– Подними его и ты узнаешь свое имя – свое истинное имя.
– Я… Нет! Мне больше не нужно мое имя! Оставь его себе!
– Ты должен поднять жезл.
– Нет!
– Написано, что ты должен поднять его.
– Где? Кем?
– Я написал это. Я…
– Анубис! – кричит Оаким. – Услышь мою мольбу! Я взываю к тебе, Хозяин, во всей мощи твоей! Внемли мне в этом месте, где стою я среди твоих врагов! Тот, кого должен я уничтожить, совсем близко! Помоги мне против него, ведь я предлагаю тебе его жизнь!
Фрамин очерчивает себя, Мадрака и Генерала пентаграммой зеленого пламени. Стена за спиной Оакима медленно тает – теперь там бесконечность.
С безвольно висящей рукой, ощерившись по-собачьи, на них смотрит Анубис.
– Превосходно, слуга! – приходят слова. – Ты нашел его, ты загнал его в угол. Остается последний удар – и твоя миссия завершится. Используй фугу!
– Нет, – говорит Принц, – он не убьет меня, даже с помощью фуги, пока не узнает то, что давно знаешь ты, Анубис: имя. Его истинное имя идет к нему. Он хочет его услышать.
– Не слушай его, Оаким, – кричит Анубис. – Убей его сейчас же!
– Хозяин, это правда, что он знает мое имя? Мое настоящее имя?
– Он лжет! Убей его!
– Я не лгу. Подними жезл, и узнаешь правду.
– Не дотрагивайся до него! Это ловушка! Ты умрешь!
– Стал бы я громоздить все эти сложности, чтобы убить тебя, Оаким? Кто бы из нас ни умер от руки другого, выиграет лишь шакал. Он это знает и послал тебя совершить подлость. Смотри, как он смеется!
– Потому что я выиграл, Тот! Оаким пришел убить тебя!
Оаким приближается к Принцу, затем наклоняется и берет жезл.
Он кричит, и Анубис вздрагивает от этого. Затем крик в его горле превращается в смех. Он поднимает жезл вверх.
– Молчать, пес! Ты использовал меня! О, как ты меня использовал! Тысячу лет ты обучал меня смерти, чтобы я без содрогания мог убить моего сына и моего отца. Но теперь ты смотришь на Сета Разрушителя, и дни твои сочтены! – глаза его сверкают сквозь перчатку, которая покрывает все его тело, и он стоит в воздухе. Луч голубого света бьет из жезла, но Анубис успевает растаять раньше: с ними остается лишь его вой.
– Сын мой, – говорит Сет, касаясь плеча Тота.
– Сын мой, – отвечает Принц, склоняя голову Позади них тает кольцо зеленого пламени.
А темная вещь все кричит и плачет где-то во тьме.
Слова
Между мной и тобою – слова,как раствор разделяют и держатнаши страсти и тайную нежность,но сказать их – узнать, что праваодинаковость наша под кожей…О, как странны они и – похожина стремящийся к вечности шпиль..И – наставшее завтра – сегодня,но оно есть – не капля чернил,а текущее в вечность-пространство…Нас с тобой голосов постоянствоокружает, как вечная ночь.Влажно стерты и смазаны лица,двери заперты – нам не помочь!И раствор – отмечает границы…
– Что это значит? – спрашивает лорд Юискиг Рыжий, отправившийся с двадцатью своими людьми поднимать Пограничный край против Дилвита Лигламентского.
Его отряд сквозь туман вглядывается в скалу, на которой высечены слова.
– Я слышал об этом, мой повелитель, – отвечает его капитан. – Это дело рук поэта Фрамина: у него занятный способ – он бросает свои поэмы на ближайший мир, и куда бы те ни упали, они сами записывают себя в самом надежном месте, какое только найдут. Фрамин гордится тем, что записал притчи, проповеди и поэмы на камнях, листьях и в ручьях.
– О, так это он? Ну а что означает эта поэма? Можно ли ее считать добрым предзнаменованием?
– Она ничего не означает, Повелитель, ведь все знают, что Фрамин безумен, как голинди во время гона.
– Ну, тогда давайте помочимся на нее и поедем дальше.
– Да, Повелитель.
Тень и материя
– Отец? – кричит тень черной лошади на стене.
– Да, Тифон.
– Отец! – крик разрывает барабанные перепонки, – Анубис сказал, что ты погиб!
– Он солгал. Осирис тоже, должно быть, уверял, что ударил Молотом для спасения Вселенной, так как я проигрывал битву?
– Именно так он и сказал, – говорит Принц.
– Но я не проигрывал, я выигрывал сражение. Он хотел убить меня, а не Безымянное.
– Как тебе удалось спастись?
– Я ушел в фугу в момент удара. Но Осирис все – таки задел меня, а Анубис нашел, бесчувственного, и утащил в свой Дом, а мои доспехи разбросал по всем Средним Мирам. Он готовил меня, чтобы сделать своим послушным орудием.
– Чтобы убить Тота?
– Именно.
– Так пусть он умрет! – говорит Тифон и, очерчиваясь пламенем, встает на дыбы.
– Постой, брат, – останавливает его Принц, – ему это не удалось, а шакала мы могли бы еще использовать…
Но тень черной лошади уже исчезла, и Принц опускает голову. Затем смотрит на Сета:
– Не стоит ли его остановить?
– Зачем? Анубис и так уже прожил лишнюю тысячу лет. Пусть теперь защищает себя сам. Никто, даже я, не сможет остановить Тифона, когда он в безумии.
– Хорошо, – говорит Принц и, обернувшись, долго и пристально смотрит на Фрамина.
– Если хочешь служить мне и дальше, мой бывший Ангел Седьмой Станции, отправляйся в Дом Мертвых. Там скоро потребуется присутствие кого-то, кто умеет обращаться с его механикой.
– Тифон был Ангелом Дома Огня, – напоминает Фрамин.
– Я боюсь, что он отомстит, но не останется в доме Мертвых. Насколько я знаю своего брата, Тифон потом будет разыскивать направившего Молот: следовательно, он возьмется за Осириса.
– Тогда перенеси меня в Дом Мертвых. Мадрак, ты составишь мне компанию?
– Если я не нужен Принцу здесь.
– Нет. Ты можешь идти.
– Повелитель, – говорит Фрамин, – ты доверяешь мне, хотя в войне станций я не был с тобой…
– Те дни ушли, и мы стали другими, не так ли?
– Я надеюсь, что так – и благодарю тебя.
Принц скрещивает руки на груди и склоняет голову. Фрамин и Мадрак исчезают.
– Чем, – говорит Стальной Генерал, – я могу помочь тебе?
– Мы снова отправимся сражаться с Безымянным, – отвечает Принц-Который-был-Тысячей. – Ты будешь с нами, чтобы прийти на помощь?
– Тогда я позову Бронза?
– Зови.
Ветры гонят пыль. Сквозь нее пробивается в следующий день усталое солнце Марачека.
Хозяин Дома Мертвых
Фрамин стоит в Великом Зале Дома Мертвых, опираясь на свою трость Майского Дерева. От нее разлетаются молнии и исчезают в проходах, видимых и невидимых, сходящихся в этом месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
