— «Толика сбил», — передразнил генерал. — Для тебя объект прежде всего! Ты собой должен его прикрывать. Толика сбили, ему помогать нечего, он уже лежачий! А объект в это время увели! Говнюки сопливые! Надо бы вообще из органов вас гнать, да и так людей не хватает! В общем, достать мы его должны… любой ценой! И в операции предстоящей, как штрафники, вперед пойдете, хоть под пули, хоть в лапы этого самого Выродка чертова. Все!
На следующий день Успенский собрал начальников подразделений, командиров приданных отрядов.
— Начнем от печки, — хмуро сказал он. — Что с фургоном?
— Угнан! — ответил опер Чабрецов. — Принадлежит фирме «Экзотика». Номерной знак снят с мусороуборочной машины. Водитель пока не найден. Вторая машина «пятерка» тоже в розыске.
— Дворы, дома, где обнаружена «пятерка», осмотрели?
— Не все. Там целый квартал выселен. За вечер не осмотришь. Тем более нас семь человек было, да гаишников трое.
— Пальцы в машине?
— Много Чернышева, еще нескольких человек. Личности устанавливаются.
— Свидетели?
— На месте происшествия, в тоннеле, трое из остановившихся машин. Двое мужчин. и женщина. В описаниях преступника сходятся. «Высокий, длинные рыжие волосы, рыжая борода, темные очки. Одет в камуфляжный костюм». Все в один голос говорят, что реакция стремительная. Все произошло за считанные секунды. Очевидно, очень силен физически. Вырвал жертву одним рывком правой рукой, забросил в фургон, как мешок с картошкой, тут же уехал.
— Да уж ждать наших лопухов не стал, — сухо констатировал генерал и продолжал: — Кроме этого квартала, есть еще поблизости дома на капремонте?
— Поблизости только один дом. В нем уже работают строители. А пустые за три квартала от того, где обнаружен фургон.
— Что с собаками?
— Ночью прошел дождь. Плохо работали.
— Пустой номер, товарищ генерал, — осмелился заметить командир одного из приданных отрядов.
— Пустых номеров быть не может! — яростно сказал генерал. — Хватит пустых номеров! Кладбище можно специальное организовывать. Мемориальное имени Выродка! Привлечь всех бойцов, всех собак. Обшарить каждый дом, каждый этаж, чердаки, подвалы. Все! И в те дома, что за три квартала от этого тоже.
— В жилые квартиры заходить?
— В жилые, только если собака подведет к дверям или к окнам. Пока хватит с вас и пустых. Что с самим Чернышевым?
— Пока не обнаружен ни живым, ни…
— Только ищите тоже осторожно! Когда убедитесь, что нашли логово, окружайте. Внутрь не входить! Штурмовать со всех сторон, всем вместе и сразу открывать огонь! Сдаваться ОН не будет. Впрочем, сомневаюсь я, что ОН в этих домах устроился. Скорее всего где-нибудь подальше.
— Так что же, ОН по воздуху с Чернышевым перенесся?!
— По воздуху не по воздуху, а по крышам мог вполне.
— Давайте какую-нибудь короткометражку-ужастик попросим киношников снять, пустим ленту в продажу, а к ней маячок приделаем. И название хорошее «Время Нергала», — предложил молодой опер Васильцов, недавно пришедший на работу в органы.
— Романтик, мля! — комментировал генерал. — Представляешь, сколько это все займет времени? Фильм снять, копии сделать, по ларькам рассовать и за каждой проданной кассетой ездить проверять… Хотя… ОН безумный, может, и идея должна быть безумной? фильм снимать — это, конечно, бред, а вот парочку кассет любых, хоть пустых, взять да наклеить этикеточку: «Время НЕРГАЛА-1», «Время НЕРГАЛА-2» да выставить в ларечках поблизости от того места, где ОН фургон бросил, это, пожалуй, можно… Бред, конечно, по большому счету, но…
Уже к вечеру в киосках, правда всего в пяти, появились видеокассеты с этикетками. Продавщицами в киосках сидели опытные оперативницы, снабженные фотороботами Выродка и знающие возможные варианты внешности объекта: рыжая грива, рыжая борода; черные длинные волосы, черная борода. Конечно, были возможны варианты, но девушки должны были любому покупателю поставить маячок. На кассете был записан боевик с Сильвестром Сталлоне, и в случае претензий со стороны покупателя нужно было немедленно извиниться и либо вернуть деньги, либо предложить другую кассету. Пришлось, правда, еще и договариваться с «держателями» киосков, но здесь особых сложностей не возникло.
В 14 часов началось прочесывание нежилых домов. Оперативники осматривали бук вально каждый угол пустых комнат, кухонь, кладовок, обшаривали чердаки и подвалы. Оружие при этом было постоянно наготове. Автоматами и собаками бойцы смертельно напугали нескольких бомжей, которые, опохмелившись с утра, заснули и прозевали начало облавы. К семи часам вечера осмотр был закончен.
К вящей радости бомжей оперативники раскурочили несколько забитых квартир на первых этажах. Опрашивать бродяг почти никто не догадался. Только часов в пять пришел запрос от генерала: «Ведется ли опрос?» Тогда спохватились, но бомжей к этому времени в домах практически не осталось. Только на одном довольно сухом чердаке обнаружился спящий старик, почему-то сразу назвавший свою фамилию — Аршинников, который долго не мог понять, чего от него хотят, но в конце концов, устрашенный перспективой потерять теплое местечко, сказал, что слышал от своих товарищей о неком придурке, который продолжает жить в одном из выселенных домов. Придурок этот — субъект якобы вредный и злобный. Живет один и в дом свой, хоть он и пустой, никого не пускает. Сам старик туда не совался и не знает, где обретается придурок.
— А чего я туда пойду? Хрен этот, говорят, не одному нашему шею свернул.
— А где же обитает тот злобный-то? Хотелось бы на него взглянуть!
— Этого никто не знает! — убежденно ответил старик. — Те, которые знали, их уже в живых нету!
— Близко, значит, это отсюда, раз молва такая идет?
— Не-е! Если бы близко, я бы отсюда ушел! Зачем мне жизни лишаться? Я маленько выпью, сразу и жизнь люблю!
Большего добиться от старого завшивевшего философа не удалось.
Около восьми часов операция закончилась.
Собаки, которым дали понюхать старый пиджак психолога, с лаем рванули в ближайший подъезд, поднялись на чердак, но на крыше потеряли след, смытый ночным ливнем.
Судя по всему, Выродок, неся на руках психолога, ушел по крышам.
«Вполне возможно, что и живет ОН в обычном заселенном доме, — подумал генерал, — а убивать ходит в подвалы».
* * *
Днем в одном из киосков была куплена только одна кассета. Маячок довел наблюдателей до дома на улице Восстания. Тут же был отдан приказ о проверке объекта. Выяснилось, что жил здесь парень-студент лет двадцати с матерью. Впрочем, кассету он в тот же день вернул обратно в киоск.
На следующий день после облавы была куплена еще одна кассета. Оперативница доложила, что покупатель — субъект с длинными светлыми волосами, на затылке перехваченными тесемкой, со светло-русой бородкой, в тонированных очках.
Маячок показал, что объект вошел в подворотню метрах в трехстах от рокового двора и минут десять находился в одном из домов. Генерал приказал немедленно начать операцию по окружению дома. На канал Грибоедова рванули машины с бойцами ОМОНа и СОБРа. Все были почему-то уверены, что на этот раз что-то будет! Но за несколько минут до прибытия бойцов на место опер, следивший за маячком, передал командирам отрядов по рации, что маячок снова начал движение и через пару минут сигнал замер, стал устойчивым.
Машины подъехали к дому, бойцы в масках, камуфляже и полном вооружении, до смерти напугав прохожих, выскочили из машин и… когда опер-слухач дал наводку, командир одного из отрядов обнаружил кассету. Она лежала в урне рядом с подворотней, куда накануне въехал преследуемый фургон.
Вроде замкнутый круг! Ведь здешние дома все были обшарены! Но, с другой стороны, только что сигнал маячка шел из другого двора, того, что находился все в тех же пресловутых трехстах метрах от этого!
Журналист, который все это время сидел в аппаратной вместе с генералом, не выдержал.
— Я поехал! Я ЕГО нюхом учую!
Генерал начал было возражать, сказал, что уже дал приказ начать обыск тех домов, откуда первоначально сигналил маячок, и, следовательно, бойцы справятся без него.
Но Любомудрова было не сломить. Он примчался на служебной «Волге» на канал Грибоедова, когда оперативники с собаками обходили очередной дом в дальнем квартале от того, где была оставлена машина.
Журналист вошел во двор, осмотрелся. Пустота, горы мусора, заколоченные окна.
Бойцы, чертыхаясь по поводу бессмысленных, по их мнению, поисков, собирались в центре двора. Собаки стояли спокойно, будто все происходившее к ним отношения не имело, как бы говоря: «Дело, конечно, хозяйское, но вообше-то здесь никого нет!»
Любомудров не стал ждать, когда бойцы осмотрят второй двор, и решил просто пройтись по всем дворам, посмотреть, куда можно выйти.
