И до тех пор, пока мы видим тела, мы отдельны. Но когда мы видим свидетеля внутри, а он - это наше вечное пламя, - все мы становимся неотделимыми. И тогда свидетель прячется внутри, птица летает около дерева, и это также я. Свидетель прячется внутри Брамы, творца всего мира, контролирующего весь мир, - это также я. Тогда тот, кто просит милостыню на улице, также я, император, который сидит на троне, также я. И когда начинается ощущение внутреннего пламени, формы становятся бессмысленными, - и тогда тело, материя становятся бессмысленными, и только пламя становится осмысленным.
И еще одна интересная вещь: независимо от того, сделана лампа из глины или золота, пламя одинаково. Неужели глиняная лампа имеет глиняное пламя, а золотая лампа - золотое? Нет, отличия нет. Пламя есть пламя, оно одинаковое повсюду. Тело не имеет никакого воздействия на пламя. Одно и то же пламя светит как в самом невежественном человеке, так и в Будде. Но Будда знает это, а невежественный человек не знает. И чем, действительно, отличается их знание? Будда прекратил беспокоиться о внешней форме пламени и открыл внутреннее пламя, невежественный человек все еще находится под воздействием внешней формы, в глине, серебре или золоте, он все еще не смог познать пламя внутри. Но пламя там есть.
Это “я” распространено повсюду. Такова реализация адхьятмы, духовности.
Нужно упомянуть две или три важных вещи. В самый первый день я попросил вас оставаться жизнерадостными, веселыми, счастливыми, смеющимися, смеяться столько, сколько сможете. Даже без причины. Но одну вещь я сознательно оставил. Я не просил вас не смеяться без причины, пока я говорю. Я намеренно упустил эту часть. Я хотел обнаружить тех трех-четырех якобы разумных, которые могли прийти сюда, - они будут смеяться даже тогда, когда я говорю. И из-за смеха они будут лишены понимания того, что я говорю, и будут мешать также другим. И я решил не вмешиваться.
Здесь есть три-четыре разумных человека, один или два из них из Пенджаба. Я слышал, что пенджабцы очень умны, но я никогда не верил в это. Даже теперь я не верю в это, несмотря на то, что эти парни из Пенджаба пытаются заставить меня поверить в это! Это нормально; но я никогда не мог даже подумать о том, что в их компанию затешутся двое-трое гуджарати. Я не ожидал, что эти гуджарати проявят столько “разума”, но они затмили даже пенджабцев.
Соревнуются даже идиоты. Помните, всегда легко передвинуться в одну крайность, но вопрос состоит в том, чтобы оставаться посередине. Люди либо сидят с лицами, подобными каменным статуям, или начинают чрезмерно веселиться, как идиоты. Это не истинная веселость.
Если вы пока я говорю, издаете без причины громкие звуки, вы не понимаете, что делаете. Вы только привлекаете внимание других людей, говорите им о том, что вы также здесь. Это не проявление мудрости, и это никоим образом не поможет вашей медитации. В то время, когда я говорю, нужно стать молчаливыми и спокойными, отложить в сторону всю деятельность ума, чтобы сказанное мною могло проникнуть в вас. Если я что-то говорю, а вы смеетесь без причины, все, что могло войти внутрь к вам, будет вытолкнуто благодаря силе вашего смеха. Вы выбрасываете это наружу. Поэтому двигайтесь осмысленно. Если вы не будете двигаться осмысленно, вы никогда не сможете проникнуть в глубину.
Второе: вчера я послал наставления: только во время утренней медитации вы можете раздеваться полностью, если у вас есть такая потребность; это полезно. Но это совершенно не нужно делать во время вечернего киртана, во время преданных песнопений и танцев, во время вечерней медитации. Для меня не важны ни одежда, ни нагота. Отметьте себе это. Меня часто не так понимают. Часто может показаться, как будто бы я говорю, что если вы будете обнаженными, вы станете просветленными. Но просветление не так легко достижимо, иначе все птицы и все животные уже сейчас были бы освобожденными. Если же освобождение дается лишь благодаря тому, что вы снимаете с себя одежду или одеваете ее, нетрудно сделать весь мир освобожденным, раздев его. Но нет, это не гак легкодостижимо, не так дешево.
Когда я говорю, что в какое-то мгновение во время медитации может случиться так, что вам захочется снять с себя одежду, если вам кажется, что одежда мешает вам, движениям вашего тела, самовыражению, вы можете снять одежду, и тогда нагота вам поможет. Но могут быть такие глупцы, на самом деле, есть такие. Некоторые глупцы цепляются к одежде, а некоторые привязываются к наготе. Они думают, что, если они остаются голыми, то больше уже ничего не нужно делать. И я вижу двух, трех человек, которые не делают никакой медитации, они просто стоят обнаженные - и они думают, что этого достаточно.
Но ничего так и не случится, если вы будете просто обнаженными. Я не акцентирую наготу; обращать внимание на наготу или на одежду - это одно и то же. Некоторым людям кажется, что если они снимут всю одежду, они перестанут жить мирской жизнью; некоторым людям кажется, что если они снимут с себя всю одежду, они достигнут освобождения. Их умы придают слишком большое значение одежде. Эти два вида людей одинаковые. Люди, одетые в одежды, и нагие монахи - одинаковые, их умы одинаковые, и между ними нет большого отличия. И те, и другие верят в то, что одежда имеет большое значение.
Я не говорю вам, чтобы вы убрали одежду, и не говорю, что благодаря наготе вы станете освобожденными. Вы и так уже обнажены, под одеждой вы нагие. Какая разница, в одежде вы или нет? Если я разрешаю вам снять вашу одежду, это означает, что во время медитации, если вы чувствуете всю полезность снятия одежды, когда энергия вашего тела пробуждается, когда ваша биоэнергия пробуждается благодаря глубокому воздействию вашего дыхания и вы чувствуете, что одежда мешает вам во всех отношениях, - только в таком случае вам следует снять с себя одежду. Иначе не стоит делать этого. Не нужно снимать одежду во время вечернего киртана и во время вечерней медитации. И если кто-то настойчиво будет это делать в это время, мы будем просить такого человека оставить это место.
На утренней медитации это можно делать - на научной основе. Когда вы глубоко дышите и энергия вашего тела начинает сильно подниматься, одежда может создавать для вас препятствие. И тогда хорошо снять одежду. И тогда во время второй ступени вашей медитации, когда я советую вам оставить все виды подавленности и ни в чем себе не отказывать, ваше тело-ум чувствует, как будто бы оно делает что-то, и тогда, если вам кажется, что вам хочется снять одежду, так и поступите. Но не нужно этого делать во время киртана или во время вечерней медитации.
Не делайте наготу доктриной, это лишь средство.
Третье. Некоторые западные саньясины или саньясинки могут принимать омовение нагими в каком-нибудь водоеме, а индусы могут собираться там для того, чтобы посмотреть. Не будьте такими глупыми. Если вы хотите купаться обнаженные, делайте это. Но если кто-то другой купается обнаженным, не наблюдайте за ним: вы только показываете свою подавленность и внутреннюю болезнь.
Есть два вида сумасшедших. Один вид сумасшедших - это те, кто стремится наблюдать за обнаженными телами других людей, и есть еще те, кому нравится собственное обнаженное тело. Психологи называют эти болезни разными именами. На Западе часто встречаются судебные иски на тех, кто показывает свою наготу другим людям. Таких людей называют эксгибиционистами. Два или три таких человека присутствуют и здесь. Вся их радость в жизнь заключается в том, чтобы другие наблюдали их наготу. Обычно это те люди, чьи тела не стоят того, чтобы на них смотреть. Если бы они стоили того, люди приходили бы и смотрели. И они выставляют свое тело напоказ, несмотря на то, что на них никто не приходит посмотреть, - но они надеются на то, что хоть так смогут привлечь чье-то внимание. И людям с такой болезнью нечего здесь делать.
Есть еще такие люди, которые заняты тем, что наблюдают за другими, когда те обнажены. Они тоже больные! Если вам нравится кто-то, если вы любите кого-то, если у вас возникает такая близость, симпатия, одежда спадает сама собой, и люди остаются обнаженными. Но в этой любви они не чувствуют себя нагими, они чувствуют близость, одежда им больше не мешает. Но очень грязно отправиться и наблюдать за тем, кто обнажен и с кем у вас нет никакой любовной близости, это говорит только о вашей спрятанной болезни.
Когда я шел сюда, со мной в машине была английская саньясинка Вивек. Когда машина остановилась за углом, четыре или пять ослов подошли к машине. Я спросил Вивек, были ли ослы в Англии больше по размеру, чем те, что остановились у машины сейчас? Она ответила: “Немного больше”. Я ничего не сказал ей, потому что я просто шутил. Но вчера мне сообщили о том, что люди собираются около водоемов, когда в них купаются обнаженные западные саньясины. И поэтому мне хотелось бы сообщить ей, что Англию трудно сравнивать с Индией: здесь ослов намного больше.
