Тем временем в район Бродов наконец-то начали подходить измученные 500-километровым маршем соединения 8-го механизированного корпуса. [212] К 15 часам 25 июня передовые отряды корпуса достигли города Броды. К их огромному удивлению обнаружилось, что в городе вообще нет никаких войск – ни наших, ни немецких. Информации о своих соседях справа и слева командир корпуса не имел, общий замысел наступления представлял более чем схематично, тем более, что командование ЮЗФ не известило его ни о плане операции, ни о расположении противника. Командир 8-го мехкорпуса знал лишь свою задачу – наступать на Дубно. О том, что предполагается встречный удар 9-го и 19-го мехкорпусов, он не ведал, и поэтому даже в мыслях не имел, что итогом операции может (и должно!) стать окружение ударной группировки противника. Таким образом, в изначально неплохой план контрудара уже заранее были заложены зерна поражения.
Корпус генерала Рябышева действовал согласно всем нормам и правилам ведения боевых действий. Еще на марше вперед были высланы разведывательные группы дивизий. Вечером 25 июня они обнаружили противника и около полуночи донесли, что в полосе предполагаемого наступления корпуса находятся немецкие части, прикрывающие правый фланг ударной танковой группировки противника. Немцы занимали оборону по реке Иква фронтом на восток и по реке Сытенька фронтом на юг. Против них находилась 212-я моторизованная дивизия 15-го механизированного корпуса, накануне выдвинутая из Бродов.
Связавшись с командиром этой дивизии, генерал-майором технических войск С. В. Барановым, генерал Рябышев выяснил, что 15-й мехкорпус в первые дни войны боролся с авиадесантами противника в районе Радзехова и, ликвидировав их, сражался с сильной танковой группировкой. Более точных данных о противнике не было. Получив в ночь на 26 июня приказ командования фронтом № 0016, Д. И. Рябышев отдал корпусу приказ перейти в наступление в общем направлении на Берестечко.
«Продумывая план предстоящего боя, я учел, что противник не занимает укрепленных оборонительных позиций, и решил с рассветом 26 июня внезапно атаковать передовые части гитлеровцев и, развивая наступление, к исходу дня выйти на рубеж Волковые, Берестечко, Миколаев… Боевой порядок корпуса был построен в один эшелон, справа предстояло наступать 34-й танковой дивизии, которая должна была прорвать оборону противника на участке Ситно, река Ситенка. Наступающей в центре 12-й танковой дивизии ставилась задача прорвать оборону противника на участке (исключительно) река Сытенька, Лешнюв. Слева, взаимодействуя с 212-й моторизованной дивизией и обеспечивая левый фланг корпуса, начнет наступление 7-я моторизованная дивизия. Этому соединению надлежало прорвать оборону немцев на участке Лешнюв, Станиславчик. Начальнику артиллерии корпуса полковнику И. М. Чистякову было приказано поддержать наступление дивизий всей мощью артиллерийского огня». [213]
Оборона противника оказалась более плотной, чем ожидалось. Враг встретил наступающие части плотным артиллерийско-пулеметным огнем. Кроме того, реки в районе Дубно текли в широтном направлении, поэтому наступающим пришлось преодолевать каждую из них. Это оказалось не столь простой задачей – к примеру, речка Слоновка (правый приток Стыри) при ширине всего 30 метров имела глубину полтора-два метра, а ее заболоченная пойма достигала в ширину двух километров. Танки вязли в мягком грунте, становясь легкой добычей для артиллерии противника.
Вскоре появились и немецкие самолеты. Это вновь были «Хейнкели» 55-й бомбардировочной эскадры. Они нанесли бомбовый удары по боевым частям, перекресткам дорог, а также по плохо замаскированным узлам управления войсками. Бомбежке подвергся и командный пункт корпуса, в результате чего погибло и было ранено несколько штабных офицеров, а главное – была выведена из строя корпусная радиостанция. Кроме того, на дорогах было уничтожено множество автозаправщиков и машин с боеприпасами из тылов 12-й танковой дивизии, а также все тракторы ее артиллерийского полка. Противник потерял в этот день сбитым всего один самолет.
Тем не менее к восьми утра части 12-й танковой дивизии генерал-майора танковых войск Т. А. Мишанина сумели преодолеть заболоченную пойму Слоновки, форсировали реку, захватили разрушенный мост и плацдарм на противоположном берегу. К 11 часам саперы смогли восстановить мост и по нему двинулись тяжелые танки. Дивизия атаковала сильно укрепленный врагом городок Лешнев и к 16 часам после ожесточенного боя захватила его, доложив об уничтожении трех противотанковых батарей и 4 танков противника. Берестечко занять не удалось, но части дивизии за день продвинулись на 1012 километров, уничтожив до батальона пехоты, 24 орудия и 20 танков, захватив в плен 20 немцев. Одновременно танковая рота старшего лейтенанта Жердева обошла городок с востока, перерезала дорогу на Берестечко и уничтожила отступавший мотоциклетный батальон противника вместе с его артиллерией и обозом. В этом бою 12-я танковая дивизия потеряла 8 танков подбитыми, еще два завязли в болотистой пойме.
Успешно развивалось и наступление правофланговой 34-й танковой дивизии. Ее танки разгромили одну из вражеских колонн, уничтожив три артиллерийские батареи и два батальона мотоциклистов, причем личный состав штабов обеих батальонов был взят в плен.
Командир дивизии полковник И. В. Васильев доложил генералу Рябышеву, что его части уничтожили 10 танков и 12 орудий, взяли в плен более немецких 200 солдат и офицеров. Кроме того, было захвачено 4 вражеских танка. Потери дивизии составили всего один танк сгоревшим и еще 5 поврежденными. Натолкнувшись в районе Редкув, Теслув на противотанковую оборону, дивизия прекратила продвижение.
7-я моторизованная дивизия корпуса не успела полностью закончить сосредоточение, поэтому начавшаяся в час дня атака ее передовых частей на правом фланге корпуса, у места впадения Слоновки в реку Стырь, успеха не имела. Дивизия продолжала оставаться в районе Бордуляки, Станиславчик, Монастырек.
В целом же к исходу дня дивизии 8-го мехкорпуса продвинулись на 8-15 километров в направлении Берестечко. Под их натиском части 57-й пехотной и 16-й танковой дивизии противника отошли за реку Пляшевка и закрепились там. Советские танки лишь немного не дошли до проходившего через Берестечко шоссе, по которому шло снабжение ударных групп и двигались тыловые колонны 16-й танковой дивизии. По крайней мере, на некоторое время снабжение передового эшелона этой дивизии (уже находящегося у Кременца) было прервано.
Осознав угрозу правому флангу своего 48-го механизированного корпуса, немецкое командование повернуло в этот район части 44-го армейского корпуса 6-й армии, 16-ю моторизованную дивизию, 670-й противотанковый батальон и батарею 88-мм зенитных орудий. К вечеру противник уже пытался контратаковать, и советские части были вынуждены перейти к обороне.
Получилось, что 15-й механизированный корпус атаковал 25 июня, а 8-й – на следующий день. Из-за такой нескоординированности действий решающего результата добиться не удалось. Однако противнику был нанесен серьезный ущерб – при том, что наши боевые потери как в людях, так и в технике за два дня оказались относительно невелики и едва ли не перекрывались захваченными трофеями и пленными.
Тем временем передовые части 11-й немецкой танковой дивизии продолжали быстро наступать в направлении на Острог, практически не встречая сопротивления. Передовым частям 16-й танковой дивизии удалось продвинуться на несколько километров к югу от Дубно в направлении на Кременец, где не было сплошной советской обороны. Таким образом, кризис возник не только на правом фланге, но и глубоко в тылу 6-й армии. Озабоченный этим, штаб Юго-Западного фронта через своего представителя отдал 8-му мехкорпусу устное распоряжение – отойти за линию пехоты 37-го стрелкового корпуса и усилить ее боевой порядок своими огневыми средствами.
Генерал Рябышев предполагал к утру подтянуть резервы, пополнить боезапас и с рассветом продолжить наступление в направлении на Берестечко. Однако этим намерениям не суждено было осуществиться.
«Как показал привезенный мною пленный офицер, группа Клейста состоит из четырех танковых и четырех моторизованных дивизий. Часть танковых дивизий группы уже находится на подступах к городу Ровно. Следом за группой движутся еще четыре пехотные дивизии 6-й полевой армии. Я приказал пленного офицера срочно отправить в штаб фронта.
…С учетом достигнутого я принял решение с утра 27июня продолжать наступление. Боевой порядок войск корпуса отвечал замыслу, никаких перегруппировок совершать не требовалось. Все это предвещало безусловный успех. Но осуществить этот план не пришлось.
27 июня около 4 часов утра на командный пункт приехал генерал В. П. Панюхов с приказом командующего фронтом. Согласно этому приказу войска 8-го механизированного корпуса отводились в тыл за боевые порядки 36-го стрелкового корпуса, который занимал оборону на рубеже Кременец, Подкамень. Нам ставилась задача усилить корпус огневыми средствами, а самим составить фронтовой резерв. Панюхов не сообщил мне о причине отвода корпуса в резерв и не смог проинформировать об обстановке, сложившейся на участках соседей.
