– Теперь ему станет легче. И пусть продолжает жевать листья. В случае чего снова зовите меня.
– Ниссел, скажи, скоро ли он поправится? И поправится ли вообще?
– Духи не всегда бывают послушными, – ответила Ниссел, глядя на Ричарда. – А этот, похоже, особенно упрям. – Заметив убитое выражение на лице Кэлен, она улыбнулась: – Не бойся, дитя. Я могу заставить повиноваться даже духа.
Кэлен кивнула. Целительница потрепала ее по плечу и ушла. Ричард взглянул на Савидлина и Кэлен.
– Ты сказала ему насчет стрел?
Кэлен улыбнулась краешком губ:
– Он беспокоится, что испортил тебе много стрел.
– Я сам виноват, – усмехнулся старейшина. – Слишком хороший лук ему сделал. – Ричард выжал из себя улыбку, а Савидлин добавил: – Везелэн печет хлеб, а мне нужно отлучиться по делам. Постарайтесь как следует отдохнуть. Мы вернемся к вечеру и поужинаем вместе. Судя по запаху, моя жена приготовила что-то очень вкусное.
Когда Савидлин вышел, Кэлен села рядом с Ричардом на пол.
– Ричард, так что все-таки произошло? Савидлин рассказывал мне о твоих подвигах. По-моему, раньше ты так хорошо не стрелял?
Он вытер со лба пот.
– Нет. Мне приходилось в свое время расщеплять стрелы, но не больше, чем полдюжины в один день.
– А стрелял ты в тот день много?
Он кивнул:
– Да. Это был удачный день, и я хорошо чувствовал мишень. Но сегодня все было иначе.
– Как?
– Ну, когда мы пришли на стрельбище, голова у меня болела дико. Охотники связали мишень из травы и начали стрелять. Честно говоря, я не надеялся попасть хотя бы раз, потому что голова очень сильно болела, но не хотелось разочаровывать Савидлина. Поэтому я решил попробовать другой способ. Я взял лук и постарался призвать мишень.
– Что значит «призвать мишень»?
– Трудно объяснить. – Ричард пожал плечами. – Раньше я думал, что все стрелки так делают, но Зедд сказал, что это не так. Я смотрю на мишень и стараюсь как бы притянуть ее к себе. Если удается настроиться верно, окружающее исчезает, и в мире остаются только две вещи: я и мишень. И тогда она действительно придвигается ближе. В таких случаях я точно знаю, куда ударит стрела и когда надо спустить тетиву. С тех пор, как я обнаружил в себе это умение, я стараюсь как можно чаще его использовать. То есть добиться нужного ощущения и не стрелять, если оно отсутствует. Когда настрой верный, промахнуться невозможно.
– Но ты сказал, что сегодня все было иначе?
– Верно. Голова у меня сильно болела. Я стоял и смотрел, как стреляют другие охотники. Они великолепные стрелки! Потом Савидлин хлопнул меня по спине, и я понял, что теперь моя очередь. Меня мутило от боли, но я все равно взял лук и призвал мишень. – Ричард озадаченно почесал затылок. – Не знаю, как объяснить то, что случилось потом. Я призвал мишень, и боль исчезла. Сразу и без следа. А мишень придвинулась так близко, как еще никогда не приближалась. Казалось, будто в воздухе просверлена дорожка, ведущая прямо в центр мишени, и от меня требуется только приложить стрелу к ее началу. Никогда еще мое чувство цели не было таким сильным. Это все равно что мишень стала бы размером с дом. Я точно знал, что не промахнусь.
Потом, когда мне надоело расщеплять стрелы, я решил для разнообразия срезать наконечником следующей красное оперение предыдущей. Охотники подумали, что я начал промахиваться. Им и в голову не пришло, что можно придумать что-то более сложное, чем всаживать древко в древко.
– И пока ты стрелял, голова у тебя не болела? – Ричард кивнул. – А у тебя есть какие-нибудь предположения – почему?
Ричард подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.
– Боюсь, что да. Это была магия.
– Магия? – прошептала Кэлен. – То есть как?
Он внимательно взглянул на нее:
– Не знаю, Кэлен, как ты ощущаешь свою магию внутри себя, но я тоже способен ее почувствовать. Всякий раз, когда я обнажаю Меч Истины, магия вспыхивает во мне, становится частью меня. Я знаю, на что она похожа. Я ощущал ее много раз и часто по-разному, в зависимости от того, для чего я ее использовал. Мой меч приносит мне радость, и для меня его магия – словно пес, сидящий у моих ног. Она всегда со мной, и теперь мне даже не нужно обнажать меч, чтобы вызвать ее в себе. И сегодня, когда я натягивал тетиву и призывал мишень, я чувствовал то же самое. Магию. Когда Зедд меня лечил или когда ты коснулась меня, охваченная Кон Дар, я чувствовал магию. Вот и на этот раз было то же самое. Я знаю, что это была магия. Она отличалась от магии Зедда или от твоей, но я узнал этот трепет, похожий на второе дыхание. Живое дыхание. – Ричард помолчал. – Магия была внутри меня, я просто высвободил ее, призвав мишень.
Кэлен кивнула. Состояние, которое описывал Ричард, было ей хорошо знакомо.
– А может быть, это что-то, связанное с мечом?
– Не знаю, – покачал головой Ричард, – но сомневаюсь. Я не мог управлять ею. А потом это внезапно ушло, словно свечу задуло. Ощущение наступившей тьмы, понимаешь? И голова опять заболела. Я перестал чувствовать мишень, не говоря уж о том, чтобы призвать ее. Магия то появлялась, то исчезала, и я не мог сказать, когда это случится в следующий раз. А когда охотники стали есть мясо, я почувствовал дурноту и решил отойти подальше. Пока они ели, я стрелял, и, если мне удавалось ощутить магию, голова переставала болеть.
– А как ты поймал стрелу в воздухе?
Ричард печально посмотрел на нее:
– Савидлин и об этом тебе рассказал? – Кэлен кивнула. – Это было удивительнее всего, – сказал Ричард, вздыхая. – Не знаю, как это объяснить, но я просто сделал воздух плотнее.
– Сделал воздух плотнее?
Ричард кивнул:
– Нужно было замедлить полет стрелы, и все, что я мог придумать, – это уплотнить воздух. Нечто похожее иногда происходит с Мечом Истины – воздух как будто застывает и не дает нанести удар. Не спрашивай меня, как я это сделал. Мне просто пришла в голову такая мысль, а в следующее мгновение стрела была уже у меня в руке.
Он замолчал. Кэлен уставилась в пол, не зная, что на это сказать. Когда она подняла голову, Ричард глядел в пространство.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
– Я тоже тебя люблю. – Он резко повернулся к ней. – Кэлен, я боюсь.
– Чего?
– Скрийлинг. Головная боль. Твоя молния. Сегодняшнее состязание. Все это признаки грядущей беды, и все они связаны с магией. Я думаю, нам надо поспешить в Эйдиндрил и найти Зедда.
Кэлен не считала, что он непременно ошибается, но существовало и другое объяснение.
– Молния – часть моей магии. Ты не имеешь к ней никакого отношения, за исключением того, что я хотела тебя защитить. Скрийлинг, мне представляется, пришел из подземного мира. Вряд ли он как-то связан с нами. Просто злобная тварь. Ну а сегодняшние события… Они скорее всего обусловлены магией меча. Конечно, с уверенностью сказать не могу, но…
– А головные боли?
– Не знаю.
– Кэлен, эти боли меня убьют. Не знаю почему, но мне это известно точно. Это не просто болезнь. Это что-то большее, хотя я не знаю что.
– Ричард, пожалуйста, не говори так. Ты пугаешь меня.
– Я и сам боюсь. Не исключено, что еще и из-за этого я взъелся на Чандалена. Я боюсь, что он прав, и за мной по пятам действительно следуют несчастья.
– Что ж, значит, надо подумать об отъезде в Эйдиндрил.
– А как быть с моей головой? Большую часть времени я не в состоянии даже стоять. Нельзя же каждые пять минут останавливаться и стрелять из лука.
Кэлен проглотила комок в горле.
– Может быть, Ниссел что-нибудь посоветует?
– Она в состоянии лишь ненадолго облегчить боль, – покачал головой Ричард. – А скоро, мне кажется, она не сможет даже этого. Боюсь, что я умру, Кэлен.
Она тихо заплакала. Ричард прислонился к стене, обнял ее и прижал к себе. Он хотел еще что-то сказать, но она зажала ему рот ладонью. Ей казалось, что мир рушится. Ричард молчал, давая ей выплакаться.
