Эйра прокрутила эти слова в голове. Будет ли она сражаться за победу любой ценой? Она полагала, что уже получила ответ. Она сделала этот выбор во время посещения двора.
— С этой целью я хочу помочь тебе. — Ферро задумчиво провел кончиками своих длинных пальцев по губам. Эйра зациклилась на непреднамеренно чувственном движении. — Как насчет того, чтобы сделать еще один обмен знаниями сегодня вечером? Что ты знаешь о лесах и горах вокруг Соларина?
— Хорошая сделка. Мои бабушка и дедушка живут в лесу на окраине Ривенда.
— Насколько я помню, Ривенд находится недалеко от того места, где когда-то были Хрустальные пещеры.
— Это не так. — Эйра посмотрела на огонь, отвлекшись на воспоминание, о котором она уже некоторое время не вспоминала.
— О чем задумалась? — Ферро, конечно, уловил ее состояние. Она задавалась вопросом, могли ли его заостренные уши слышать ее мысли почти так же хорошо, как биение ее сердца.
— Семейная история… упоминание о Хрустальных пещерах заставило меня вспомнить то, что однажды рассказала мне моя мама. После возвышения Безумного короля и разграбления Соларина императрица Валла, хотя тогда она была простолюдинкой, и император Алдрик фактически нашли убежище в доме моих бабушки и дедушки.
— Впечатляющая страница в истории вашей семьи.
— Я тоже так подумала, когда впервые услышала ее, но сейчас это кажется пустяком.
Ферро усмехнулся.
— Забавно, как быстро все может стать пустяком. Я уже привык к горному холоду и кухне Соляриса.
Эйра кивнула.
— В любом случае… я понимаю это чувство. Мои бабушка и дедушка все еще живут в том доме. Одна из моих тетушек в Ривенде. Я выросла в Опариуме, а до этого жила на…
— Юго-западе, — закончил он. — В прошлый раз ты упомянула, что родом из Опарина. — Эйра не могла вспомнить, говорила она это или нет. Но она должна была. Как еще он мог узнать? — Я взял на себя смелость почитать о порте Соларина, и именно это вызвало мое восхищение временем, последовавшим после падения Хрустальных пещер и восстановлением. Поэтому, если ты расскажешь мне, что тебе известно из семейных историй, я поделюсь некоторыми дополнительными знаниями, которые помогут тебе завтра.
— Вы поможете мне сжульничать? — Несмотря на то, что они были единственными в большой комнате, голос Эйры понизился до шепота. Каждая тень, казалось, прислушивается.
— Технически я являюсь организатором. Я не думаю, что это можно считать жульничеством, если я дам информацию тому, кому сочту нужным.
Эйра обдумала это. Может, он прав? У Ферро не было причин демонстрировать свою симпатию. У Маркуса уже были преимущества перед Фрицем. На самом деле, она просто выравнивала игровое поле, поскольку ее брат был ее единственной реальной угрозой. Логическое искажение Эйры простиралось далеко, чтобы оправдать ее действия.
— Но, — продолжал Ферро, — я хочу еще раз подчеркнуть, что никто не должен знать об этих встречах.
— Я сомневаюсь, что кто-нибудь подумает, что вы поможете мне сжульничать.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь вообще думал о тебе плохо, — мягко сказал он. — Если что, я бы хотел защитить тебя.
— Защитить меня? — повторила она, и сердце ее затрепетало.
— Да. — Ферро поерзал на своем кресле, отводя от нее взгляд, когда противоречие овладело его чертами. — Ты же знаешь, как может выглядеть молодая женщина, встречающаяся с мужчиной глубокой ночью.
Как она сейчас. Это было именно то, что стало основой некоторых ее новых фантазий. Ее воображение разыгралось, когда его фиалковые глаза вернулись к ней, и Ферро почти с тоской посмотрел на нее сквозь ресницы.
— Я хочу, чтобы твоя честь как участницы отбора и девушки была сохранена.
— Спасибо, — каким-то образом ей удалось выдавить слово. В горле у нее пересохло.
— Значит, мы будем продолжать держать эти встречи в секрете? Что бы там ни говорили?
— Конечно, — быстро ответила Эйра, возможно, слишком быстро. — Вы заключили сделку, посол. Я не хочу, чтобы эти встречи прекращались.
— Хорошо. Я знал, что ты меня не подведешь. Так же, как я знаю, что ты не подведешь меня завтра в своем испытании. — Он откинулся на спинку кресла, на его лице отразилось облегчение. Гордость переполняла ее. — И последнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да.
— Зови меня Ферро. Посол — слишком официально, чтобы его можно было использовать в обращении между друзьями.
— Мы друзья? — Ее сердце, возможно, не выдержит ответа.
— Я бы хотел быть, если ты не возражаешь?
— Более чем. — Эйра не смогла сдержать улыбку, и она стала только шире, когда Ферро вернул ее.
— Теперь об этой полосе препятствий. Есть несколько сложных сегментов, о которых ты захочешь поразмыслить, прежде чем отправиться туда…
Эйра старалась запоминать каждое его слово. Она поспрашивала его о нескольких ключевых элементах, чтобы убедиться, что все правильно поняла. Все это время Ферро был терпелив, позволяя ей рассматривать отдельные аспекты с разных сторон и задавать вопросы о конкретных частях испытаний, которые казались… шокирующе опасными.
Но ведь соревнование было дружеским проявлением в честь единства. Эйра верила, что они не допустят, чтобы произошло что-то слишком опасное.
После этого она ответила на его вопросы о последствиях Безумного короля Виктора и о том, что случилось с Хрустальными пещерами. Соларин был в плохом состоянии, как и большая часть южной оконечности Империи. Опариум оставался довольно изолированным, что помогло быстрее поставить столицу на ноги, поскольку Опариум мог поддерживать морскую торговлю с Норином — старой столицей Запада.
Когда Эйра во второй раз за ночь зевнула, Ферро встал и сказал:
— Я должен позволить тебе лечь спать. Не годится, если ты не успеешь отдохнуть перед завтрашним выступлением.
Эйра встала и потянулась.
— Я хотела бы, чтобы мы могли говорить всю ночь. — Она задумчиво вздохнула, и, когда выражение лица Ферро стало задумчивым, она осознала, что сказала. — Я… я не имела в виду… я хотела сказать, что…
— Я чувствую то же самое, — тихо произнес Ферро. В этих словах сквозила нежная боль, которая опустошила что-то в ее животе, то, в чем она отчаянно нуждалась, было заполнено. — Здесь так одиноко. Ты одна из немногих, кто хочет поговорить со мной. И среди тех, кто хочет поговорить со мной, никто не говорит так откровенно, как ты.
— Я прошу прощения за то, как Солярис обращается с тобой.
Он покачал головой.
— Это понятно. Меня все здесь считают чужаком. — Ферро заставил себя улыбнуться. Она знала, что улыбка была вынужденной, потому что она много раз практиковала такие улыбки в зеркале. — Все наладится. Надеюсь, турнир поможет ослабить напряженность в отношениях между нашими странами. Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы произойти, если бы Меру и Солярис взяли в руки мечи, а не перо.
— Я тоже. — Эйра пересекла комнату, направляясь к двери, но остановилась. Ферро замедлил шаг, чтобы соответствовать ее темпу. — Твоя телохранительница… ты и она могли бы…
— Денея? — Ферро издал глубокий смешок. — Денея не тот человек, с которым я могу вести беседу. Она слишком холодна для этого.
Эйра тихо хихикнула.
— Обычно так говорят про меня.
Ферро замурлыкал и потянулся к ее руке. Эйра не остановила его, когда его пальцы сомкнулись вокруг нее. Он снова поднес ее костяшки пальцев к своим губам, задержав их там на несколько секунд дольше, чем обычно. Затем он покачал головой.
— Теплая, как и в прошлый раз. Я никогда не смог бы думать о тебе как о холодной. — Он определенно заставил ее почувствовать жар во всем теле.
— Как ты обо мне думаешь? — Ее голос был похож на шепот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как о свете в этой темной стране Солярис.
Эйра сглотнула, ее горло сжалось.
— Я надеюсь… — она прочистила горло, — я надеюсь, что ты скоро сможешь вернуться домой, и тебе станет не так одиноко. Спокойной ночи, Ферро. — Она заставила себя шевелиться, и, опустив голову, вышла за дверь. Притворяться было прекрасно, пока она берегла свое сердце и не забиралась слишком глубоко.
