Наконец мелькнули стены храма, излучающие слепящий свет, вскоре разглядеть что-то было уже не возможно, однако появилось некое чувство подсказывающее расстояние до цели. Верх и низ несколько раз поменялись местами, основательно перепутались. Гарвель уже не понимал, куда он летит, лишь ощущая даже не направление, а близость к своему телу. Мотаясь из стороны в сторону, демонолог потерял счет времени и начал терять надежду, когда чувство, что упорно вело его, не стало особенно сильным, Растянув свое полуматериальное тело, демонолог принялся методично прочесывать это место, пропуская сквозь себя все предметы. На это уходила целая прорва энергии, запасы быстро скудели. Наконец сладостный миг триумфа — на периферии своего громадного тела он ощутил знакомые токи силы. Крохотный имп, медленно угасал без подпитки от исчезнувшего истока, без воли хозяина он даже немог покинуть этот негостеприимный мир. Коснувшись сознания Хаага, Гарвель выяснил, где находится, отметив в сознании, что кроха совершенно без проблем ориентируется в храме.
— Хозяиин! — Радостно заверещал слабеньким голосом имп, когда всю келью заволокло темным черным туманом. Он моментально собрался в один непроницаемо черный сгусток зависший над распростертым телом. Еще миг, и тонкие струйки тьмы начали втягиваться в забившееся в судорогах тело.
— Первым чувством, что ощутил демонолог, слившись с телом, была боль, ослепляющая, всеобъемлющая, она смыла тонкую пленку сознания с гранитной глыбы инстинктов.
Вне себя от счастья Хааг завис, взмахивая крылышками, над корчившимся на кровати телом. И с интересом наблюдал за сильно изменившимся хозяином: теперь через ту незримую связь, что была закреплена давней сделкой, ощущалось родство, будто перед ним не могущественный маг, а демонический собрат. Хотя нет. Человеческое не исчезло, но впитав в себя новую сущность, дополнило ее, образовав нечто новое. От фигуры демонолога начала исходить мощная волна инфернальной энергии, внешне напоминающей сгустки маслянистого темного дыма, какой бывает, если горит подземная кровь. Хааг заметался, впитывая ослабевшим телом такую доступную и родную силу, его щуплое тельце стремительно обрастало мясом, шкурка вновь обрела багровый цвет и стала испускать слабое красноватое свечение.
Гарвель открыл светящиеся красным глаза, казавшиеся сгустками яростного пламени. Поднялся с койки, ослабшее за время отсутствия разума тело шатнулось под собственным весом. Чертыхнувшись, демонолог влил в ослабевшее тело порцию энергии, позаимствованной по пути в храм. Постоял, немного прислушиваясь к новым ощущениям. Тело стремительно наливалось силой, руки перестали дрожать от слабости. Радостно вереща имп летал вокруг демонолога, будто спятившая красная молния. До чуткого слуха Гарвеля донеслись звуки боя и тревожный звон колокола. Быстрым движением накинул плащ, и бегом выскочил из кельи.
Глава 12
Вальмонт угрюмо смотрел на мага, что заикаясь, отчитывался о том, что удалось узнать, о щенке демонолога. Представитель академии был одет в белоснежную мантию, на которой не было и следа от дорожной пыли, будто улицы города стерильно чисты, либо что более вероятно пыль просто не липла к зачарованной ткани. Опирался он на резной посох с тяжелым навершиемв виде хрустального шара.
— Ты сам-то понимаешь что несешь? — Наконец хмуро спросил Вальмонт.
— Н-нет — Заикаясь, проговорил маг, напуганный до икоты. Услышав его ответ, инквизитор махнул рукой — эти хваленные Белые чародеи так и не сумели разобраться с тем: что из себя представляет этот кроха. Несли какую-то чушь про инфернальную энергию, но при этом даже не особо искушенному в магии Вальмонту было ясно, что щенок не одержим и не является демоном.
— Мастера просили передать, что препарирование может пролить свет на этот вопрос. — Наконец оправившись от страха, промямлил посланник.
— Нет! — Рявкнул закипающий Вальмонт, прогрессирующий маразм белых магов начинал его бесить.
— Передай своим хозяевам, что если они в течение одного дня не решат эту загадку, я сожгу все ваше гнездо порока, которое вы называете Академией Высокого Волшебства! — Наконец окончательно озверев от идиотизма, которым, похоже, была поражена вся академия. Испуганный посланец метнулся прочь, повинуясь жесту Вальмонта, спеша уйти как можно дальше, будто угрожали ему лично, а не Совету магов.
Стараясь дышать ровнее, Вальмонт старательно унимал поднявшееся в душе раздражение. Когда взял в руки щенка, все казалось таким простым и понятным, — щенок одержим злом и просто притворяется. Но немного понаблюдав за ним и использовав все свои средства познания, инквизитор так и не обнаружил ни малейших следов одержимости. Бес-прислужник чернокнижника, уже неделю сидел на груди своего хозяина, заметно съежился, шкура его посерела и пошла пятнами. Говорить он отказывался, на угрозы не реагировал. Да и сам демонолог вызывал большие сомнения, вопреки словам своего приживалы, он не вышел из своей странной медитации, ни через час, ни через два дня, ни через неделю. Впрочем, и умирать он, похоже, не собирался, хотя дыхание его и замедлилось в разы. Настоятель, посмотрев на него, туманно заявил, что его здесь нет. Однако что это означает, пояснять не стал.
В дверь кельи уверенно постучали. Оторвавшись от невеселых дум, инквизитор, поднял взгляд на вошедшего человека. Рослый, смуглокожий, широкие плечи едва вошли в узкий дверной проход, широкие черты лица контрастировали с горящими яростным огнем веры глазами, сдвинутые брови, придавали взгляду, совсем уж невыносимую интенсивность.
— Слушаю брат Торкус. — Поприветствовал вошедшего Вальмонт, настроение которого из скверного стало просто паршивым и, что характерно, продолжало стремительно портиться. Он неплохо знал вошедшего и прекрасно понимал, что с его приходом по всей округе начнут гореть ведьмы и еретики и неважно, есть они здесь или нет. Впрочем, так поступали все представители ордена, к которому принадлежал и брат Торкус. Основанный одним из отцов церкви — святым Домиником, этот орден носил имя своего основателя. С тех пор орден превратился из жалкой кучки последователей в одну из мощнейших организаций, входящих в состав инквизиции. Причем ненависть которую питал основатель ко всему магическому не шла ни в какое сравнение с нынешней одержимостью его последователей. Они методично уничтожали все связанное с магией, не делая разницы между некромантом и целителем. И лишь воля совета десяти сдерживала орден от полномасштабного крестового похода. Впрочем особого сочувствия Вальмонт к жителям этого города, погрязшего во грехе, не испытывал. Они заслужили свою судьбу уже хотя бы тем, что демонические культы росли как на дрожжах. Убедившись в том, что демонолог, похоже, впал в летаргический сон, инквизитор плюнул на тонкие построения и попросту захватил вскрытый ими культ, желая, если не остановить невидимого кукловода, то хотя бы задержать. Однако, как и предсказывал Гарвель, культисты, предпочитали выпить яд, которым, похоже, снабжен был каждый, а те, у кого спохватившись, успели отобрать крохотные невзрачные флакончики, предпочли умереть с именем своих владык на устах, так и не заговорив с палачами. Наведя Вальмонта на совсем уж тяжелые мысли о том, как глубоко проникла в их души скверна. Он прекрасно помнил, как легко на них нагнал ужас демонолог и о том, насколько трусливо они бежали. И вот всего за трое суток такая перемена: из балующейся запретными знаниями молодежи, они превратились в ярых фанатиков своего культа. Но это было далеко не самой худшей новость- после массового аутодафе, убийства вовсе не прекратились. К тому же на церковь ополчились почти все знатные дома Гессиона, в которых недосчитались своих сыновей и дочерей. Однако хуже всего было то, что убийства не прекратились, казалось, захват культистов ни на что не повлиял, а времени на выслеживание другого культа уже не осталось, к тому же остались всего сутки до предсказанного демонологом финала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
