Не помню, что было дальше. Наверное, я бросился-таки, чтобы убить его. Еще знаю, что ранним утром меня, окровавленного и с синяками на горле, нашли случайные прохожие. Меня отвезли в «Патнэм-хаус», и я несколько дней провалялся в горячке. Но все это я знаю лишь потому, что мне потом рассказали. Сам же я помню лишь, что едва очнувшись, позвал к себе портье.
– Миссис Корри и ее дочь еще не уехали? – спросил я его.
– Простите, сэр, но не могли бы вы еще раз повторить фамилию?
– Миссис и мисс Корри.
– В нашем отеле они никогда не останавливались.
– Не надо меня обманывать, – буркнул я не без раздражения. – Вы же видите – я совершенно здоров и мне можно сказать всю правду.
– Клянусь вам, – со всей искренностью уверил меня портье, – у нас никогда не останавливались гости с такой фамилией.
Несколько минут я молчал, пораженный, потом спросил:
– А что доктор Дорримор?
– Ну, после того, как вы с ним сцепились, он от нас съехал. Точнее сказать, на следующее утро. И с тех пор о нем ничего не слышно. Надо сказать, крепко вам от него досталось.
V
Вот и все, что я хотел рассказать. Добавлю лишь, что Маргарет Корри стала моей женой. Она никогда не бывала в Оберне и дни, о которых я рассказал, – насколько их помню – провела дома, в Окленде, и все не могла понять, куда подевался ее нареченный и почему не пишет. А на днях я прочел в «Балтимор Сан» вот что: «Лекция профессора Валентайна Дорримора, известного гипнотизера, собрала вчера вечером весьма большую аудиторию. Профессор, проведший в Индии большую часть своей жизни, продемонстрировал несколько впечатляющих опытов, одним только взглядом погружая в гипнотическое состояние добровольцев из публики. Два раза ему удавался даже массовый гипноз: вся аудитория (кроме наших репортеров) видела самые невероятные вещи. Но самой интересной частью лекции был, конечно, рассказ о методах индийских факиров, знакомых нам по рассказам многих путешественников. Профессор утверждает, что эти маги, чье искусство он изучал, что называется, в непосредственной близости, попросту погружают своих зрителей в транс, после чего они видят и слышат то, что угодно гипнотизеру. Профессор утверждает, что человека с высокой степенью внушаемости можно держать в надреальных сферах, предлагая ему все новые и новые видения, недели, месяцы и даже годы. И это, признаться, внушает некоторую тревогу».
Пустое задание
Генри Сейлор, который сцепился в Ковингтоне с Антонио Финчем и был убит, раньше работал репортером «Коммерческого вестника», издававшегося в Цинциннати. А в 1859 году пустующий дом на Виноградной улице этого города оказался в центре всеобщего внимания – там по ночам виделось и слышалось нечто странное. По убеждению многих уважаемых горожан, живущих поблизости, объяснить все это можно было только одним: в доме нечисто. Зеваки, собиравшиеся перед домом, видели, как в дом входили – а потом выходили из него – какие-то странные, неясные фигуры. Никто не мог сказать ни откуда они появлялись на лужайке, расстилавшейся перед домом, ни куда девались потом, когда из дома выходили. То есть говорилито много всякого, но всяк свое, и не находилось даже пары очевидцев, чьи свидетельства совпадали бы. Точно так же все они расходились и в описании самих фигур. Среди зевак находились смельчаки, которые отваживались стоять у самых дверей, чтобы преградить призракам путь, а если не получится, так хотя бы разглядеть их толком. Говорили еще, будто эти храбрецы не могли даже все вместе совладать с дверью – каждый раз их отшвыривала прочь какая-то неведомая сила, и некоторые при этом даже получали увечья. А потом дверь открывалась словно сама собой, чтобы впустить или выпустить очередного призрачного гостя. Здание это называли домом Роско – по фамилии семейства, которое проживало там в прежние годы. Потом они один за другим исчезли куда-то, пока от всей семьи не осталась только старая женщина, но и она вскоре уехала. Одно время ходили слухи о каких-то чудовищных преступлениях и чреде убийств, но ни один из них так никогда и не подтвердился.
Вот в один из этих беспокойных дней Сейлор и явился в редакцию «Коммерческого вестника» за очередным заданием. Там его ждала записка от редактора отдела городских новостей, в которой он прочел следующее: «Отправляйся в проклятый дом на Виноградной и покантуйся там до утра, только один. Если там и впрямь нечисто, слепишь пару колонок». Сейлор повиновался своему сюзерену – ему не хотелось терять место в газете.
Сообщив полиции о своих намерениях, он еще засветло залез в дом через окно, выходившее на двор, обошел комнаты – пустые, без мебели, но зато с обилием пыли – и наконец нашел в одной старый диван. Сейлор перетащил его в гостиную, расположился на нем и стал смотреть, как сгущается темнота – других занятий у него до поры не было. Но еще прежде, чем стемнело, на улице перед домом собралась, как обычно, толпа любопытных. Люди большей частью молчали, но хватало среди них и неуемных остряков, которые то и дело демонстрировали смелость и свободомыслие при помощи презрительных замечаний и грубых выкриков. Никто из них не знал, что в доме затаился наблюдатель. А Сейлор не хотел зажигать свет – окна без штор тут же выдали бы его присутствие, а это грозило осмеянием, а то и побоями. Кроме того, репортером он был добросовестным и не хотел делать ничего, что испортило бы собственные его ощущения или нарушило бы те условия, при которых, как принято думать, творится сверхъестественное.
Стемнело, и только рассеянный свет от уличного фонаря освещал часть стены в комнате, где сидел Сейлор. Внутренние двери он оставил открытыми по всему дому – и на первом этаже, и на втором, – но те, что вели на улицу и во двор, были закрыты и заперты. Вдруг толпа зашумела, и это заставило его подскочить к окну и взглянуть на улицу. Он различил какую-то фигуру, быстро идущую по лужайке к дому; видел он ее всего несколько секунд, а потом ее скрыл выступ стены. Он услышал, как открылась, а потом закрылась входная дверь… шаги в холле, тяжелые и поспешные… слышал, как кто-то поднимается по лестнице… а потом – топот в комнате наверху по голому, без ковра, полу.
Сейлор быстро достал свой пистолет, и по лестнице поднялся в верхнюю комнату, куда тоже падало немного света с улицы. Там никого не было. Он услышал шаги в смежной комнате и пошел туда. В ней тоже было темно, тихо и пусто. Тут он обо что-то споткнулся, опустился на колени и ощупью нашел этот предмет. Это была человеческая голова, женская голова. Сейлор, человек с железными нервами, взял голову за волосы и отнес в комнату на первом этаже, ту самую, где было достаточно света от уличного фонаря. Там он поднес голову к окну и принялся внимательно рассматривать. Поглощенный этим занятием, он едва расслышал, что входная дверь быстро открылась и закрылась, и по всему дому зашаркали шаги. Он поднял взгляд от своей ужасной находки и обнаружил, что находится посреди настоящей толпы: комната была переполнена какими-то блеклыми мужчинами и женщинами. Он даже сначала подумал, что толпе зевак как-то удалось ворваться с улицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
