама тысяцкого, и Козьму Твердиславича, и иных бояр, и послали за ними вслед письмо митрополитово, и настигло их в Орехове. Авраам же слыша, что король идет с ратью, сам остался в Орехове, а к королю послал Козьму Твердиславля с боярами. И те пришли к королю на Березовом острове. Король же отвечал Козьме: «Вы измышляете на отца нашего папу римского, которого сам Господь поставил наместником своим на всей земле и повелел поклоняться ему всем царям земным, а вы зовете его антихристом и не хотите его чтить, ни поклоняться ему. Сего ради противники вы Христу Богу самому, и я иду и разорю землю вашу». Козьма же слышал сие от короля, и придя в Орехов, укрепились. А король, придя, обступил град, а ижору начал крестить в свою веру; а кои не крестились, на тех рать пустил, повелел разорять, и убивать, и пленить. Но не долго сам быв, видя, что града взять не может, отпустил рать многую. А новгородцы приняли весть, что рать многая отпущена, на ижору пришли спешно с Анцифором Лукичем и побили их 500, а иных взяли, а наушников казнили. И прекратил король многое говорение свое и от гордой философии умолк, но не внял от малых сих и любомудрых слов митрополитовых.
Война литвы с ливонцами. Женился Симеон третий раз. Андрей Кобыла. Алексей Босоволок. Собор. Еп. Нафанаил суздальский. В тот же год пришли немцы ратью на Литву, и был им бой великий весьма, и убили немцы литвы четырнадцать тысяч. В тот же год паводь великая была весьма, такого же не бывала никогда. В тот же год князь великий Симеон женился в третий раз, взял за себя княжну Марью, дочь великого князя Александра Михайловича тверского. А ездили за ней во Тверь Андрей Кобыла да Алексей Босоволоков. Преосвященный Феогност митрополит имел собор о делах духовных к исправлению монастырей, служения и служителей церковных, и установили начало года сентября от 1-го числа. И списав список, послал князь великий Симеон Иоаннович с архимандритом рождественским в Цареград к патриарху, о благословении прося. Феогност митрополит поставил Нафанаила епископом в Суздаль. Князь великий Симеон Иоаннович пошел в Орду.
6856 (1348). Родился Даниил. Ольгерд посылает в Орду. Аминь. Преставление Симеоново. Послы литовские. Родился великому князю Симеону сын Даниил. В тот же год пришел из Орды от хана Джанибека, Азбякова сына, князь великий Симеон Иоаннович, внук Даниилов, со многою честию и с пожалованием, а с ним брат его князь Андрей Иоаннович. Князь великий Симеон Иоаннович, видя неправду псковичей и князя Ольгерда литовского, повелел новгородцам перехватать людей Ольгердовых многих; обменялся же сообщениями с князями смоленскими и литовскими, братиею Ольгердовыми, и со всеми князями русскими идти на Ольгерда, и все начали воинов многих снаряжать. Ольгерд же, слышав сие, весьма убоялся и послал в Орду к хану Джанибеку брата своего Кориада и иных просить помощи на великого князя Симеона Иоанновича. Слышав же сие, князь великий Симеон Иоаннович послал к хану в Орду Федора Глебовича, а с ним киличеев своих Федора Шубачеева да Аминя жаловаться на Ольгерда, говоря такое: «Ольгерд улусы твои все высек и в полон вывел. Если хочешь ему оставить, то и нас всех выведет к себе в полон, а твои улусы пустыми до конца сотворит. И так разбогатев, Ольгерд хочет тебе противен быть». Услышав же то, что Ольгерд улусы его опустошает, хан разгневался весьма яростию, как огонь, и выдал послов литовских, брата Ольгердова Кориада и прочих, киличеям великого князя, и приведены были на Москву с послом ханским Татутием. И выдал по ханскому слову посол его Татуй брата Ольгердова Кориада и дружину его великому князю Симеону Иоанновичу.
Магнус второй раз к Орешку. Орешек взят. Князь Иоанн к Новгороду. Князь Иоанн возвратился. Договор псковичей с новгородцами. Псковичей распря. Примет к Орешку. Орешек взят. В том же году король Магнус крамолою взял град Орехов и многих крестил во свою веру, а иные не послушали его. Он же взял откуп, а Авраама тысяцкого и прочих одиннадцать мужей лучших повел с собою за море, а наместника Наримантова и прочих отпустил из града; и так во граде том свою рать оставил и осаду укрепил. И послали новгородцы к великому князю Симеону Иоанновичу, чтобы шел к ним на помощь. Князь же великий Симеон Иоаннович, дойдя до Торжка, возвратился, ибо настигли его гонцы киличеи из Орды, возвещающие ему слово ханское и жалование о выдаче Ольгердова брата Кориада. И так возвратился во град Москву, а в Новгород послал брата своего князя Иоанна Иоанновича, да князя Константина Борисовича ростовского, да Ивана Акинфовича, да с ними тысяцкий, и воеводы, и рати много. Пришли же князи в Новгород и слышали, что немцы град Орехов взяли, и осадили, и скрепили, и не пошли там на немцев, но пошли из Новгорода на Низ, не послушав владычнего и новгородского челобитья, так как трудно было. Посадник же новгородский Федор Данилович, и наместники князя Иоанна Иоанновича, и все новгородцы и псковичи, и вся земля Новгородская, совокупившись, пошли под град Орехов, побили некоторое количество немцев под градом и Людку, воеводу их, убили. И совместно решили новгородцы стоять долго под градом, псковичи ж не восхотели долго стоять. Новгородцы же сказали к ним: «Дали мы вам такое, что посадникам нашим у вас во Пскове не быть, ни судить, и от владыки судить вашему псковитянину, а из Новгорода вам не взять и не позывать ни дворян новгородских, ни подвойских новгородских, ни софеян, ни клеветников, ни биричей (глашатаев). Ибо братья нам вы, псковичи, а Новгород Пскову брат, но скоро забыли любовь свою и жалование и не хотите потерпеть и супротивных устрашить. Если же упрямитесь вы, да отойдите отсюда восвояси в ночи, чтобы супротивные не возрадовались, уведав». Псковичи ж имели речь на новгородцев, пошли от них, вострубили в трубы и били и в сопели, и посвисты делали. Немцы же, видев, начали смеяться. Новгородцы ж взъярились, и собрали всю землю новгородскую, и много запасов собрали, и укрепившись, обещали стоять под градом, до тех пор пока не возьмут. Немцы ж начали во граде слабеть, не было у них запасу хлебного и была в них скорбь великая. Новгородцы же в неделю первую Великого поста во вторник рано по примету (обложив хворостом по периметру) зажгли град. И так немцы сожжены были, а иные убиты были, те же, которые живы были, отвели тех на Москву к великому князю Симеону Иоанновичу. Стояли же новгородцы под градом тем, до тех пор пока не сожгли, от Спожинного дня до Сбора (от 15 августа до 1 недели Великого поста).
