уселась на кресло-кровать с планшетом. Вечером надо поговорить с мамой и попросить прощения. И разрешения устроиться в папин автосервис. Придётся ещё с Егором и Каролиной как-то отношения налаживать. Но думать обо всём этом не хочется.
Растяпинские паблики кишели новостями о протестах. Лёка запустила видео. На фоне забора и верхушки разрушенного Дома культуры собралась пёстрая толпа молодых и не очень людей с плакатами. «Нет свалке», «Съешь свой мусор», «Растяпинск — город, а не помойка». Ребята ещё что-то скандировали, кто-то кричал в мегафон.
— Мы против свалки на месте Дома культуры! — перекрикивая общий гам, проорала синеволосая девушка в микрофон, который протянула ей журналистка. — Слишком долго местные олигархи творят всё, что им вздумается! Мы требуем расследования в отношении Крутова и Главнова! Они подмяли под себя весь город!
Вот, значит, о каком переполохе говорили мазычи и Марта. Решили привлечь максимум внимания. Ну, может из этого что и получится. Только лучше бы Лёку это больше не касалось.
Дальше журналисты вспомнили, как Роберт Крутов сбил двух детей на пешеходном переходе и скрылся с места аварии. Отделался условным сроком. Потом показали завод по утилизации старых кораблей, принадлежащий Главнову. Предприятие стояло на берегу озера, перекрывая подход к нему. Местные жаловались на постоянный шум, отвратительный запах и вездесущую ржавую пыль. Озеро давно стало коричневатым, а рыба повсплывала брюхом кверху.
Семья Главнова, как оказалось, ещё и оттяпала земельные участки у своих соседей по коттеджному посёлку. Причём и общая дорога оказалась в границе их частного владения, что позволило семейству установить плату за проезд.
А Крутов магическим образом приобрёл в собственность участок с родниковым озером под названием Святое, осушил его якобы для постройки элитного посёлка. Но стройка так и не началась, зато на огороженной территории бывшего озера возник полигон для свалки мусора.
Ещё попалась свежая новость о местной бьюти-блогерше, пострадавшей от «уколов красоты» в салоне жены Главнова. Это же та самая подружка Лолиты, которой Лёка советовала повременить пока с процедурами. Девушка не послушала, и теперь у неё лицо стало сине-красным и перекошенным. Мамаша Лолиты о бывшей подруге дочери слышать не хотела и вину салона отрицала. Вернее, попросту не пускала никого внутрь — ни журналистов, ни пострадавшую.
Лёка даже арбуз перестала жевать. И её отец хочет войти в общество этих людей. Которые почему-то считаются местной элитой. Да от них надо держаться как можно дальше.
Кстати, а может, как-нибудь донести до Августа, что его обожаемая красавица Тина крутит амуры вот с этим вот Робертом? Который каждый день по ночам устраивает пьяные покатушки по городу, хотя у него и прав-то нет?
Нет, лучше во всё это не лезть. А то потом отмыться будет трудно. Пусть сами разбираются.
Ночью Лёка всё бродила по какому-то полуразрушенному лабиринту, в котором отвратительно воняло, а стены были измазаны не то кровью, не то чем похуже. Странно, этот сон ей снился уже не в первый раз. И всегда одно и то же — как будто по этому же лабиринту ходят те, кто хочет её убить. Надо бежать, а некуда — выход никак не находится.
Утром Лёка собралась с силами, чтобы поговорить с родителями. Суббота — мама дома, делала закрутки на зиму, а вот отец всё возился в мастерской. К обеду ждали Егора. Желательно без Каролины.
— Ну? — спросила мама, закатывая очередную банку. — Чего молчишь?
Лёка уже минут десять сидела на кухне и смотрела, как по оконному стеклу медленно скатывались дождевые капли.
— Мам, ты прости, что я так… — Лёка поглубже вдохнула. — Ну, что выпендрилась, в общем. Ничего у меня не получилось.
— Никак хочешь в старую спальню вернуться? — косо глянула на неё мама.
— Да. И ты вроде говорила, что у вас в автосервисе место какое-то есть?
— Ну найдём, если надо. А что, из кафе ушла что ли? Совсем?
Лёка только кивнула.
— А что стряслось-то?
— Поссорилась с сыном хозяйки.
— Из-за чего?
Лёка только помотала головой — опять щипало глаза и нос. Но не реветь же снова.
Открылась входная дверь.
— Явились наконец, — мрачно произнесла мама, выглядывая в прихожую.
Лёка тоже наклонилась. Каролина, шатаясь, снимала сапоги. Увидела, что на неё смотрят, попыталась выпрямиться, но её повело в сторону, пришлось опереться на стену.
— Ну и чё вы пялитесь? — крикнула Каролина. Косметика у неё размазалась, платье сидело криво и, кажется, было расстёгнуто.
— И на чём записать такую радость? — хмуро спросила мама. — Опять до дома не добралась? А Егор где?
— Не твоё дело, — гаркнула Каролина, корча уродливую гримасу. — Когда хочу — тогда прихожу.
Каролина, шатаясь, вошла в кухню. От неё несло перегаром и табачным дымом. И тут она заметила Лёку, как будто уже успела о ней забыть.
— А те чё тут надо?
Лёке хотелось встать и влепить оплеуху этой мерзкой размалёванной физиономии.
— Я вообще-то у себя дома, — стараясь дышать ровно, проговорила Лёка.
— Твой дом — помойка, ясно тебе, крыса? — И Каролина, выставив зубы, заржала.
А дальше она отлетела и гулко ударилась затылком об стену. Лёка не сразу поняла, что её собственная отведённая и гудящая рука только что чуть не разбила лицо жены брата.
— Да я тебя… — Каролина выпрямилась и кинулась было на Лёку, но каким-то образом угодила лицом о край стола. Со звоном полетели банки, глубокая миска с огурцами опрокинулась, рассол растёкся по полу.
Каролина кучей свалилась на пол, мама отошла в угол, закрыв руками рот.
— Что ту у вас…? — В кухню вошёл Егор, ещё не успевший разуться, увидел жену на полу и подсел к ней.
— Она меня-а-а… — Каролина захныкала, кривя рот с размазанной помадой.
— Ты что творишь? — оторопело повернулся Егор к сестре.
Ясно, Лёке тут не место. Она вышла в прихожую, обулась.
— Да ты что, — выбежала из кухни мама и схватилась за дочкину куртку. — Да всё правильно, она совсем с катушек слетела! Буянит, хамит, дома не ночует.
— Это их проблемы. — Лёка выдернула куртку из маминых рук. — А ещё ваши. Вы же дали им денег. А мне надо выйти подышать.
Лёка вышла на улицу и открыла зонт. Домой пока лучше не соваться.
И что теперь делать? Работы больше нет, дома не ждут. Придётся искать что-то другое. Но, может, папа всё-таки сможет её устроить к себе. А жить где, если её совсем вытурят?
Пару часов Лёка просто бродила по осеннему дождливому городу. Но деваться некуда — рано или поздно домой всё равно придётся вернуться. Дождь разошёлся, ботинки забрызгало грязью, джинсы намокли.
Плетясь
