— А вы сразу поверили? — спросил Дронго.
Хотинская, не ответив на его вопрос, выкатилась из комнаты. Лилия ошеломленно взглянула ей вслед.
— Я не думала, что она будет нас подслушивать, — тихо произнесла она.
— Хорошая акустика этого замка иногда играет недобрую службу, — мягко заметил Дронго. — Будем считать, что вам даже повезло. Она явно не будет долго вас терпеть и сама расторгнет ваш контракт. Таким образом, вам не придется платить неустойку. До свидания, Лилия.
Он взглянул на часы и с ужасом подумал, что уже слишком поздно. Нужно успеть еще переговорить с кухаркой. Кажется, он уже опоздал. Дронго достал телефон, набирая номер Джил.
— Я еще в замке, — виноватым голосом произнес он, — извини, так получилось.
— Эдгар заранее сказал, что ты все равно опоздаешь, и я отменила наш совместный ужин, — сообщила Джил. — Вместо нас туда пошел Вейдеманис. Тебя там еще не съели?
— Пока нет. Но пытались.
— Держись, — рассмеялась Джил, — и вызови такси, когда будешь возвращаться обратно. Надеюсь, ты не воспользуешься случайными попутчиками?
— Ни в коем случае, — заверил его Дронго, — это я тебе обещаю.
Глава 14
Он спустился вниз, стараясь не входить в гостиную. Прошел на кухню. Увидев его, пожилая кухарка приветливо улыбнулась.
— Вам понравился наш коктейль? — спросила Дороти.
— Очень понравился, — кивнул он. — Как ваша фамилия?
— Дороти Бремнер, — представилась она. — Я живу в нашем городе с самого рождения. Меня здесь все знают.
— Не сомневаюсь, — он уселся на высокий стул. — Я хотел задать вам несколько вопросов.
— Я уже поняла, — ответила кухарка, — вы, наверно, новый следователь из Скотленд-Ярда? Опять хотите узнать про убийство этой несчастной женщины?
— Почему несчастной?
— Я слышала, как она ругалась со своим другом. Я не понимала, о чем они говорят, но слышала, как они ругались. Я так и рассказала вашим коллегам. Они очень ругались перед тем, как он ее застрелил…
— Это вы сообщили в полицию, что они поругались перед тем, как раздался выстрел? — ошеломленно спросил Дронго. Господи, какой он дурак. Нужно было вспомнить, что единственным иностранцем в этой компании была Дороти Бремнер. Единственным человеком, который воспитан совсем в иных традициях. А он гадал, кто именно мог сообщить сотрудникам полиции о скандале, который здесь произошел. Другая ментальность, другой образ жизни. Для западного человека даже обычные ученические шпаргалки были не всегда понятны. Ведь тогда получалось, что вместо получения знаний вы всего лишь списывали их, обманывая самого себя.
В Европе не считалось зазорным сообщать в полицию о любом нарушении, даже в дорожно-транспортных происшествиях. То, что в бывшем Советском Союзе считалось стукачеством и всячески презиралось, здесь было нормой.
— Где вы были, когда раздался выстрел? — поинтересовался Дронго.
— У нас винный склад, — пояснила Дороти, — обычно туда ходят хозяева дома, но иногда захожу и я, чтобы достать некоторые продукты. Там условия, как в морозильной камере, вы меня понимаете?
— Да, конечно. И вы там услышали выстрел?
— Нет. Я вышла на кухню и услышала какой-то глухой звук. Я даже подумала, что там что-то упало. Не очень громкий. Потом поняла, что это, наверно, был выстрел. Но не стала подниматься наверх. Наши хозяева все равно наверх побежали. Они все вместе там были. А потом приехала полиция.
— Вы не видели, где в этот момент был ваш садовник?
— Господин Сумманен? Нет, я его не видела.
— И на первом этаже никого, кроме вас, не было?
— Не было.
— Вы видели погибшую женщину? Они только один раз поспорили с молодым хозяином или все время ругались?
— Мне казалось, что она вообще все время дергается. Я ведь не понимаю русского языка. Но я видела, как на нее смотрели все женщины в этом доме. И старая хозяйка, и молодая хозяйка, даже сиделка и сестра хозяев дома. Все они ее очень не любили.
— Вы бываете на втором или третьем этажах?
— Иногда поднимаюсь, — сообщила Дороти. — В обычные дни я бываю только на кухне. Если меня позовут и скажут, что нужно подать еду кому-нибудь в комнату, то только тогда я туда поднимаюсь.
— Ясно, — Дронго поднялся, — спасибо вам, миссис Бремнер. Извините, что отвлек вас от работы. От вас можно позвонить в Эдинбург и вызвать такси?
— Можно, — кивнула она, — только лучше позвоните сразу в Гоффорд. Там есть машины. Она приедет сюда через десять минут. Я могу продиктовать вам номер телефона.
— Спасибо. Я так и сделаю. — Он выслушал номер телефона и позвонил, чтобы вызвать автомобиль.
Еще раз попрощавшись с кухаркой, он вышел на улицу. Кажется, Дороти — единственный человек в этом доме без комплексов, подумал Дронго, глядя на заходящее солнце. У каждого, с кем он сегодня разговаривал, были свои проблемы и комплексы. Ольга Игоревна, привыкшая к тому, что ее мнение единственно верное в семье, и поэтому не терпящая свою своенравную невестку. Лилия, которая никак не может свыкнуться со своей ролью сиделки и ненавидит своих хозяев. Дзидра ненавидит свою свекровь и не может нормально воспитывать свою дочь. Ее дочь пережила такой шок после убийства и уже сейчас нуждается в хорошей порке для воспитания. И наконец, даже садовник Сумманен, у которого свои комплексы после августовского дефолта девяносто восьмого года.
— Вы уезжаете? — услышал он голос Сумманена, который появился у него за спиной. Он по-прежнему говорил по-английски.
— Да, — обернулся к нему Дронго, — на сегодня я закончил.
— На сегодня, — повторил Сумманен, — а что будет завтра?
— Завтра я приеду снова. После того, как вы встретите Игоря Дегтярева.
— Если он захочет вас видеть, — усмехнулся Сумманен.
— А вы думаете, что не захочет?
— Не знаю. Мне не нужно здесь думать. Я думал там, в другом месте. А здесь мне нужно только аккуратно и дисциплинированно работать. Что я и делаю.
— Почему вы считаете, что он не захочет меня видеть?
— Вы разворошили здесь целый муравейник, — пояснил Сумманен. — Не думайте, что если я садовник, то обязательно дурак. Я ведь не всегда был садовником.
— Я этого не говорил.
— Но подумали. Вы ведь эксперт по вопросам преступности. Такой умный Шерлок Холмс. Я в молодости хотел даже поступить на юридический, но не получилось.
— Вы это говорите так, словно в этом кто-то виноват.
— Конечно, виноваты. Закон соответствия. Если где-то убудет, то в другом месте прибудет. По-другому его называют законом сообщающихся сосудов. Именно поэтому я думаю, что наш хозяин не захочет снова с вами увидеться.
— Вы философ, — мрачно заметил Дронго.
— Нет, я садовник. Это в России каждый садовник — философ. А здесь садовник и есть садовник, без всяких философий. Все правильно. Каждый должен заниматься своим делом.
Показалась темная машина, подъехавшая к зданию. Сумманен кивнул на прощание и, повернувшись, пошел куда-то за дом. Дронго подумал, что после заката солнца замок выглядит достаточно мрачно. Он дождался, пока подъедет машина, и, усевшись, попросил отвезти его в отель. По дороге он задумчиво смотрел в окно. Затем, достав мобильный телефон, набрал домашний номер отца.
— Папа, здравствуй, — сказал он, услышав знакомый голос отца, — вы не спите?
— У нас уже полночь, — заметил отец, — хотя я все еще читаю. Ты ведь знаешь, что мы с мамой ложимся поздно. Привилегия пенсионеров — можно ложиться когда хочешь, не нужно утром рано вставать.
Родителям было за восемьдесят, но оба работали. Отец был все еще практикующим адвокатом, а мать преподавала в институте. Правда, нагрузки были достаточно щадящими.
— Вы еще не совсем пенсионеры, — возразил Дронго. — Ты знаешь, я столкнулся с очень интересным делом. Как будто все ясно, все соответствует фактам, но я впервые интуитивно чувствую, что все должно быть немного иначе. Возможно, это мне только кажется. Непонятная семья, где все не любят друг друга и не доверяют друг другу.
— На самом деле таких семей гораздо больше, чем тебе кажется, — заметил отец. — Ты знаешь, мы прожили с твоей мамой пятьдесят лет. Мы были уже совсем немолодыми людьми, когда познакомились. И через семнадцать дней решили пожениться. И за эти пятьдесят лет я ни разу не пожалел о своем выборе. Ни разу за пятьдесят лет. Я понимаю, что не всем так везет в жизни, но мне кажется, что люди просто не умеют делать верный выбор. Я уже говорил тебе об этом. И не умеют по-настоящему ценить друг друга.
— Наверно, это правильно, — прошептал Дронго.
— Что ты сказал? Я не расслышал?
— Я сказал, что ты прав.
— Мне не нравится твое настроение. Ты становишься меланхоликом. Так нельзя. В твоем возрасте все только начинается. Это я теперь точно знаю. И вообще, настоящая мудрость приходит к нам только после восьмидесяти. Всегда помни об этом.
