Лида смотрела на Поляка, который барабанил пальцами по рулю, зыркал по сторонам, вытирал нос и вообще изображал крайнюю степень волнения. В голове у нее решалась задачка. Пожалуй, самая важная в жизни. Поляк даже представил весы, на одной чаше которых деньги, на другой – безопасность.
– Мне от этого не легче, – пробурчала она, откидываясь на сиденье. Движения стали более расслабленными, голос не дрожал. Она вновь контролировала ситуацию. Так ей казалось.
– Слушай, мне, если честно, проблемы не нужны. Совсем не хочется полицию втягивать в это дело, а врачи сразу им сигнал дадут, такие правила. Может, как-нибудь полюбовно решим, а? Ну договоримся там, я не знаю. Деньгами не обижу.
Ответ прозвучал сразу, она даже не успела подумать:
– Можно. Наверное.
«Да, – усмехнулся про себя Поляк, – такие аферы ей проворачивать рановато. Палится на ровном месте».
– Тогда смотри какой вариант. С собой у меня денег нет, надо заскочить домой. Там все будет.
Ее лицо дрогнуло. Она хотела что-то возразить, но Поляк уже заговаривал ей зубы:
– Плюс жена моя сегодня выходная, она врач. Отличный врач, между прочим. Посмотрит тебя, подскажет чего. Один момент. – Поляк достал телефон и сделал вид, что набирает номер. Приложил трубку к уху и стал слушать фантомные гудки. – Так что не волнуйся, у тебя там и так ничего серьезного на первый взгля… Алло! Да, Марин, привет! Ты дома? Никуда не уходи, я щас прилечу. Я тут в легкое ДТП попал, пешехода одного зацепил случайно, девчушку, надо бы… Да не ори ты! Не психуй, кому сказал! Все в порядке! Просто ушиб, девчушка жива и улыбается. Ага. В общем, я за рулем, говорить не могу, приеду и все объясню. Жди!
Поляк спрятал мобильник в карман и пожалел, что не носит кольца на безымянном пальце. Но деваться было некуда.
– Все тип-топ.
Лида с сомнением глазела на Поляка, на потеки дождя на стекле, на выползающий из клоаки города район. Ей все это явно не нравилось. Но деньги по-прежнему перевешивали безопасность, а заодно с ней и здравый смысл.
– Только имейте в виду, – сказала она, доставая телефон из сумки, – что я эсэмэску с номером вашей машины отправлю маме. У нас с ней уговор.
– Не вопрос, хоть папе.
Поляк не сомневался, что Лида блефует. Во-первых, номер она вряд ли запомнила. Во-вторых, существуй уговор, эсэмэска ушла бы с самого начала, а не в конце пути. В-третьих, слишком неуверенно девочка тыкала кнопки, словно сама не знала, что и кому писать.
Поляк смотрел за дорогой, но то и дело бросал взгляды вправо, на ноги Лиды. Вспомнилась новенькая из видеочата. В штанах сделалось совсем тесно.
Дальнейшая дорога до пункта назначения превратилась для него в звуки и образы. Шум дождя шептал непристойности, дразнил воображение. Капли барабанили по крыше и стеклам, имитируя аплодисменты зрителей грядущего шоу. Шоссе стонало, сдавалось под мощью колес. Лужи у дома заглатывали, принимали в себя горячую резину, растекались под ней. У Поляка кружилась голова. Невиданное возбуждение подключило и запахи. Теперь он чуял абрикосовый гель для душа и ромашковый шампунь. Он чуял каждую клеточку Лиды. Чуял ее молодость, ее невинность. Сочность. Стук дверцы грохнул по двору пушечным выстрелом, спугнув голубей с козырька над ступеньками. Протяжный вой сигнализации призывал Лиду одуматься, повернуть назад, сбежать, но Поляк уже тащил ее через подъездную грязь, мимо бутылок, шприцов, газет и окурков. Сквозь царство паутины и разбитых лампочек прямо в свое логово. Не помогал дойти сбитой на дороге девочке, а будто в трансе волочил домой жертву. Такое с ним случилось впервые, и новые ощущения пришлись по вкусу. Лида слишком поздно все поняла, поздно стала упираться и кричать. Ее наивность, глупость и надежда на чудо остались в другом мире, когда Поляк захлопнул за собой стальную дверь.
– Дяденька, миленький, отпустите меня, пожалуйста, – плакала Лида. – Я никому не скажу, обещаю, правда-правда. Я ведь ребенок, несовершеннолетняя, вы же не будете…
Поляк привязал ее руки к изголовью кровати и теперь освобождал от одежды.
– Вот что я тебе скажу, ребенок. – Куртку и сапоги с нее он стащил еще в коридоре, дело было за платьем. – Раньше надо было думать. До того, как под машину бросаться.
– Простите, простите меня, пожалуйста, простите, я в первый раз, больше не буду, деньги были очень нужны, мама умирает, я больше не буду, честно, отпустите, прошу вас, умоляю.
Она тараторила без остановки, пока Поляк ножом срезал с нее платье и лифчик.
– По-твоему, ребенки носят такое белье?
Лида не ответила. Поляк стянул с нее трусы, погладил синяки на боку. Ладонью прошелся по грудям, сдавил соски. Запустил пальцы в пушистый лобок и нырнул глубже. Нащупав преграду, улыбнулся:
– Какая прелесть.
Его распирало от возбуждения, но все нужно было сделать по правилам. По наработанной схеме. Поляк отошел к комоду и открыл ящик.
– Красные, зеленые или фиолетовые?
Лида молча рыдала.
– Красные, зеленые или фиолетовые? – повторил Поляк. – Отвечать, сука!
Лида открыла рот, на губах надулся мыльный пузырь.
– Зеленые, – сквозь стон шепнула она, и пузырь лопнул.
Поляк вынул из ящика полосатые бело-зеленые гольфы и стал натягивать их Лиде на ноги до самого колена. Она уже не сопротивлялась.
– Теперь ты похожа на голенького эльфа. И под твои ноготки моя кожа точно не попадет. Нам ведь не повредит лишняя осторожность, правда?
Поляк поцеловал Лиду в сжатые, точно тиски, губы. Обмазал взглядом ее совсем не детское тело. Поднялся и уже на выходе сказал:
– У этой комнаты отличная звукоизоляция, а моим соседям на все насрать. Лучше оставь силы, они тебе понадобятся. Не скучай, я скоро.
И захлопнул дверь.
Он подобрал сумку в коридоре и сел за компьютерный стол в соседней комнате. На одном мониторе висела вкладка с эротическим видеочатом, на втором – онлайн из спальни. Камер там хватало, даже в конструкции кровати, поэтому шоу можно было рассмотреть с любого ракурса. Лида лежала как труп. Но Поляк умел расшевелить своих гостий. Он обошел несколько сайтов, оставил заявки и вбил короткое описание: «Изнасилование несовершеннолетней девственницы». Пока админы оформляли новый статус, подключались к его камерам и переводили описание на другие языки, Поляк разорял сумку Лиды.
Мобильник. Никакого сообщения маме, как и ожидалось. Да и любых других тоже – папка с сообщениями была пуста. За последние две недели все звонки на три номера: «Мама», «Роман Игоревич док», «Регистратура». Входящих и того меньше – только «Роман Игоревич док».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
