Дик вытянул шею, но за колышущимися флагами трудно было что-либо рассмотреть.
Это Джо,- сказал он.- Сцепился с полицейским инспектором... ну, с этим... знаешь, у которого напомаженные усы. Полицейских полно, всю улицу запрудили.
- Они нас не пустят к воротам, - громким шепотом произнесла Уин, - и нам не удастся поговорить со штрейкбрехерами!
- Куда ты, Уин?
- Остановитесь оба, где стоите, а еще лучше отойдите к сторонке, не лезьте на рожон. - Расталкивая людей, Уин двинулась вперед и вскоре скрылась из глаз.
Дик попробовал было пробиться вслед за ней, но вокруг раздались негодующие выкрики:
- Не нарушай ряды! Жди свистка!
И он действительно раздался - но только свисток полицейского инспектора. Дик увидел, как светло-синяя стена полицейских мундиров внезапно двинулась на них и стала теснить голову колонны. Сверкая на солнце, взлетали и опускались лакированные полицейские дубинки.
По толпе прошел гневный ропот, по всей колонне пробежала волна, словно она действительно была живым колеблющимся телом змеи. Люди, теснимые спереди, отступили на один-два шага, но тут же, ломая ряды, бросились вперед.
Словно паруса в шторм, развевались знамена. Над головой просвистели булыжники. Где-то с резким звоном вылетело стекло.
- Вперед, ребята!
- На завод!
- Долой штрейкбрехеров!
В толкучке Дика и Энн швыряло из стороны в сторону. Трудно было понять, куда тебя несет, вперед или назад. Одно было совершенно ясно: полицейские дубинки, которые, словно цепы, молотили направо и налево, мелькали все ближе и ближе.
Энн начало мутить от страха. Она столько читала о битвах... и все-таки сейчас ей больно было видеть - впервые в жизни, - как люди, охваченные жестоким гневом и обуреваемые ненавистью, сражаются друг с другом не на жизнь, а на смерть. Это было страшное зрелище. Несколько демонстрантов уже лежали на мостовой. Видна была кровь. А полицейские все продолжали нажимать, их дубинки гуляли по головам, плечам рукам...
Рабочие - мужчины и женщины - сражались отчаянно, но, безоружные, не могли противостоять напору полицейских, которые теснили их шаг за шагом. Полицейские вырывали из рук людей флаги, ломали древки, с треском раздирали на куски материю. Затем последовала борьба вокруг знамени, но его удалось спасти, передав над головами в хвост колонны.
В дверях магазина сгрудилась кучка зевак. Сержант и констебль с руганью выставили их оттуда на мостовую.
- Вон отсюда! Вы... этакие!
На самой середине улицы пристроился какой-то человек с фотоаппаратом; он хладнокровно фотографировал двух полицейских, избивающих поверженного наземь стачечника. Сержант вырвал у фотографа из рук фотоаппарат и наступил на него сапогом.
- Послушайте, вы не имеете права... В свободной Англии... Я буду жаловаться!
- Сколько угодно, - невозмутимо ответил сержант, заламывая ему руки за спину. - Вы арестованы.
- Вы не имеете права...
- Не имею права? Неужели? Вы мешали мне при исполнении служебных обязанностей. Эй, Хэррис, пихни в карету эту грязную свинью!
Дик и Энн отступили вместе с последними демонстрантами под безжалостным натиском полицейских дубинок. Дик чуть не рыдал от ощущения собственного бессилия.
Они вернулись в помещение комитета. Вскоре пришел Джо и с ним еще два-три стачечника. Он долго сидел, не произнося ни слова. Видно было, что у него дрожат руки.
Потом пришла Уин. Глаза у нее горели, а на лбу была шишка величиной с куриное яйцо.
- Билла арестовали. И Фрэнка, и Джима. Надо подумать о деньгах, чтобы внести за них залог.
Заглянул мальчишка-газетчик и швырнул на стол экстренный выпуск "Аркли ивнинг пост". Огромными жирными буквами поперек всей полосы стояло:
ВОЛНЕНИЯ НА АВИАЦИОННОМ ЗАВОДЕ В АРКЛИ"Возмутительные выпады разнуздавшейся черни".
- "Полиция, чтобы очистить улицу, была вынуждена пустить в ход дубинки", - с отвращением прочла вслух Уин.
- Сволочи! - выругался Дик.
- Все равно мы победим! - сказала Уин, и в голосе ее прозвучала вера в правоту своего дела.
Глава пятнадцатая
Невинные овечки
- Выйдем на улицу, - предложила Энн. - Может быть, на свежем воздухе что-нибудь в голову придет.
- Ну что ж, пошли, - нехотя согласился Дик, поднимаясь вслед за сестрой. - Что-нибудь придумала?
- Пока нет.
Они понуро брели по Рыночной площади.
- Ну чем мы-то с тобой можем помочь? - сказал Дик. - Мы ровным счетом ничего не знаем, и мы не рабочие, даже не жители Аркли...
- Ты повторяешь сказанное Джо в самом начале, когда мы присоединились к бастующим. Но ведь вышло так, что мы смогли принести пользу.
- Вот если бы Лайэн был сейчас здесь! Он бы не растерялся. Выдал бы себя за главного констебля полиции или придумал что-нибудь еще.
- Но его нет, - прервала Энн, - и мы сами должны что-то придумать. Давай-ка лучше подумаем, что бы сделал Лайэн, будь он здесь.
Несколько минут оба шагали в полном молчании и успели обойти всю Рыночную площадь. Они были настолько поглощены обуревавшими их мыслями, что чуть не попали под колеса грузовика.
- Придумала! - неожиданно воскликнула Энн.
- А ну-ка, выкладывай!
Предусмотрительно оглядевшись по сторонам, не подслушивает ли кто, Энн принялась излагать свой план. Время от времени Дик прерывал ее, чтобы уточнить и вставить что-то от себя.
- Значит, - заключил он, - все будет зависеть от того, согласятся ли штрейкбрехеры бросить работу, узнав всю правду.
- Уин также рассчитывает именно на это. Она говорит, что хозяева завода внушили им что-то такое насчет секретного правительственного заказа. Им и в голову не приходит, что они просто крадут работу у других рабочих, и, если им открыть глаза, они тоже примкнут к забастовке.
- Ну что ж, давай попробуем. Хуже не будет.
- Но тут есть одна загвоздка, Дик. Разве ты не видишь?
- Какая?
- Для нас это означало бы лезть прямо черту в лапы. Ведь если мы все это устроим, нам не миновать полиции, начнутся расспросы, и, значит...
- ... водворят в проклятый "Мон Плезир", к дядюшке Монти, - мрачно закончил Дик. - Ты права, девочка, но другого выхода нет. Никто, кроме нас, не может это сделать. Значит, мы должны.
- Хорошо. Если ты согласен, я готова.
Дик посмотрел на часы на башне городской ратуши.
- Сегодня уже поздно. Надо еще объяснить Уин, а потом отработать сверхурочные на этом старом стеклографе. Раньше чем завтра к утру не управимся.
- Но и не поздней, - мрачно заметила Энн. - Помнишь, Джо сказал: если забастовка не будет выиграна до конца недели, она проиграна. Многие не выдержат, потянутся к станкам, и все рухнет, как айсберг в лучах солнца.
- Выходит, что решительно все зависит только от нас.
