— Мы тебя ждали, — продолжила Нелли-Рубина. — Нам нужна помощь в…
Внезапно она замолкла. Причем не столько из-за предостерегающего взгляда Мэри Поппинс, сколько из-за того, что увидела ребят.
— О! — обрадовалась она. — Ты привела Майкла и Джейн! И Близнецов тоже! Какой сюрприз!
Она крепко пожала всем руки.
— Вы нас знаете? — изумленно спросил Майкл.
— О, Боже! Конечно! — ответила Нелли-Рубина. — Я часто слышала, как мои мама и папа говорили о вас. Очень рада познакомиться!
Она рассмеялась и еще раз пожала им руки.
— Думаю, Нелли-Рубина, — сказала Мэри Поппинс, — на них можно потратить одну унцию Разговоров.
— Конечно же! — улыбнулась Нелли-Рубина и покатилась на своем диске вдоль прилавка. — Для тебя, Мэри, все что угодно! С превеликим удовольствием!
— Но разве могут разговоры измеряться унциями? — удивилась Джейн.
— Конечно! И фунтами тоже! Даже тоннами!
Нелли-Рубина подъехала к полке и потянулась за большой зеленой банкой. Но ее руки оказались слишком коротки.
— Так-так-так! Слишком короткие! Надо будет сделать подлиннее. Позову-ка я дядю, пусть он достанет. Дядя Доджер! Дядя Доджер!
Последние слова она крикнула в дверь, расположенную за прилавком, и в тот же миг из нее появился довольно странного вида человек. Он был таким же круглым, как Нелли-Рубина, только гораздо старше и с грустным выражением лица. На голове у него тоже была маленькая легкая шляпа. А застегнутая на все пуговицы куртка казалась вытесанной из дерева. Кроме того, когда его фартук зацепился за дверь, Джейн с Майклом увидели, что у дяди, как и у племянницы, нет ног. В руках он держал деревянную кукушку, наполовину выкрашенную в серый цвет. Брызгами такого же цвета были усеяны его фартук, руки, плечи и даже нос.
— Ты звала, моя дорогая? — спросил он сладким, заискивающим голоском.
И тут дядя увидел Мэри Поппинс.
— Мэри Поппинс! Наконец-то! Нелли-Рубина как раз хотела попросить тебя помочь нам с…
Его взгляд упал на детей, и он оборвал себя на полуслове.
— О, прошу прощения, я не знал, что ты с компанией. Я сейчас.'Только пойду закончу эту птичку…
— Нет, дядя Доджер! — недовольно перебила Нелли-Рубина. — Я хочу достать с полки Разговоры. Не мог бы ты мне помочь?
Несмотря на веселое и жизнерадостное лицо Нелли-Рубины, дети уловили в ее тоне, когда она обращалась к дядюшке, властные нотки.
Дядюшка со всех ног (которых у него не было) бросился исполнять просьбу.
— Конечно! Конечно, моя дорогая!
Он поспешно снял банку с полки и поставил на прилавок.
— Передо мной, пожалуйста! — раздраженно бросила Нелли-Рубина.
Дядюшка Доджер суетливо переставил банку.
— Пардон, моя дорогая!
— Это и есть Разговоры? — спросила Джейн, указывая на банку. — Они больше похожи на конфеты.
— Так оно и есть. Это конфеты-разговорчики! — объяснил дядя, вытирая банку фартуком.
— А кто их ест? — поинтересовался Майкл.
Дядя Доджер, боязливо покосившись на Нелли-Рубину, перегнулся через прилавок.
— Кто-то ест, — прошептал он, прикрывшись ладонью. — Но только не я. Я всего лишь дядя. Зато она, — он уважительно кивнул на племянницу, — Старшая Дочь и Прямая Наследница!
Джейн с Майклом хотя не поняли ни слова из сказанного, вежливо кивнули.
— Ну, — весело вскричала Нелли-Рубина, открывая крышку банки, — кто будет выбирать первым?
Джейн запустила руку в банку и вынула плоскую конфетку в форме маленькой звездочки.
— Ой, на ней что-то написано! — воскликнула она.
Нелли-Рубина рассмеялась.
— Ну конечно! Это и есть Разговорчик! Прочти его.
— «Ты — моя Прелесть!» — громко прочла Джейн.
— Замечательно! — сказала Нелли-Рубина и подвинула банку Майклу. Он достал розовую конфетку в форме морской раковины. «Я тебя люблю. А ты меня?» — прочел он по слогам.
— Ха-ха! Очень хорошо! — Нелли-Рубина громко рассмеялась. — Конечно, люблю! — добавила она и быстро поцеловала Майкла в щеку, оставив на ней следы красной краски.
На желтенькой конфетке Джона было написано: «Ля-ля-ля, малявка!», а на конфетке Барбары: «Веселая, воздушная!»
— Так оно и есть, — сказала Нелли-Рубина, улыбаясь. — А теперь Мэри Поппинс!
Нелли-Рубина пододвинула ей банку. Ребята заметили, что они как-то странно переглянулись. Заговорщически.
Сняв шерстяную перчатку и хитро прищурившись, Мэри Поппинс сунула руку в банку и поворошила конфеты. Потом ухватила одну — белую, в форме полумесяца, — и достав, прочитала:
— «Сегодня в десять часов».
— Правильно. Это время, когда мы собираемся…
— Дядя Доджер! — угрожающе воскликнула Нелли-Рубина.
Улыбка моментально исчезла с дядиного лица, и оно стало еще печальней, чем прежде.
— Пардон, моя дорогая, пардон! — пробормотал он. — Я старый человек и, боюсь, иногда болтаю лишнее. Прошу прощения.
Было похоже, что он чувствует себя виноватым, но Джейн с Майклом никак не могли понять, в чем именно.
— Ну, — сказала Мэри Поппинс, аккуратно кладя конфетку в сумочку, — Нелли-Рубина, нам пора.
— Правда? — Нелли-Рубина слегка покачалась на своем диске. — Какая жалость! Мне было так приятно вас повидать! Кроме того, — она кивнула в сторону окна, — на улице снова идет снег. Может, побудете еще немного?
— Я согласен, — заявил Майкл. — Я бы тогда узнал, для чего все это нужно, — он указал на раскрашенные деревянные листья, цветы, барашков и птиц.
— О, это всего-навсего украшения, — сказала Нелли-Рубина и небрежно махнула рукой.
— А. что вы с ними делаете?
Дядюшка Доджер услужливо перегнулся через прилавок.
— М-м-м, видите ли, мы их выносим наружу и…
— Дядя Доджер! — глаза Нелли-Рубины угрожающе сверкнули.
— О, Господи! Я снова болтаю лишнее! Ах, я бедный, старый человек… — запричитал дядюшка.
Нелли-Рубина смерила его сердитым взглядом. Потом повернулась к детям и улыбнулась.
— До свидания, — сказала она и пожала им руки. — Я запомнила ваши Разговорчики! «Ты — моя Прелесть», «Я тебя люблю», «Ля-Ля-ля» и «Воздушная»!
— Вы забыли о Разговоре Мэри Поппинс. «Сегодня в десять часов», — напомнил Майкл.
— О, она не забыла! — воскликнул дядюшка, счастливо улыбаясь.
— Дядя Доджер!
— О, пардон, пардон! Больше не буду.
— До свидания, — попрощалась Мэри Поппинс.
Она важно защелкнула свою сумочку и снова обменялась с Нелли-Рубиной таинственным взглядом.
— До свидания… до свидания…
Когда Джейн с Майклом вспоминали позднее о случившемся, то никак не могли понять, каким образом они очутились на улице. Только что были внутри, и вот уже спешат по снегу вслед за Мэри Поппинс, посасывая на ходу конфетки-разговорчики!
— Знаешь, Майкл, — проговорила Джейн. — Мне кажется, что в конфете было сообщение!
— В какой? В моей?
— Нет. В той, что выбрала Мэри Поппинс.
— Как это?
— Я думаю, что сегодня в десять часов что-то должно произойти! Поэтому я не буду спать — и все увижу!
— Ия тоже! — подхватил Майкл.
— Шире шаг, пожалуйста! — донесся до них сердитый голос Мэри Поппинс. — Я нё собираюсь тратить целый день…
Джейн крепко спала. Ей снилось, что ее кто-то окликает тоненьким, требовательным голоском. Она открыла глаза и увидела Майкла, который стоял, одетый в пижаму, рядом с ее кроватью.
— Ты же сказала, что не будешь спать! — возмущенно прошептал он.
— Что? Где? Почему? А, это ты, Майкл. Ты, между прочим, тоже говорил, что не заснешь…
— Прислушайся, — сказал он.
В соседней комнате кто-то ходил на цыпочках. У Джейн перехватило дыхание.
— Быстрее! Ложись в кровать! Притворись спящим! Ну, поворачивайся же!
Один прыжок — и Майкл оказался под одеялом. Затаив дыхание, дети слушали. Дверь, разделявшая Детскую Спальню и Детскую, тихо приоткрылась. Узкая полоска света упала на пол и стала медленно расширяться. Затем кто-то проскользнул в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.
Это была Мэри Поппинс, одетая в шубку и с ботинками в руках.
Дети лежали тихо, прислушиваясь к ее шагам на лестнице. Где-то внизу щелкнул замок, и на садовой дорожке заскрипел снег. Парадные ворота захлопнулись. И в этот самый момент часы пробили десять.
Джейн с Майклом выпрыгнули из кроватей и бросились в Детскую, окна которой выходили в Парк.
Ночь была темной и тихой. На небе слабо мерцали звезды. Но сегодня они не волновали ребят. Если конфетка Мэри Поппинс и впрямь была Сообщением, то их ожидало кое-что поинтересней.
— Смотри! — воскликнула Джейн, толкая Майкла.
В Парке, прямо за Воротами, стояло странное сооружение, похожее на Ковчег. Оно было крепко привязано веревкой к стволу высокого дерева.
— Но как он сюда попал? — удивился Майкл. — Ведь утром он был совсем в другом конце Парка!
