Два дня спустя Лоуренс с отрядом арабов снова выступил из лагеря Абдуллы и заложил мину близ станции Мадакридж с целью захватить поезд, следовавший из Медины. На этот раз поезд прошел над миной, вовсе не вызвав взрыва, по-видимому, вследствие незначительного оседания земли, вызванного сильной бурей и предотвратившего контакт между рельсом и спусковым механизмом.
Лоуренс постарался использовать также и эту неудачу. Когда стемнело, он отправился переложить мину. Розыски в насыпи провода к спусковому; приспособлению были делом рискованным, и он боялся, как бы вместо поезда не взлетел на воздух его собственный отряд. Наконец, после поисков. продолжавшихся в течение часа, он нашел спусковое приспособление и установил его заново. Покончив с этим, Лоуренс взорвал небольшой мост и разобрал в ряде мест рельсы для приманки турецкого ремонтного поезда. Его расчеты полностью оправдались, так как последний вышел из Хедие и был взорван миной.
Достигнув некоторых результатов в своей стратегии "булавочных уколов", Лоуренс, которому надоели постоянные уловки Абдуллы, в начале апреля вернулся в лагерь Фейсала, чтобы начать проповедовать там свои новые идеи. С момента своего продвижения к передовым базам английские офицеры совместно с крупными силами арабов все усиливали свои набеги на железную дорогу. Их операции становились слишком серьезными, чтобы они пришлись по вкусу Лоуренсу, и имели перспективу сделаться более серьезными, поскольку было получено еще несколько пулеметов и даже бронемашины. Ньюкомб предполагал расположить все силы Фейсала таким образом, чтобы окончательно отрезать Медину. Лоуренс же, наоборот, считал в данное время более целесообразным ослабить операции против турок, чтобы "удерживать их в теперешнем глупом положении: везде фланги и никакого фронта".
"Однако, — говорит Лоуренс, — ни мои общие рассуждения, ни частные возражения не произвели большого впечатления. Планы были разработаны, и приготовления продвигались. Каждый был слишком занят своими делами, чтобы дать мне определенное разрешение на осуществление задуманного мною. Все, чего я желал достигнуть, это лишь быть выслушанным и получить компетентное подтверждение того, что мое контрнаступление может оказаться полезной диверсией".
Для проведения в жизнь своей теории Лоуренс стремился развить восстание на возможно большем пространстве, что означало его распространение к северу, а для этого требовалось создание дополнительной базы. Таким образом его цель совпадала с давно задуманным планом взятия Акабы, но с той существенной разницей, что вариант, предложенный Лоуренсом, предусматривал его взятие арабами с суши, а не англо-французскими силами с моря.
Для осуществления задуманной операции Лоуренс нашел 9 лице Ауда не только союзника, но и брата по крови, своего рода барона из эпохи крестовых походов. Вместе с Ауда он наметил план. В сопровождении шерифа Назира, заместителя Фейсала, они отправились на поиски племен Восточного Ховейтата, чтобы сформировать из них отряды на верблюдах и повести их к югу для внезапного захвата Акабы с востока — ударом с тыла. "Восточная часть была незащищенной, линией наименьшего сопротивления, линией нападения, наиболее для нас легкой, говорил Лоуренс. — Наш поход будет наилучшим примером обходного движения, требующим перехода по пустыне свыше 1000 км, для того чтобы захватить позиции, находившиеся в пределах досягаемости артиллерийского огня наших кораблей". Лоуренс был убежден, что самый длинный круговой путь окажется наиболее коротким, чтобы туда добраться. Мысленно он все время представлял себе стену гор, возвышавшихся за Акабой, которая так легко могла быть использована турками для предотвращения любого наступления с суши. Но он смотрел и дальше, так как поклялся сражаться за независимость арабов, а не за приобретение новых владений для Британской империи.
Выступивший в полдень 9 мая отряд под предводительством Назира включал в себя, кроме Лоуренса и Ауда, еще сирийского офицера и охрану, состоявшую из небольшой группы всадников на верблюдах. Каждый человек вез 45 фунтов муки в качестве пайка на шесть недель; шесть верблюдов были нагружены взрывчатыми веществами для подрывной работы по пути и золотом в сумме 25 000 фунтов стерлингов для поощрения вербовки людей.
Первый переход — до небольшого форта Себейл на старой дороге паломников из Египта — был коротким. С наступлением темноты они выступили снова и легко прошли за ночь при относительной прохладе больше, чем в течение следующего дня после двухчасового отдыха до рассвета. Это было началом испытаний, ожидавших их в дальнейшем. Белый песок пустыни ослепительнейшим блеском отражал летние солнечные лучи, а расположенные по обеим сторонам пути голые скалы распространяли такой зной, что вызывали головную боль и головокружение. Отряд смог бы пройти эту выжженную солнцем зону быстрее, если бы не грузовые верблюды, которые целый день по дороге щипали траву. Ауда, беспокоившийся об их плохом состоянии, не позволял подгонять их. Часы тянулись бесконечно, но, наконец, наступило облегчение, когда к вечеру отряд достиг оазиса, где встретил Молада и других. Здесь они узнали, что Шарраф, которого они рассчитывали встретить на следующем привале, находился в набеге.
Известие об этом позволило людям отдохнуть несколько дней вод тенью пальмовых деревьев. "Для жителей городов, — говорит Лоуренс, — этот сад навеял воспоминания о том времени, когда мир еще не был охвачен безумием войны, заставившей нас оказаться в пустыне; для Ауды же богатая растительность не представляла никакой привлекательности, и ему хотелось видеть более бесплодную местность. Поэтому мы сократили вторую ночь пребывания в раю и в 2 часа утра отправились вверх по долине". Суживавшаяся долина постепенно превратилась в обрывистую скалистую местность, на которую пришлось взбираться по тропе, протоптанной дикими козами, такой крутой и предательской, что верблюдов приходилось загонять наверх лишь с большим трудом, причем двух все же потеряли. У Лоуренса снова начался приступ лихорадки; поэтому он вздохнул с облегчением, когда, достигнув защищенного от солнца узкого прохода, увидели, наконец, лагерь Шаррафа.
За это время Лоуренс совершенно случайно приобрел двух преданных слуг. Лежа в полузабытьи, он вдруг был разбужен молодым арабом племени аджейл, по имени Дод, подошедшим к нему переговорить насчет своего лучшего друга, у которого произошла неприятность с одним из начальников Шаррафа, за что его друг был приговорен к телесному наказанию. Лоуренс сделал все возможное, чтобы помочь, но оказалось, что начальник, о котором говорил молодой араб, был человеком твердой воли и согласился лишь на то, чтобы позволить Доду разделить участь своего друга. Дод охотно пошел на это. На следующий день перед Лоуренсом появились две согнувшиеся от боли фигуры юношей, которые объявили себя в знак признательности его слугами. По совету Назира, Лоуренс взял их к себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
