«Только бы выехать за город, а там будет легче», — уговаривала себя Машка. Двести километров до Умани, где она предполагала сделать первую остановку, ей стали казаться такими длинными! Несмотря на то, что она включила кондиционер, было в салоне жарко. Машка вся вспотела и, казалось, прилипла к водительскому сиденью. От напряжения заболела шея, и заслезились глаза. Проползши черепашьим шагом через вечно забитую машинами Московскую площадь, они выехали на улицу Сорокалетия Октября, где машин было меньше, но тут сзади стала изливаться звуковыми сигналами грузовая будка, словно голодный слюнями, нарастая над их машиной и грозя подтолкнуть. Машка включила поворот и, по возможности, приняла вправо. Будка ее объехала, на мгновение зависнув возле их кабины, и лысый, потный и злой водила, начал жестикулировать, словно набирал воду из колодца.
«Энергичнее крути баранку и жми на газ, — без переводчика поняла Машка и разозлилась. — Никакого сочувствия к человеку, который в первый раз выехал на улицы города в час пик! Где же толерантность, терпимость? Только наглость, наглость и наглость! Даже эти «пирожковозы» позволяют себе ухмыляться и командовать!» Она нажала на газ, резко перестроилась в левый ряд перед самым носом у «тойоты», занервничавшей сигналами, но и только. Метров через двести Машка легко обогнала наглую будку, победно просигналив, умчалась вперед со страшной скоростью около восьмидесяти километров в час, попав в «зеленую волну».
— Машка, ты молодец, что проснулась! — подала голос Ирка, до этого молчаливо восседавшая на месте штурмана, справа от водителя. — А то я уже подумала: с такой скоростью мы до моря доберемся разве что к осени! А так появился шанс.
— Водителя нельзя нервировать, приставать с глупыми вопросами и пожеланиями, дергать за руку, волосы, плечо, пугать возгласами, кормить… Хотя последнее допускается и поощряется, — сообщила Маша правила поведения в автомобиле. — Пассажиру разрешается и настойчиво рекомендуется молчать и смотреть в окошко. — Заметив, что Ирка демонстративно закрыла глаза, добавила: — Спать запрещено — дурной пример заразителен для водителя.
— Зараза! — коротко прокомментировала Ирка услышанное.
Автомобиль проехал пост ГАИ, и тут все как с цепи сорвались: автомобили понеслись с сумасшедшей скоростью, заставив Машку почувствовать свою ущербность при максимальных восьмидесяти километрах в час. Видно, то же самое почувствовала и Ирка, потому что невероятным образом изогнулась, став коленками на кресло, уперлась грудями в подлокотник и выставила зад, туго обтянутый розовыми шортами, в переднее окно.
— Провалишь сиденье! — забеспокоилась Машка.
Ирка мимикой показала, что отрезала себе язык, затем заткнула пальцами уши, закатила под лоб глаза и вернулась на исходную позицию, демонстрируя зад в окно.
Машка, хорошо зная подругу, решила ее не трогать и вообще не обращать на нее внимания, предполагая, что та сама скоро успокоится. Тут их остановило течение ГАИ в лице молоденького сержанта с радаром в руке. Машка резко остановилась на взмах полосатой палочки и приоткрыла окошко подошедшему гаишнику.
— У вас розовый зад торчит в окошке! — строго сказал он.
Ирка сразу встрепенулась, приняла нормальное положение и предложила:
— Дай я тебя поцелую, красавчик! — и пронзила сержанта многократно отрепетированным любовным взглядом, вызывающим у мужчин кратковременный шок.
— У нас проблема с твоим задом, — объяснила Машка Ирке. — Ты его выставила, а мне отдувайся.
— Мой зад — моя проблема. Чем вам не понравилась моя попка?! Может, хотите рассмотреть ее поближе? — Ирка вновь изогнулась в кресле и начала принимать всевозможные позы, в которых ее задняя возвышенность смотрелась наиболее эффектно.
— Девушки, я вижу, вы на море собрались и сильно веселитесь, — строго пресек Ирку гаишник, но тут же встрепенулся и направил радар на приближающийся по трассе БМВ. Радар запиликал, гаишник присвистнул и весело на ходу крикнул подругам:
— Ладно, езжайте, на трассе не балуйте — она шуток не любит. Всего хорошего! — с этими словами он выскочил на дорогу и взмахнул полосатой палочкой, останавливая «беэмвешку».
— Он словно волшебник, только волшебная палочка у него узкоспециализированная: взмах и червончик, — глубокомысленно произнесла Ирка. — Чего сидишь — поехали!
— Ты что? Обещала ведь его поцеловать и дать рассмотреть свою попку! — напомнила Машка, но все же включила зажигание.
К своему удивлению, Машка доехала до Умани по недавно отремонтированной Одесской трассе за два с половиной часа и ни капельки не устала, поэтому решила ехать дальше. Стрелка на спидометре уже почти постоянно перешагивала за сто километров, и Машка совсем не боялась скорости и все чаще шла на обгон. Машку охватило непреодолимое желание ехать и ехать на этом послушном автомобиле, упиваясь ощущением скорости и приходя в восторг при обгонах.
«Эта поездка дала мне во много раз больше, чем эпизодические поездки под присмотром мамы за полтора года, прошедшие с момента получения прав», — ликуя в душе, подумала она и, следуя дорожным знакам на путепроводе, повернула в направлении Николаева.
Где будут ночевать по дороге, подруги заранее не загадывали, считая, что это не такая уж проблема при развивающемся придорожном сервисе. Покрытие дороги стало хуже, дорога уже, но и количество автомобилей уменьшилось. Пока было светло, Машка хотела проехать как можно большее расстояние, чтобы иметь запас времени на завтра. Она решила исключить ночную езду, так как никогда сама не ездила ночью, и к своему стыду забыла, как включаются фары на автомобиле. В Первомайск въехали уже в сгущающихся сумерках и медленно поползли по разбитой дороге. Машка чувствовала себя предельно уставшей и решила заночевать в этом городе.
С правой стороны засияло разноцветными огнями-гирляндами кафе-казино «999». У входа работал небольшой трудяга-фонтанчик, отгораживаясь ото всех тонкой пленкой бесконечно бегущей воды с голубой подсветкой.
— Выпить по чашечке кофе нам не помешает, а заодно расспросим, где расположена ближайшая гостиница, — предложила Машка.
— Не ближайшая, а хорошая гостиница, — уточнила Ирка. — Не забывай, мы на колесах и можем выбирать, не думая о расстоянии.
— Водитель, управляющий этими колесами уже никакой, поэтому — ближайшая! — Маша была категорична.
Внутри кафе царил уютный полумрак. Девушки обратили внимание на ненавязчивый декор тяжелых портьер на окнах, вмонтированные в стены громадные аквариумы с подсветкой, где лениво шевелили плавниками пестрые рыбки различных размеров, настольные лампы в виде свечей на каждом столике. За стойкой бара из красного дерева стоял молодой, гладко прилизанный, набриолиненный черноволосый бармен, в белой рубашке с короткими рукавами. В зале не было ни одного посетителя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
