При подборе разведчиков преимущество отдавалось лицам, знающим районы предстоящей деятельности, имевшим там родственные связи или знакомства с оставшимися на оккупированной территории надежными людьми.
К концу 1943 года многие сотни разведчиков, выброшенных по линии РУ ГШ, действовали в глубоком тылу противника. Поддерживая связь с партизанскими отрядами, подпольными группами патриотов, они давали большую по объему и весьма ценную информацию о воинских перебросках в глубоком тылу немцев, появлении новых образцов техники, политико-моральном состоянии личного состава вермахта, мероприятиях оккупационных властей и т. д. Многочисленные разведывательно-диверсионные группы и отряды нарушали коммуникации противника, уничтожали мелкие гарнизоны и штабы, пускали под откос эшелоны с живой силой и техникой немцев, нарушали линии связи, уничтожали предателей, сотрудничавших с врагом. Имена Григория Линькова, Антона Бринского, Ивана Банова, Павла Каплуна, Владимира Цветинского, Валентина Пелиха, Николая Матеюка, Льва Магомеда, Петра Вершигоры могут быть поставлены в одном ряду с героями-партизанами Отечественной войны 1812 года Денисом Давыдовым, Александром Сеславиным, Александром Фигнером.
Разведка велась тысячами советских патриотов, она была массовой. Сведения о противнике собирались по ряду каналов, и в этом свете крайне неверно и вредно представлять этот важный вид боевого обеспечения войск как результат работы сверхудачливых одиночек-суперменов, сидящих в ставке Гитлера или в Генштабе сухопутных войск и обеспечивавших оттуда победу нашей армии. Книги подобного рода наводняют наш рынок, дезориентируют читателя и умаляют заслуги тысяч и тысяч разведчиков, жертвовавших своими жизнями для обеспечения победы над врагом.
Массовую засылку разведчиков в тыл врага, как я уже говорил, лимитировали радисты. Без радиосвязи посылка людей в тыл была бесцельной, а подготовка радистов занимала до 6 месяцев. К сожалению, централизованного учета радиоспециалистов в стране перед войной не велось. В результате чего значительная часть этих специалистов была мобилизована в войска, где и использовалась не по назначению. Недоставало лиц, знающих иностранные языки: немецкий, венгерский, финский, румынский, итальянский, словацкий. Подготовка таких специалистов требовала годы. Учет лингвистов, особенно женщин, также отсутствовал, и приходилось их разыскивать с большим трудом, вследствие чего многие переводчики в отрядах и группах были доморощенные, их знание немецкого языка ограничивалось фразой «Хенде хох» (руки вверх).
После разгрома немцев под Сталинградом, с продвижением нашей армии на запад, работа советских разведчиков на территории Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и собственно Германии необычайно осложнилась рядом труднопреодолимых препятствий. Основными из них являлись языковый барьер, незнание сложных условий зарубежной обстановки, все нарастающая по мере продвижения на запад враждебность гражданского населения, терроризированного военным законодательством и в известной степени подверженного воздействию фашистской пропаганды. Если в Польше нашим разведгруппам и отдельным разведчикам можно было рассчитывать на нейтралитет, а иногда и содействие обывателя, ненавидевшего оккупантов, то в Германии для советских разведчиков-парашютистов каждый заметивший их старик и ребенок был врагом, немедленно докладывавшим властям о появлении в округе любого подозрительного человека. Незнакомый язык, местность, отсутствие крупных лесных массивов, отличные дороги и развитая система связи почти полностью исключали нелегальную деятельность крупных разведывательных групп, скомплектованных из советских граждан. Испытанные на белорусских просторах агентурные разведгруппы (АРГ) численностью в 10- 15 человек были слишком велики, чтобы укрыться в культивированных лесопарках Германии. Посылка таких групп в Восточную Пруссию и Западную Польшу вызывала неоправданные потери наших советских людей, отлично по казавших себя на разведывательной работе в тылу противника на временно оккупированной советской территории, где они имели безграничную поддержку местных патриотов.
Опыт засылки в собственно Германию советских граждан-одиночек или небольших групп, укомплектованных лицами, даже отлично знавшими язык и бывшими до войны в различных районах этой страны, положительных результатов также не дал. Слишком много изменений в жизненном укладе немцев и в обстановке вызвала война. Усложнилась система учета населения, снабжения его продовольствием, трудоустройства, усилился полицейский, в том числе негласный, контроль над всеми организациями и частными лицами, небывалых размеров достигла шпиономания и подозрительность населения, одураченного демагогией Геббельса. Всех деталей этих изменений мы никогда не знали, и это приводило к потерям. Так, направленные в район Бохума сестры-немки по происхождению Роз-Мари и Зигрид Николаевы были, как после выяснилось, схвачены вскоре после приземления, поскольку они за длительное время проживания в СССР растеряли качества истинных немцев. Роз-Мари до посылки в Германию несколько раз выполняла задания на территории СССР и была опытной разведчицей, тем не менее элементарной проверки она не выдержала, и гестапо принудило сестер передавать нам дезинформацию. В то время при подготовке разведчиков мы не давали им сигнала, который бы предупреждал Центр о работе под контролем. Этот вопрос долго дебатировался, и руководство решило, что каждый советский разведчик должен при провале умереть, но не соглашаться быть двойником и тем самым предателем Родины. При допросах врага рекомендовалось молчать или все отрицать, хотя возникали ситуации, когда это было практически нецелесообразно.
Попытки предупредить командование о том, что разведчик, чаще всего радист, находится в руках врага и работает по принуждению, начали возникать помимо воли Центра.
В данном случае Роз-Мари в одной из телеграмм после провала писала, что ей и Зигрид часто вспоминается ария князя Игоря из одноименной оперы Бородина «О дайте, дайте мне свободу», которую якобы исполнял на проводах сестер в тыл врага генерал Шерстнев. Эта приписка вызвала в управлении целый переполох, грозные резолюции начальника управления с требованием прекратить хулиганство в эфире. В конце концов сигнал был понят правильно. В радиоигру вступили наши контрразведывательные органы. При взятии нами Лигница сестры были освобождены и… осуждены военным трибуналом к 10 и 15 годам заключения за сотрудничество с немцами.
Запомнился случай, когда наш резидент в Киеве, к сожалению, фамилия его не сохранилась в памяти, прислал в Центр шифровку, где в общем тексте, рисующем обстановку в городе, им умышленно были введены архаические фразы и обороты, давно исчезнувшие из разговорного русского языка. Так, в сообщении говорилось: «Селяне саботируют распоряжения неприятеля и не везут на базар провиант». Телеграмма насторожила. Посылка резиденту людей, планировавшаяся ранее, была отменена. Как выяснилось позже, резидент был арестован и, передавая информацию под контролем немецкой разведки, все же по личной инициативе пытался предупредить о своей беде руководство и спасти товарищей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
