— Разве это делаем мы?
Малаец промолчал.
Зато где‑то послышался рев автомобильного мотора, потом истошно взвыла сирена.
— Это солдаты, — сказал я. — Они окружают поезд.
Теперь все смотрели на малайцев. И надо отдать им должное, услышав про солдат, они сразу повеселели.
— Прекрасно, — сказал Роджер, и впервые неровный шрам на его щеке дрогнул. — Этого мы и хотели.
Он добавил еще какое‑то словцо, прозвучавшее как тодью, но я его не разобрал.
— Иди сюда. — Роджер поманил меня к двери.
Я приблизился.
Пауль незамедлительно привязал меня капроновым шнуром к цепи, на которой, как на растяжках, висели цилиндры со взрывчаткой. Попробуй я вскочить, от нас ничего бы не осталось. Хорошо еще, что я мог сидеть. Не самое лучшее быть привязанным к взрывному устройству, но я мог сидеть, это утешало.
— Ослабьте узлы, у меня затекут руки.
Пауль засмеялся, но Роджер кивнул, и узлы были ослаблены.
— Пауль! Йооп! — приказал Роджер. — Вы останетесь в вагоне. Если кто‑то захочет уйти или сорвать газету с окна, стреляйте без предупреждения.
И увел своих людей в тамбур.
Только сейчас я увидел еще одного человека.
Раньше его скрывала высокая спинка кресла. Но теперь он сидел напротив меня. Он был тощ и нескладен. Плащ, а скорее пальто, он, свернув, держал на коленях. Больше при нем ничего не было — ни сумки, ни чемодана. На бивера он не походил. Невыразительный, весь какой‑то серый, но не бивер, не бивер. И он ни на что не обращал внимания.
За окнами ударило несколько выстрелов. Стреляли поверх вагона, ни одна пуля не влетела в салон, но кто‑то из малайцев крикнул из тамбура:
— Приведите того, что с усиками!
Пауль сдернул с сиденья усатого франта.
Тот чуть не упал, но все же удержался на ногах. Вид у него был униженный и больной — наверное, он расплачивался за недавнее пьянство. Опасливо прислушиваясь к длинной пулеметной очереди, он прошел к выходу и исчез вместе с Паулем за сомкнувшимися дверями. Йооп из угла настороженно следил за пассажирами, но никто не шелохнулся. В соседнем вагоне резко Ударили три выстрела.
“Это первый…” — мрачно подумал я.
Кисти рук были связаны, но пальцами я шевелить мог.
Вот ими я и шевелил — чем еще заняться? На сиденье рядом со мной валялась дешевая авторучка — из тех, что заправляется баллончиками. Наверное, ее оставил кто‑то из малайцев. Я дотянулся до нее. Надо было чем‑то заняться. Жизнь вообще занятие не из самых приятных, а нам, судя по всему, предстояло долгое ожидание.
Я посмотрел на своего соседа — опора малая, ненадежная. Столь же ненадежными выглядели и остальные. Я машинально вертел в пальцах руках ручку. Все, что мог, — дотянуться ею до светлой кожи кресла. Нуда, оставлю имя… Джек Берримен поймет… “Прогулка!” — фыркнул я не без презрения, будто шеф был в чем‑то виноват. И машинально вывел на светлой коже правильный круг, снабдив его мелкими лучиками.
Солнце — золото.
Тело пурпурное, муж зрелый, свет горний.
В центре круга можно было поставить жирную точку, и я поставил ее.
Солнце… Золото… Утешил бы меня сейчас блеск алхимического золота, дотянись я до него?
Я усмехнулся.
Я не мог дотянуться до золота.
Возможно, запасы его велики у алхимиков, но у меня не было ничего, кроме авторучки. Я вдруг вспомнил: совсем недавно Консультация выгодно сбыла запас устаревшего оружия, совсем за малые деньги добытого шефом с одного из военных складов. Кому оно было продано? Не знаю, но не исключено, что патриотам Южных Молукк…
Ладно.
Я настраивался на долгое ожидание.
Светлая кожа кресла отвечала каждому движению.
Кольцо… Я прорисовал его отчетливо… И снабдил полумесяцем — рогами вверх… А снизу — прямой ручкой, отчего кольцо сразу стало похожим на ручное зеркальце… Впрочем, ручку я тут же превратил в крест, пририсовав короткую прямую перекладину… Алхимический символ ртути…
Я ухмыльнулся. Искать алхимиков, а попасть к малайцам!
“Прогулка!” Я с отвращением бросил авторучку. Она медленно покатилась в щель между спинкой и сиденьем кресла. Мормоны — флегматичные, внешне спокойные, но, конечно, трясущиеся за свои плетеные корзины… Мамалыжник из Теннесси… Недоношенный медлительный сукин кот напротив… Перепуганные биверы… Угораздило меня попасть в эту компанию! Все они боялись поднять глаза. Только сосед напротив мирно дремал. Казалось, его ничто не трогает. Голова откинута на спинку кресла, глаза закрыты. В этой позе, расслабленный, постаревший, он вдруг показался мне странно знакомым.
Шеббс!
Ну да, это о нем спросил доктор Хэссоп, показав фотографию: “Ты помнишь его?”
Конечно, я помнил.
С Джеком Беррименом когда‑то мы подробно изучили его биографию.
Чтобы окончательно убедиться, что это Шеббс, следовало бы взглянуть на его ноги. От ступней до коленей они должны выглядеть как измазанными фиолетовыми чернилами — от вздувшихся поврежденных кровеносных сосудов. Похоже, усмехнулся я про себя, не выйдя на алхимиков, никого не встретив в Спирнгз-6, но попав в руки малайцев, я по чистой случайности наткнулся на Шеббса.
Усердие, Эл, усердие!
Начинай с усердия, веди дело с усердием, не давай себе лениться. Желание отдохнуть — первый признак возможного поражения
Альберт Великий (“Таинство Великого деяния”) в устном пересказе доктора Хэссопа.
Герберт Шеббс.
Так звучало его настоящее имя, хотя псевдонимов у него было хоть отбавляй — Сэм Поффит, Олл Смит, Роджер Флаерти. Профессиональный взломщик и вор. Он прошел хорошую школу в различных исправительных заведениях и прежде всего в мрачных стенах Ливенуорта.
Привязанный к взрывному устройству, я старался занять себя, вспоминая все связанное с Шеббсом.
Вовсе не бессмысленное занятие, как можно подумать.
Любой всплывшей в мозгах информацией можно воспользоваться. Если вам привычно и буднично говорят “С добрым утром!” — и если вы умный человек, вы непременно используете Даже столь ничтожную информацию с пользой для себя. А если кто‑то намекнет на то, что знает участок дунайского дна, где захоронен Атилла, или догадывается о точном местоположении того участка бескрайней степи, где бесчисленная конница монголов затоптала могилу Чингисхана, тоже не отмахивайтесь — информация подозрительная, вряд ли верная, но все же есть шанс, пусть и ничтожный, что этот человек не врет.
Несколько лет назад, накануне Дня благодарения, Герберт Шеббс приобрел за наличные билет на самолет компании “Норт–уэст эрлайнз”.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
