Аленка от прикосновения пошевелилась, потянулась и хотела было встать, чтобы уйти на кресло, но Геор удержал ее, укутывая в объятия.
– Останься со мной.
– Останусь, – прошептала она.
Геор услышал сквозь дрему, как она вздохнула, тут же очнулся, нашел губами ее губы.
– Что ты? Что? Тебе грустно?
Было темно, и Геор не видел выражения глаз Алены. Она ответила совсем тихо, так что он скорее догадался, чем услышал:
– Наверное, надо тебе знать… Я кое-что вспомнила… Когда я бежала от своего убийцы… Когда была еще жива… Он догнал меня, Геор, и… Я упала на траву…
Алена не смогла договорить, но все и так было понятно. Геора скрутило волной ярости, попадись ему сейчас убийца – разорвал бы голыми руками и заставил бы жрать собственную печенку.
– Все хорошо, – успокоил он Алену, потому что она замерла, почувствовав, как напряглись его мышцы. – Тебя никто больше не обидит.
Охотник уснул, обнимая баньши, вдыхая запах леса и дождя. Теперь для него она всегда пахла дождем…
Потом наступил следующий день. И было утро, когда они ласкали друг друга. И запах какао на кухне. Потом они дурачились – танцевали на постели, включив музыкальный канал, а когда устали, Геор устроил голову на коленях Алены, и она вслух читала ему книгу.
– Лучше любого фильма, – улыбнулся он, засыпая.
Позже Алена со смехом спрашивала: «Почему лучше? Потому что спать не мешает?»
Вечером выбрались прогуляться. Весь день шел дождь, пахло землей, асфальтом и мокрой травой. Геора пронзила дрожь, и он покрепче прижал к себе хрупкую Аленку, будто испугался, что она растает.
– Я смогу потом гулять одна? – спросила она. – Ты ведь не всегда будешь рядом.
Этот вопрос действительно волновал ее – Алена даже остановилась, взяла Геора за руку и подняла глаза.
– Решим позже. Зачем сейчас об этом говорить? На работу мне только послезавтра. Да и зачем тебе на улицу? Я всегда принесу все, что нужно…
Алена понурившись побрела вперед, но Геор догнал, схватил в охапку, подул на макушку.
– Не грусти, одуванчик…
– Что еще за одуванчик? – удивилась она.
– Ты такая же пушистая.
И еще один счастливый день подошел к концу. Рана на плече почти затянулась благодаря измененному трансмутацией метаболизму и зельям мастеров-алхимиков. Проклятие тоже почти не давало о себе знать: Алена не позволяла ему разрастаться, чистила ауру.
Правда, коварное проклятие исподтишка подкидывало мелкие неприятности. Один раз Геор поскользнулся на оставленной кем-то обертке от шоколадки и грохнулся на бордюр. Чуть правее – и расшиб бы голову. В другой раз в душевой кабинке внезапно хлынул кипяток, а дверь заклинило, но Геор вынес ее и не успел сильно обвариться. Аленка потом мазала его сметаной, пока он, смеясь, не отобрал баночку.
– Моя очередь!
Она хохотала, увертывалась, но в конце концов оказалась загнана в угол.
– Попалась! – удовлетворенно сказал охотник, чувствуя, как покалывает мышцы от азарта и желания, намазал Аленке сметаной губы и облизал их.
– А что потом? – тихонько спросила баньши, когда они, разомлевшие, лежали в объятиях друг друга. – Ведь так не будет всегда… Если кто-то узнает, что ты меня прячешь…
– Никто не узнает! – отрезал Геор.
Поднялся и ушел в душ. Он злился на себя за то, что, как страус, прятал голову в песок. И хотя установка «Надо просто прожить еще один день» работала, Геор понимал, что их маленький рай слишком уязвим и непрочен…
«Больше никто не причинит ей вреда!» – упрямо думал охотник.
Разве мог он представить, что этим кем-то может стать он сам…
Глава 28
Каждое событие того дня, когда все пошло наперекосяк, по отдельности не было роковым, но все вместе они привели к катастрофе. Хотя с утра ничто ее не предвещало.
Геор торопился утром на службу и забыл на тумбочке у входа ключи. Расслабился, с кем не бывает. Он все не мог расстаться с Аленкой после трех счастливых и безоблачных дней и в коридоре, прощаясь, целовал ее губы и волосы.
Вспомнил о ключах уже на половине дороги, но махнул рукой. Алена знает, что выходить ей опасно, поэтому, конечно, останется дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стас, едва увидев Геора, тут же направил его в отдел алхимиков. Геор заскрипел зубами, но делать нечего – опять будут изучать ауру и вместо утреннего кофе потчевать зельями. Оказалось, все намного хуже, чем ожидал охотник.
Вместо Анатолия его встретил парнишка-стажер, сунул под нос журнал.
– Охотник Воронцов? – Дождался кивка и ткнул пальцем в строку, где уже была записана фамилия Геора. – Распишитесь. У вас сегодня плановая трансмутация. Вы не ели с утра?
Трансмутация! Зар-раза! Геор совсем про нее забыл, вылетело из головы! Поморщился, представив, как, вернувшись домой, весь вечер пролежит пластом. Не хочется, чтобы Аленка видела его слабость…
– Не ел, – мрачно признался он.
С болезненной процедурой действительно тянуть не стоит, чем быстрее разделается, тем лучше, а позавтракать он на самом деле не успел: не до того было. Он невольно вспомнил порозовевшие щеки Аленушки и улыбнулся. Алхимик взглянул странно – никак не мог взять в толк, с чего бы это охотник так радуется грядущей неприятной манипуляции.
– Проходите в десятую операционную, раздевайтесь. Мастер-алхимик Ромашов сейчас подойдет.
– Сколько у меня времени? Мне надо отойти, вернусь минут через десять-пятнадцать.
Стажер пожал плечами, мол, под вашу ответственность. А Геор вспомнил о мастере-аналитике Степане. Что, если он сумел разблокировать программу на ноутбуке Алены? Лучше поговорить сейчас, после трансмутации будет не до того.
Степа, увидев Геора, кивнул, будто давно его ждал. Действительно, ноут Аленки стоял включенным на его столе, поэтому он только развернул его экраном к охотнику. Геор разглядел знакомый интерфейс «Тарантула».
– Взломал? – обрадовался он, пытаясь вчитаться в строчки.
Ничего еще не успел прочитать, удивился только тому, что переписка такая короткая, когда Степа огорошил его:
– Взломал, но не обрадую тебя. Что бы ты здесь ни пытался найти, скорее всего, не найдешь. Кто-то подчистил записи. Все, что я смог вытащить из памяти… Собственно, вот…
Переписку вели двое. У Аленки на аватарке стоял черный котенок, а переписывалась она с неизвестным, чей настоящий облик скрывался за аватаркой с барсом. От диалога остались только выдернутые из контекста предложения без начала и конца. У Геора сделалось кисло на душе: и здесь никакой зацепки.
Но хуже разочарования оказалось странное чувство, которое он испытал, когда читал строчки, посланные Аленкой своему собеседнику. Он представлял себе темноволосую девушку, что держала ноутбук на коленях, безбоязненно касаясь клавиатуры и улыбаясь во весь рот.
«…Конечно, ты ведь такой сильный… Что же за работа у тебя такая загадочная, признавайся, нехороший ты человек. Шпиен?»
Геора коробило от этих веселых интонаций, хотя он и понимал, что студентка Алена была обычной юной девочкой, в ее жизни не случилось еще ничего страшного. Почему бы и не пошутить, не подурачиться, подначивая собеседника?
Сохранился только один фрагмент текста, где реплики шли по порядку.
– Много будешь знать, быстро состаришься. – Смеющиеся рожицы. – Надеюсь на скорую встречу, таракашка. Может быть, приду не один.
– Не один? – Смайлик с удивленными глазами.
– С коллегой. Ненадолго. У нас там кое-какие дела…
– И опять так загадочно! – Смайлик с большими глазами теперь открыл еще и рот. – Значит, завтра? Раз у вас дела, то и я ненадолго. Выйду выгулять Бенджи, а то мама что-то подозревает…
– Какая беспокойная мама у маленькой таракашки. Бывай. Увидимся.
Это была последняя запись. Геор посмотрел на число – пятнадцатое августа. На следующий день, шестнадцатого августа, Алена погибла.
«Таракашка», – мысленно повторил Геор, и его передернуло. Аленка, ну как ты могла общаться с этим придурком? Бедная моя девочка…
