Вскоре он предложил К. выйти замуж и уехать к нему на родину. Женщина, сердце которой к этому времени растаяло, как пломбир жарким днем, согласилась. Теперь уже она в любви и счастье была уверена на все сто.
Приехала она, значит, со своим законным мужем на африканский континент, а там у ее возлюбленного… шестьдесят жен и сорок восемь детей! От любимой русской супруги африканец ждал сорок девятого!
Сразу по приезде он исчез из ее поля зрения. Женщине определили место в нижней, подвальной части дворца, поздравили, дали много дорогих украшений и сказали, уж не знаю на каком языке, что отныне ее прямой и единственной обязанностью будет мытье ног по вечерам вечно пьяному или обкуренному свекру…
И это еще что! У другой женщины, ее соседки по гарему, обязанность была куда похлеще, вовсе не для слабонервных. Она должна была каждый день сцеживать собственное молоко и кормить им… любимого варана-супруга.
Единственной отрадой в этом аду стали прогулки по дивному саду-оазису, который раскинулся прямо посреди пустыни. Но и в нем, кроме диковинных растений и птиц, мини-фонтанов, изысканных скульптур все больше на эротические темы, водились ядовитые змеи. Эти гадкие твари часто заползали в жилую часть дворца и, случалось, даже кусали кого-то из людей или домашнего скота. Исход в девяти из десяти случаев был смертельный.
Однажды К. проснулась оттого, что через ее живот переползала толстая кобра. От шока женщине стало плохо, начались тут же схватки, и она преждевременно родила семимесячного мальчика.
Наутро роженицу поздравил свекор и подарил ей золотой станок для бритья. А уже через два дня она приступила к своим ежедневным обязанностям — мытью его ног.
Обязанности имелись абсолютно у всех женщин: кто-то мыл дворец, кто-то стирал, кто-то отрубал головы обезьянам, а кто-то готовил из них пищу.
К. часто закрывалась со своим чернокожим ребенком у себя в комнате и рассказывала ему дивные истории о белых снегах своей родины. А когда мальчику исполнилось пять лет, в покоях К. появился супруг и провел с ней страстную ночь, которой, впрочем, хватило на зачатие новой жизни.
Но вдруг произошло то, что женщина теперь называет чудом. К старому свекру за каким-то редким рецептом приехал работник российского посольства, — он-то и помог К. бежать.
В один из пасмурных тюменских вечеров она с двумя детьми вернулась в отчий дом, точнее, квартиру.
На следующий же день позвонил в Тюмень африканский супруг и попросил у К. прощения. Он умолял ее вернуться к нему в Африку и обещал, что сделает ее третьей женой и жить она будет в комнате напротив его покоев. Однако К. это предложение отвергла и теперь в родном городе работает по специальности, а ее дети учатся в местных вузах.
Но на судьбу она не в обиде. Африканский папа шлет такие денежные суммы своим сыновьям, что К. завидует вся родня…
— Ну, и как тебе такая любовь? — закончил свой рассказ Гриша, обращаясь к Саэлю.
— Любовь, она, знаешь, всегда разная. Самое главное, чтобы потом, когда она уйдет, не было сожаления или разочарования, а только тихая добрая грусть. Правда? — Саэль посмотрел на меня.
— Да, конечно, конечно, — ответила я робко.
Начало вечереть. Сумерки наполнили воздух прохладой. Мы попрощались с Гришей и пожелали ему всех небесных благ.
…Елизавета Тимофеевна Нохрина за время, проведенное в больнице, всю оставшуюся жизнь благодарила Бога и судьбу. Там она подружилась с Лешкой Швабровым. Несмотря на то, что он годился ей во внуки, их души оказались невероятно схожими и, как выяснилось впоследствии, интересы тоже.
Леша под воздействием учительницы начал читать книги, ходить в церковь, часами размышлял о смысле жизни и в итоге решил, что ему надо готовиться к поступлению в духовную семинарию. После такого решения ему сделалось необыкновенно легко, и он больше не отвлекался на разные посторонние дела, а жил своим внутренним миром.
Родителям перемены в сыне не понравились. Они его обзывали обидными кличками, а когда он читал или молился, нарочно включали громкую музыку.
По пятницам Натка, зная, что сын теперь предпочитает постную пищу, обязательно готовила что-нибудь мясное. А когда на мясо не было денег, брала в долг.
Лешке ничего другого не оставалось, как голодать в эти дни. К Елизавете Тимофеевне он стеснялся ходить за едой, и, в сущности, напрасно, потому что учительница всегда радовалась ему и охотно делилась с ним всем, что у нее было.
Лешка часто помогал учительнице на даче. Они могли целыми днями спорить о природе человека, о жизни, о политике — в общем, обо всем. Родители Лешки тоже радовались, когда сын уезжал к учительнице на дачу — ведь он оттуда всегда привозил что-нибудь съестное. Но в общении сына с пожилой женщиной они видели только постыдное. То, что разнополые люди могут общаться только духовно, Швабровы даже и помыслить не могли. Без стеснения они говорили друзьям и соседям, что их шестнадцатилетний сын сожительствует с пожилой женщиной, а она в благодарность за это готовит его к поступлению в училище.
Вскоре об этих отношениях узнали все жители окрестных домов. Елизавете Тимофеевне и Лешке не давали прохода. А Лешка и учительница ходили, словно по воздуху, не замечая ни сплетен, ни злых лиц. Их умы находились в постоянном рассуждении и молитвах за вразумление обидчиков, и они от одного этого были невероятно спокойны и счастливы.
Молва о них распространялась с быстротой и вскоре достигла ушей прихожан храма, который Швабров с Елизаветой Тимофеевной посещали регулярно. Но многие прихожане, видя кротость и смирение в их глазах, конечно же, мерзким сплетням не поверили.
Жизнь обоих вдруг наполнилась особым благодатным смыслом, а каждое слово непременно имело свой вес. Ведь, как известно, нет теснее связи, как связь единством мыслей, чувств и целей.
Вскоре Лешка с Елизаветой Тимофеевной вместе с другими паломниками своего храма поехали на экскурсию по святым местам России; а по приезде Швабров пошел послушником в мужской монастырь.
Его часто навещала Елизавета Тимофеевна, и они при встрече каждый раз долго и радостно ворковали как голубки.
Близилась осень, а вместе с ней в северный город приходили холода, люди спешно приводили в порядок свои дома: затыкали окна, балконы, утепляли полы. Но Швабровы-старшие забыли об этом и всю осень не выходили из запоя. К Ленке повадился ходить студент-юрист, как о нем говорили, из вполне обеспеченной семьи. И уже с наступлением первых морозов Ленка записалась в женскую консультацию по месту жительства на аборт.
…Приемное отделение гинекологии. Семь тридцать утра. Женщины выстраиваются в большую очередь. Все с пакетами.
