— Дело ведьмака с нечистью бороться да колдунов-лиходеев ловить, — возразил Велизар. — Думаешь, стал бы я на проклятие обычной деревенской девки время тратить?
— Не стал бы, — согласилась я. Я же мириться собралась, а не спорить. — И врать на счет батюшки бы не стал. Да только как тебе поверить?
— Как с проклятием разберусь, свожу тебя на могилу батюшки. Простишься.
На могилу родителя Бажены я не хотела. Хотела домой или к кузнецу. Но приняла самый скорбный вид и кивнула.
— И всё ж постарайся вспомнить, кто проклятие наслать мог. Завистники или пришлый супостат?
Я снова кивнула:
— Как вспомню, так сразу скажу тебе.
И даже сразу подумала о виновнике моих несчастий. На ум пришли соседка этажом ниже, которая постоянно жаловалась на любой шум. Стоило только чихнуть, а она уже в общем домовом чате грозила участковым. А еще баба Люся из дома родителей, которая в каждом встречном молодом человеке любого пола видела недостаточно высокую для её одобрения социальную ответственность. Но отправить в другой мир они меня не могли. В нашем мире много чего умеют, но не такое. А о врагах юной Бажены я ничего знать не могла.
С самым несчастным видом отвернулась и поплелась к избе. Заодно решила, стану выдавать Велизару информацию о себе постепенно. Сейчас он вроде поверил, сжечь за несвойственные миру мысли не собирается. Хотя как объяснить свою связь с другим миром, который ведьмак точно обзовёт Бездной, пока не решила. Признаваться в своем попаданстве всё еще было страшно.
— Бажена, — окликнул меня Велизар.
Я испугалась — вдруг он понял, что я не совсем честна с ним? Но остановилась и оглянулась.
— Свожу я тебя к кузнецу, как с дозора вернусь, — вдруг сказал он. — Расскажешь ему о чудесах своих.
24. Бажена. Занавески
Следующие дни до дозора я изо всех сил старалась быть внимательной к Велизару. А он оставался таким же хмурым и молчаливым, как и в первые дни нашего знакомства. Я уже поняла, что он вообще был человеком немногословным. Но, как и сказал Анчутка, заботу проявлял не словами, а делами. Колдовал над зеленью, принёс мне платья, несколько отрезов тканей и яркие нитки. В очередной раз совестно стало, что я на него наговаривала.
И всё-таки к кузнецу он меня не пускал.
— Почему не сейчас? — я ходила за ним следом и пыталась допытаться до правды. Будто за несколько дней его дозора может что-то поменяться. Может надеется, что я передумаю?
— Проклятие на тебе, — Велизар наконец снизошёл до ответа. — Случись что, мне сподручнее с тем после дозора разбираться.
Ответить на это мне было нечего. Обстоятельства вынуждали смириться. Хотя к словам о проклятии отнеслась скептически. На мой взгляд самое худшее уже случилось — я попала сюда. Сама я лично, как чужеродный дух, на прохожих кидаться не собираюсь. Но сейчас решила уступить и просто ждать — дозор Велизара будет длиться всего несколько дней.
Смириться было сложно. Общение с Велизаром вызывало в душе диссонанс. Проявлять внимание и заботу проще к кому-то близкому. А Велизар близким человеком не был, хоть я изо всех сил старалась с ним подружиться. Он, конечно, был симпатичным. И тётка Агафья в единственную нашу встречу его расхваливала. Но у меня и выбора-то никакого не было, с кем сближаться. От того всё внутри противилось заботе о Велизаре.
Из других знакомых мужчин у меня были женатый кузнец, неизвестный страшный ведьмак со шрамом и жених Бажены, о котором я и думать уже забыла. Такой себе выбор. К тому же все они были сейчас вне зоны доступа. Даже хотелось крикнуть в пустоту: «а других покажите!» Если бы не осознание, что это не поможет, так бы и сделала.
У меня была цель. Даже две — попасть к кузнецу и вернуться домой. Путь к этим целям проходит через хорошее ко мне отношение Велизара. А путь к сердцу любого человека лежит через проявление заботы. Удовлетворение базовых потребностей — простейший вид её проявления. Вот я и вышла рано утром проводить ведьмака в путь и вручить ему собранный узелок с пирогами в дорогу. Перекусит на привале, утолит голод и подумает, как ещё мне помочь. Узелок собирала сама, а пироги пёк, конечно, Анчутка.
— Будь осторожен. Береги себя, — я широко улыбнулась и протянула узелок Велизару.
Он принял его и молча вышел за ворота. Там оседлал коня и даже обернулся прежде, чем отправиться в путь. Я снова улыбнулась и помахала ему рукой. И когда он скрылся в конце улице, с чувством выполненного долго вернулась в дом.
Как закончила с порученными Анчуткой делами, села разбирать принесенные Велизаром ткани. Платья я померила еще при нём. Одно называлось «белым», хотя до белизны современных полиэстровых полотен ему было далеко так же, как всему этому миру до прогресса. Второе оказалось голубым и мне понравилось больше. Оба хоть и украшены вышивкой, но всё того же прямого свободного кроя. Я, конечно, всегда любила шопинг и новые вещи. Но платья не радовали, хоть я и изобразила восхищение ими.
Теперь, разглядывая доставшиеся мне ткани и ленты, пыталась придумать, что бы сделать из них такого, чтобы и не сильно выделяться, и всё же выглядеть в соответствии с канонами красоты моего мира. Без модных журналов и профессиональной швеи под боком дело не шло.
— Шерстяные платья готовь к осени, — Анчутка взялся помогать разбирать мои сомнительные богатства. — Велизар и о том подумал. А то как подуют ветра, принесут дожди студёные, а ты без платья. Эта для понёвы и поясов сгодиться. А с этого рубахи длинные пошей.
Осмотрев предложенные ткани, я разложила и платье. Крой у него был простой, повторить смогу. Сделать что-то новое — навыков не хватит.
На сложенной ткани, будто домашний кот, спал домовой. Рядом перебирал ленты и цветные нитки Анчутка. А в моей голове нашёптывал идеи мой персональный бес. «Сшей кимоно», — говорил он. — «Или штаны».
Вообще-то после планов о встрече с кузнецом заниматься пошивом одежды не очень-то и хотелось. Занятие это было мелкое, обычное, которое встало в моём рейтинге значимых дел на одну полку с чисткой курятника. И без него не обойдешься, и на перспективу не сгодится. Однако до приезда Велизара мне всё равно надо было чем-то заняться. Поэтому заставила себя вновь посмотреть на ткань.
Кимоно так кимоно, — решила я. Женские штаны и в моей реальности перестали быть вызовом обществу всего сотню лет назад. Зачем провоцировать и без того запуганных мною людей и распалять свои идеи на незначительные вещи? А восточный халат, как помнила еще со школьных уроков труда, не на много отличался от платья.
Я стала замерять, что и где отрезать, как потом пришить. А Анчутка с интересом наблюдал.
— Что это ты такое задумала? — спросил он.
— Кимоно. Восточный халат, — ответила я, уже представляя к недавно придуманным шезлонгу и стакану компота себя в кимоно. Красота!
— И о блюдах восточных знаешь. И об одежде. Неужто соврала Велизару, что не знаешь о купце заморском?
Я замерла и подумала: а ведь и правда, как оно всё складывается. Ведь и чугунок мой, о котором я так мечтаю, родом из стран восходящего солнца.* Как-то подозрительно выходит.
— Я передумала, — тут же сказала я.
Снова схватила одно из платьев и представила, как с облегчением вздохнул какой-нибудь китаец: теперь его не уличат в запретном колдовстве. По подобию принесенного Велизаром платья скроила еще одно и взялась за шитьё. Занятие это было долгим и кропотливым — не на один вечер. Я уже подумала, что можно было обмотаться куском ткани, как индийским сари, а Анчутка пугал, что по подолу, рукавам и вороту еще следует нанести вышивку. Без неё носить одежду нельзя.
— А как злой дух или нечисть какая через рукав проникнет? — увещевал он. — Болезни впустит или неудачу.
— Так я ж сама злой дух, — напомнила я об одержимости и усмехнулась. А вдруг и правда юная Бажена пренебрегла техникой безопасности? Я даже проверила — но вышивка на свадебном платье присутствовала.
