Я акцентирую именно этот принцип: каждый поступок либо вознаграждается, либо наказывается. Нет нужды в Боге, записывающем все сутки напролет в свою записную книжку поведение миллиардов жителей земли.
Ко мне пришел человек. «Я хочу научиться медитировать», — сказал он.
Он был посвящен в саньясу старого типа. «Хорошо, — ответил я. — Приходите на утреннюю медитацию».
«Вряд ли это получится», — сказал он.
«Почему? Что здесь такого трудного?» — недоумевал я.
«Моя трудность заключается в том, что я не могу прийти без сопровождающего меня человека, который хранит у себя все мои деньги. Сам я не прикасаюсь к деньгам. Завтра утром он куда-то поедет, поэтому я не смогу прийти на медитацию».
Смех, да и только! Если вам нужно воспользоваться своими деньгами, то не важно, хранятся они в вашем кармане или чужом. Так появляется новая зависимость. Человек, который хранит ваши деньги в своем кармане, находится в более выгодной ситуации, чем вы. По крайней мере, он может пойти, куда захочет. Складывается странная ситуация: вы не можете никуда без сопровождающего вас человека, потому что вам нужно расплатиться за такси, но вы же не прикасаетесь к деньгам! Вы наняли этого человека, чтобы он грешил за вас? Несите ответственность за свое поведение. Получается забавная картина: вы едете в такси, а он за это летит в ад! Будьте немного сострадательными к нему. Сострадание это крепкая связь между мирянами и йогами!
Все монахи живут в привязке к мирянам, и миряне тоже привязаны к монахам, потому что касаются их ног, думая: «Сегодня я еще не монах, но я могу хотя бы склониться перед одним из них. Я получаю удовлетворение от своего поступка. Если не сегодня, то завтра я сам стану монахом. А пока что неплохо бы засвидетельствовать монаху свое почтение».
Я встречал самых разных монахов. Однажды я был в Ришикеше, что в Гималаях. Я сидел под очень красивым деревом. Было жарко, день только что перевалил за жаркий полдень, а дерево отбрасывало прохладную тень. Мне пора уже было идти, но я все медлил.
Ко мне подошел один старый индуистский монах. «Что вы делаете под моим деревом?» — спросил он.
«Вашим деревом? — удивился я. — Вы же отреклись от всего мира. Как это дерево может принадлежать вам? И я нигде не вижу табличку с предупреждением. Как вы докажете, что это дерево принадлежит вам?»
«А мне не нужно ничего доказывать, — ответил монах. — Все люди в округе знают, что оно мое. Вот уже тридцать лет я сижу под ним».
«Возможно, вы и в самом деле сидите под этим деревом тридцать лет, но оно существовало еще прежде вас, — возразил я. — Теперь я сижу под ним, оно переживет и меня. Этому дереву не дела до нас с вами. Ему все равно, кто назовется его хозяином. Убирайтесь!»
«Что вы говорите? — возмутился он. — Вы здесь всего лишь несколько часов, а уже называете себя владельцем дерева, а я сижу под ним тридцать лет».
«Я не собираюсь становиться владельцем этого дерева, — сказал я. — Скоро я уйду, но только не таким образом. Вам придется попросить прощение у дерева. Вы не купили его, не посадили, не поливали. На каком основании вы назвались его хозяином? Только потому, что целых тридцать лет ни днем, ни ночью не давали ему покоя?»
«Вы в долгу перед этим деревом, а оно ничего не должно вам, — заявил я. — Оно оказывает вам любезности, а вы экспроприировали его! А между тем, вы отреклись от самого понятия обладать имуществом. Вы отказались от всего на свете. Вы готовы прямо сейчас подраться со мной. Тридцать лет назад вы боролись за убежище, за жалкий клочок земли. Вы говорили: "Вот моя жена, вот мой дом, вот моя религия, вот моя страна". А теперь все ваши собственнические устремления сфокусировались на этом бедном дереве. Не важно, обладаете вы целым царством или просто маленьким деревом. Вещизм определяется не количеством вещей, а отношением к ним».
Однажды я случайно остановился в одном санатории с шанкарачарьей. «Целибат это абсолютно неестественная идея, — сказал я. — Только импотент может практиковать целибат. Если вы обладаете потенцией, то не можете сохранять целибат. Скажите, у вас все нормально с потенцией?»
«Я практикую целибат!» — замычал шанкарачарья.
«Скорее поезжайте в больницу», — стал я торопить его.
«Вы странный человек, — заметил он. — Это же вопрос идеологии! Причем здесь больница?»
«Идеология здесь не при чем, — заявил я. — Вы знаете, как вырабатывается ваша сексуальная энергия? У вас есть священное писание, в котором имеет подобное описание? Вы умеете контролировать эту энергию? У вас нет такой способности, и точно так же вы не умеете контролировать движение крови, рост волос. Организм не отдал вашему уму самые важные функции. Целибат это часть вашего организма, самая важная часть. Биология не может отдать эту часть вам на милость».
«Мне не нужны лишние неприятности», — сказал он.
«Я все равно вызову вам врача», — настаивал я.
«Но я не хочу спорить с вами», — застонал шанкарачарья.
«Вы уже спорите со мной, — напомнил я. — Вы утверждаете, что практикуете целибат».
Этот шанкарачарья не один в мире практикует целибат. В мире тысячи монахов (католических, индуистских, буддистских, джайнских) занимаются тем же самым, и никто не собирается проверить, насколько подлинен их целибат. Но идею целибата выдвинули очень хорошие люди. Они не совершили ни одного преступления. Я имею в виду Махавиру и Гаутаму Будду. Они не сделали ничего дурного, и все же создали неиссякаемый источник преступлений.
На своем веку я видел много святых и изучал множество святых прошлого. Девяносто девять человек из ста оказывались просто ненормальными. Это были невротики или даже психопаты. Но они пользовались уважением за то, что были несчастны, запомните это. Чем больше горестей было в их жизни, тем больше им оказывали почестей. Некоторые святые каждое утро истязали свои тела плеткой, а люди собирались для того, чтобы узреть их суровую практику аскетизма. Величайшим святым считался тот, кто причинял больше ран своему телу. Вот каких людей считали святыми!
Одни святые лишали себя зрения, потому что глазами мы воспринимаем красоту, и тогда возникает похоть. Их почитали за то, что они ослепили себя. Бог дал им глаза для того, чтобы они видели красоту вселенной, а они решили сами себя ослепить.
Другие святые отрезали себе гениталии. Их почитали еще больше, потому что они жестоко поступили с собой. Эти люди были душевнобольными.
Третьи святые почитались за то, что они могли много дней оставаться без пищи, были доками по части поста. Для того чтобы прослыть докой в какой-то области, нужно учиться. Нужно не так много интеллекта. Обучение совсем простое, любой тупица может выучиться таким вещам. Нужно просто наслаждаться своими страданиями, но на такое способен только больной человек.
Такие идолы порождали несчастных людей, неблагополучное общество. Обратите внимание на свое несчастье, и вы увидите его основу. Прежде всего, из-за него вас уважают. Люди относятся к вам теплее. У вас будет больше друзей, если вы станете несчастным. Это очень странный мир, в нем что-то изначально не так. Ситуация должно быть в корне иной, именно у счастливого человека должно быть больше друзей. Но если вы счастливы, тогда люди завидуют вам, они перестают испытывать к вам дружеское расположение. Им кажется, будто их обманули, ведь у вас есть то, чего нет у остальных людей. Почему вы счастливы? Прошло много столетий, но мы так и не изучили этот тонкий механизм: подавлять счастье и выражать несчастье, которое стало нашей второй природой.
На Востоке многих больных людей считают махатмами, а на Западе многих по-настоящему просветленных людей определяют в психиатрические лечебницы, потому что считают их душевнобольными. Оба этих подхода неверны. Поэтому я говорю, что это тонкое духовное переживание. На Западе в лечебницах множество просветленных людей лечат электрическим током, убойными дозами инсулина, потому что врачи полагают, что перед ними истерики.
Это тонкий вопрос. Если бы Рамакришна жил на Западе, его стали бы лечить. Врачи придумали такие сильные методы для излечения людей, что они наверняка сделали бы Рамакришну обычным человеком. Но от этого человечество потеряло бы многое.
На Востоке обратная ситуация. Я встречал многих людей. Иногда ко мне приводили кого-то, чтобы я распознал его состояние. Но я видел, что передо мной просто истерики, что кроме истерии в их состоянии больше ничего нет. Они были невротиками и нуждались в лечении. Они упали ниже нормального уровня. Но людям кажется, что состояния как ниже ума, так и выше ума, одинаковые. Только мастер может распознать их, другим людям будет трудно разобраться, что к чему. Он вам можно дать кое-какие указатели.
В Индии я встречал много махатм, которых превозносили толпы. Я общался с ними очень плотно, и они открывали мне свои сердца. В них больше уродства, чем в обычных людях.
