— Все будет хорошо, — выдыхает мне в губы. — Правда. Я обещаю.
Магия его слов… На удивление, почти действует. Правда, на этот раз она имеет где-то половину своего привычного эффекта, но все же…
По крайней мере, у меня уже не так сильно трясутся руки.
— Кофе тебе сейчас принесу.
Я только киваю, тяжело опускаясь на скамейку.
Марк по дороге делает несколько звонков. Слышу, как отменяет на сегодня все встречи.
— Держи. Осторожно, малыш. Он горячий.
Протягивает мне картонный стаканчик с кофе, который я просто обхватываю обеими руками.
— Не переживай. Этот хирург лучший в своей отрасли. Если кто-то и способен сделать чудо, то только он.
Проходят часы. Целая вечность.
И все это время Марк или сидит рядом, приобнимая меня или поглаживая мою ладонь, или ходит широким шагом по коридору. Мы просто молчим. Я вообще, кажется, забыла, как дышать на все это время.
За окнами уже темно, а в мусорном ведре коридора целая гора пустых стаканчиков из-под кофе, когда Шаповалов наконец выходит из операционной.
— Все будет в порядке, — цедит, пронзая Марка таким взглядом, как будто представляет, как он разрезает скальпелем ему горло. На меня даже не смотрит.
— Операция прошла абсолютно успешно.
— К ней можно?
— Не сегодня, — он наконец будто вспоминает, что здесь, кроме Марка, есть еще и я.
— Наблюдать вашу бабушку будет другой врач, но обязательно свяжется со мной, если понадобится моя помощь или консультация. Он наберет вас завтра и все расскажет подробнее.
Шаповалов быстрым шагом уходит по коридору.
Как будто убегает от меня и от моих дальнейших расспросов. Явно желая свести до минимума любой контакт с Марком.
— Час ночи, малыш, — Марк устало потирает лицо. — Поехали домой.
— Может, лучше остаться?
С сомнение смотрю на дверь палаты.
— Ты ведь слышала. Сегодня к ней все равно нельзя. Завтра будешь совсем разбитой, если не выспишься.
— Хорошо.
Понимаю, что безумно устала от этого ожидания. Оно просто извело меня. Замечаю полоски содранной кожи на ладонях, так сильно впилась в них ногтями.
Даже не спорю с Марком, когда он ведет меня по коридору, крепко обняв. И когда он отпирает дверь квартиры первым, пропуская меня вперед и входя следом.
У меня сейчас на это просто нет сил. И…
И еще дико страшно почему-то оставаться одной.
17 глава 17
— Марк…
— Я позвоню сейчас в клинику и еще раз попрошу проверить, как она. Не переживай.
Марк рывком прижимает меня к себе.
Поглаживает по волосам, пока я не перестаю дрожать.
Как раньше… Как всегда, когда я о чем-то волновалась.
И я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обхватить его плечи. Не прижаться к нему.
Меня успокаивает сейчас все. Его лицо с напряженными морщинками вокруг глаз, когда он на меня смотрит с такой заботой и беспокойством. Его руки. Его запах…
Но…
Чужая обстановка вдруг резко бьет по глазам. Я вздрагиваю, вспоминая, почему мы с ним сейчас именно тут. И Марк, будто почувствовав мое настроение, быстро отстраняется.
— Прими пока душ, а я закажу что-нибудь поесть.
— Там есть запеченная курица с картошкой. Разогрей. Так будет быстрее.
Пока оставалась одна, мне нужно было чем-то занять руки. По привычке начала что-то готовить.
— Хорошо. Жду тебя.
Быстро принимаю душ, понимая, что настолько сейчас устала, что даже теплая вода не освежает. Накидываю махровый халат Марка, который нашла здесь еще запечатанным и в котором я могу просто утонуть.
— Пахнет вкусно, — неловко останавливаюсь у входа в кухню.
Мнусь, будто мы с ним незнакомцы и я не знаю, как и о чем с ним говорить.
Марк уже разделся. Сбросил рубашку и явно чувствует себя хозяином на собственной кухне. А ведь раньше дальше стола и максимум кофемашины он в кухню и не заходил.
— Ты ведь готовила. Как может быть невкусно?
Усаживаюсь за стол и жадно набрасываюсь на еду. Желудок урчит, но даже от этого рядом с Марком я не ощущаю никакой неловкости.
В нашем браке всегда было больше души. Наверное, кто-то вроде сестры Марка постоянно думает о том, как выглядит перед своим мужчиной. Я же верила, что все это ерунда. То, что нас соединяет, намного больше красивых поз и жестов.
— Зря я не уговорил тебя поесть днем, — Марк качает головой, снова бросая на меня заботливый взгляд и принимается за свой ужин. — С Валентиной Петровной все в порядке. Она спит. С ней будут дежурить две медсестры. Я сначала договорился на одну, но сейчас подумал, что лучше так. Она ведь тоже человек. Вдруг уснет или выйти ей понадобиться.
— Спасибо, Марк.
— Маш.
Марк накрывает мою руку своей, и я даже не дергаюсь. Нет сил. Или желания вырвать руку?
— Все хорошо будет. Как иначе? Бабушка сильная, и уход за ней самый лучший. Ты ведь мне веришь?
— Верю, — на миг замираю, глядя в его глаза а после киваю.
Не хочу думать о том, какие подводные камни для меня в этом ответе. Ни о чем не хочу.
— Иди спать. Я постелил уже. Я уберу здесь.
Киваю, но почему-то не могу сдвинуться с места. Дикая усталость не дает даже пошевелиться. А уж после того, как я еще разомлела под горячей водой и наелась, кажется, так и засну на этом стуле. Или, как вариант, просто с него свалюсь.
— Все ясно. Уборка переносится на завтра.
Марк просто подхватывает меня на руки и несет в постель. И я ему за это благодарна.
— Маш. Не гони меня сегодня.
Укладывает в постель, укрывая меня одеялом.
Ложиться рядом, привычно прогибая матрас тяжестью своего мощного тела. И от этого, такого привычного, мне тоже становится спокойнее.
Обнимает очень мягко. Переплетает наши пальцы.
— Мир сложная штука, Маш, — шепчет мне почти в губы, поглаживая мое плечо.
— В нем бывает так горько. Или просто трудно. Для меня семья не пустое слово. И когда я просил тебя стать моей женой, я имел в виду, что мы будет вместе. Вместе всегда. Что бы ни случилось. Вместе, пусть даже против всего мира. Вдвоем.
Он обнимает меня, а я тихонько всхлипываю. Наверное, его плечо все же слегка намокает.
Потому что… Именно это я сейчас и чувствую. Есть огромный мир вокруг нас. Иногда жестокий. Иногда равнодушный. Иногда злой и такой несправедливый. И есть мы. Вдвоем. Вместе в этом мире, каким бы он ни был.
Сама не замечаю, как прижимаюсь к Марку и проваливаюсь наконец в сон.
Резко дергаюсь, просыпаясь. Чувствуя на себе руки Марка.
— Тсссссс…. Еще пара минут. Дай немножко понежиться, — шепчем Марк, не выпуская из капкана своих объятий.
Наоборот.
Прижимает к себе еще сильнее. Дергает на себя, впечатывая в крепкую мускулистую грудь.
И я чувствую напряжение его каменных мышц. А еще…
Еще какую-то до боли мучительную нежность. Она разливается внутри. Заставляет все сжаться.
— Маша. Я так соскучился. Вот по этому. По тебе, — шепчет Марк, мягко гладя мои волосы.
— Это такое счастье просыпаться вместе… Обнимать тебя… Я полночи просто слушал твое дыхание. Дышал. Дышал твоим запахом. Прости, может, я раньше так всего этого не ценил. Но теперь…
— Марк.
— Ничего не будет, пока ты не захочешь. Пока ты окончательно меня не простишь. Мне охренеть, конечно, как трудно сдерживаться, Маша. Но я буду. Ради тебя. Ради нас.
Его руки начинают скользить по моему телу.
Заставляя меня задыхаться.
Я сдерживаю слезы, но кажется, что они текут где-то внутри меня.
Ну почему? Почему понадобилось пройти через все это, чтобы Марк смог оценить то, что я ценила всегда? Каждую нашу минуту за эти два года?
Его рука опускается вдруг на живот. Марк аккуратно, нежно поглаживает его по кругу. И я замираю.
Он знает? Нашел снимок с УЗИ или узнал из клиники?
Или… Просто догадывается? Чувствует?
— Нам пора в больницу, — слишком резко выпаливаю и отстраняюсь.
Буквально скатываюсь с постели. Но успеваю поймать взгляд Марка. В его глазах сейчас… Столько боли…
