Закинув кристалл в рот, я покатал его на языке, не чувствуя вкуса. А Салэм подняла ладонь и послала короткий импульс. Громко хрустнул, будто карамелька, камень, превращаясь в порошок, и я проглотил безвкусную кашу.
— Вот и все, — улыбнулась искоренительница с явным облегчением, видимо, до конца серьезно сомневалась, что я соглашусь. — Эффект проявится не сразу, тренировки не прекращай, и очень скоро этерний сработает. Да ты и сам уже все понял.
Я не стал спорить. Но теперь у меня появились новые вопросы, которые тут же начал задавать, пока Салэм не переключила разговор на другую тему.
— Он очень дорого стоит, — сказал я, наблюдая за лицом искоренительницы. — И я сильно сомневаюсь, что эти траты тебе кто-то компенсирует. Скажи честно, ты ведь не на рынке купила этерний?
Салэм не стала отпираться.
— Есть определенные вещи… — медленно кивнула она, — которые магистрат не одобрит, но то, чего он не знает, ему не повредит. Понимаешь, если бы я не давала тебе этерний, ученичество затянулось бы даже с твоим прогрессом на год. Это не вредит каким-то моим планам, у меня ведь и планов никаких нет.
Тут я позволил себе улыбнуться. Уж в том, насколько простая и незамысловатая жизнь у искоренительницы, я убедился. Салэм плыла по течению, не ломая голову о том, куда идти и что делать. Если за нее не решал Аркейн, она шла куда глаза глядят и занималась чем хочет — естественно, в рамках устава ордена. А он позволял очень многое.
— Так что же тебя подтолкнуло на нарушение законов Аркейна? — спросил я чуть тише, разглядывая собеседницу. — Этерний в ордене можно только получить из запасов, но я уже достаточно наговорился с работниками анклава, чтобы понять — этернием учеников не кормят.
Салэм кивнула и, поджав под себя ноги, подбросила пару веток хвороста в костер.
— Все дело в Мархане, — сказала она.
Проглотив рвущиеся наружу глупые вопросы в духе «И ты, Брут?!», я медленно кивнул, ожидая продолжения, и оно последовало.
— Как тебе известно, Райог — так называемый светлый бог, считается создателем людей. Его служители обещают перерождение в другом, куда лучшем мире, чем наш Эделлон.
Она горько усмехнулась, со злостью ломая в пальцах новую веточку.
— И не будь я сама некромантом, я бы, возможно, тоже в него верила, — заявила Салэм, встряхнув головой, отчего темная коса метнулась со спины на грудь. — Вот только я знаю, что не важно — как ты прожил свой срок. Благородный лорд, спасающий голодающих детей, или разбойник, вырезающий деревни, не разбирая, кто перед ним — младенец или старик. Все, Киррэл, абсолютно все просто перестают существовать. Смерть разрушает оболочку, разламывает душу… И она просто исчезает, оставив от себя лишь следы на песке.
Щелкнул, рассыпаясь на пурпурные угли, кусок дерева. Языки огня взметнулись на мгновение и опали, продолжая раскалывать другие дрова. Затихло пение птиц, только безумный сверчок яростно трещал где-то на периферии слуха.
— Священнослужители Райога утверждают, что достойная жизнь в Эделлоне даст возможность переродиться в лучшем мире. Но это — версия для простонародья, удобная тем, что поддерживает власть. Как же — ведь нужно не роптать и скидывать плохого барона, угнетающего твою деревню, а просто жить достойно. И не важно, что твои дети помрут от голода.
И опять я промолчал. Память Киррэла ничего особенного тут не говорила. Да, Райогу молились, но так, без огонька. У людей и альтернативы-то не было. Ведь кто, если не создатель людей, будет им помогать?
— К Катценауге можно относиться по-разному, — заговорила после паузы искоренительница. — Да, чудовищный катаклизм едва не стоил жизни всему живому, но… Единственный храм, который имелся в той стране, был посвящен Мархане, и не просто так. Конечно, об этом не принято говорить в открытую, но первый магистрат… Его члены были родом из Катценауге.
Она взглянула мне в глаза, ожидая реакции, но я выдержал ее взгляд без вопросов. Что скрывать, я уже и сам до этого додумался. Уж слишком просто звучала история ордена. Разумеется, там об таком не писали, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот уничтожена страна, являющаяся лидером технического прогресса, а какие-то дикари — иначе-то окружающие страны и не назовешь — легко и непринужденно раскалывают загадки бывшего гегемона, что диву даешься. И те уникальные технологии, которые были доступны только иерархам производств, внезапно оказываются разобраны по винтикам вчерашними смердами? Не смешите меня, физик-ядерщик легко научится мыть полы, но вот уборщик никогда не соберет реактор.
— Как бы там ни было, — вздохнула, не дождавшись вопросов, Салэм. — Орден Аркейна был создан для того, чтобы сохранить наследие Катценауге. Эмиссары уничтоженной страны, конечно, не могли знать всего, но многое им удалось спасти. Наши артефакты, знания о магии — все это лишь тень того, что было известно в Катценауге. И вместе с тем — вера в Мархану.
Она снова замолчала, краем глаза наблюдая за моей реакцией, а я не спешил ее проявлять. В голове щелкали зубцами шестеренки, вставая в пазы. Ну правда, к кому бы еще подкинула меня оболганная богиня, как не к тем, кто и так в нее верит? Все сходилось один к одному.
И становится понятна реакция Марханы на мое требование касательно магии еще там, на Земле. Действительно, в Аркейн, общество уцелевших последователей темной богини, не так просто попасть без дара. Так что даже если бы я не заказывал, у меня все равно имелись бы способности к чародейству. И это объясняет, почему в тот раз, после срыва, она не упомянула волшебство как часть сделки, только жизнь и тело.
— Ты совсем не удивлен? — вскинула бровь искоренительница.
— А чему тут удивляться? И без того ясно, что никакими озарениями таких успехов, которых достиг орден за несколько столетий, не объяснишь рост знаний и умений Аркейна. Они не создавали с нуля, просто повторяли то, что им было уже известно, — сказал я. — И также понятно, что технология создания этерния оказалась утеряна — вероятно, как раз потому, что лучшие умы, занятые его производством, как и все необходимые лаборатории, находились в столице. В конце концов, это стратегический ресурс, обладание которым и сделало Катценауге практически самым мощным государством.
Искоренительница кивнула.
— Ты ведь никакой не бастард, да? — спросила она с горькой усмешкой. — Не отпирайся, я прекрасно вижу, что на деревенского паренька, даже если он признанный сын барона, ты непохож. Слишком хорошо мыслишь, говоришь правильные вещи. Сколько тебе, лет девятнадцать? А рассуждаешь, как повидавший жизнь старик.
В ответ я почесал затылок и глупо открыл рот.
— А? Что? Кого позвать, госпожа?
Салэм рассмеялась и бросила в меня веточку.
— Вот теперь — вылитый! — заявила она, но быстро успокоилась. — Но если говорить серьезно, я еще в первую нашу встречу заметила на тебе метку.
Я, видимо, не сдержал эмоций, так как внимательно смотревшая за моим лицом искоренительница кивнула.
— Каждый, кто пережил смерть, имеет… — она покачала рукой в воздухе. — Назовем это меткой. Можешь не волноваться о сохранении этой тайны, никто, кроме некромантов, видеть ее не способен, да и то этому нужно целенаправленно учиться. В общем, само твое существование опровергает всю веру в Райога, Киррэл.
— Почему же? Бывает же так, что сердце останавливается, например, а потом снова начинает биться. Или еще…
— Это не то, — отмахнулась Салэм. — Мне, собственно, не важно, кто ты такой на самом деле. Мне достаточно знать, что ты — посланник Марханы.
Я помолчал примерно минуту, обдумывая, нужно ли оправдываться, и на самом ли деле ей плевать, кто с ней спит на одной кровати и укрывается одним одеялом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Почему не Хиба? — решил уточнить я. — Там, куда я тебя привел, были тела убитых людей, и ты сама убедилась, что резали их во имя этого бога.
— Потому что Хиба не дает ничего подобного, — усмехнулась Салэм. — Его культ вообще возник после катаклизма. До этого ни о нем, ни о его последователях ничего известно не было. Да, возможно, они просто раньше скрывались, но… В общем, просто поверь мне на слово — магия Хибы имеет другой запах. Да и потом, ты всерьез утверждаешь, что на земле, до сих пор насквозь пропитанной силой Марханы, внезапно сработала сила другого бога?
