Нас принял старший тренер мексиканской сборной Рауль Карденас. Он был в узких спортивных брюках, в свободной кофте с широким воротником, из которого, словно пушечное ядро, торчала на сильной шее круглая, коротко остриженная голова. Загорелое лицо, изрезанное глубокими морщинами, с нависающими над глазами мохнатыми бровями, выглядело усталым. Карденас довольно скупо рассказал о своих питомцах. Мы довольно вежливо пожелали им успеха и отправились восвояси. Тем более что совсем немного времени оставалось до официального приема, назначенного руководством ФИФА в отеле «Касабланка».
24 мая в просторном зале крупнейшего в Мехико национального банка начал работу наш судейский семинар. Открыл его Стэнли Роуз.
— Здесь собрались лучшие судьи мира, — сказал он. — Поэтому в ходе первенства не может быть никаких ошибок, так как ошибаются лишь плохие, неподготовленные арбитры. Правда, мы знаем, что пока нет единой трактовки по ряду вопросов. Больше с этим мириться мы не будем и потому проводим не летучий, как обычно, а фундаментальный семинар судей. Судейский комитет ФИФА выслушает ваши соображения, а затем уже примет обязательные для всех решения.
Генеральный секретарь ФИФА господин Кайзер, взявший слово после Стэнли Роуза, ознакомил нас с регламентом семинара. Нам предстояло посмотреть нарушения, зафиксированные на кинопленку в Англии, дать им свое толкование, осуществить довольно солидную программу физической подготовки и практических занятий.
За время семинара мы просмотрели фильмы некоторых матчей английского чемпионата. Вернее, не самих матчей, а наиболее сложных с точки зрения судейства эпизодов. В замедленном темпе крупным планом мы видели на экране, какое нарушение допускал футболист, отмечали, достаточно ли справедливо карал его арбитр. Затем обычно по каждому эпизоду мы писали свои соображения, чтобы с ними мог ознакомиться Судейский комитет ФИФА. Два фильма были посвящены вратарям — главным мастерам по затяжке времени. Наконец, несколько десятков короткометражных эпизодов убедительно рассказали о различных ухищрениях футбольных хулиганов.
В ходе довольно бурных дискуссий, разгоревшихся между латиноамериканскими и европейскими судьями, была разработана и официально утверждена единая оценка спорных игровых ситуаций. В отношении вратаря, например, было решено: строжайшим образом карать нарушение правила «четырех шагов». Кроме того, мы пришли к выводу о наказании голкипера свободным ударом, если он со своими товарищами по команде занимается откидыванием мяча с единственной целью потянуть время. Вместе с тем мы приняли во внимание и то, что нередко футболисты соперников, избегая сами борьбы, не дают вратарю ввести мяч в игру, закрывают ему обзор. В этих случаях в интересах спортивной справедливости караться будут уже игроки.
Были устранены все разногласия в отношении «подката» сзади. Не помню уже, кто из нас после ожесточенных споров о невозможности найти здесь единую трактовку предложил считать отбор «чистым», если игрок коснулся сперва мяча, а не ног соперника. Эта мысль пришлась всем по душе и была принята без возражений.
С особой тщательностью и вниманием мы анализировали свои отношения с игроками. В конце концов единогласно согласились с тем, что любой протест против решения судьи должен повлечь за собой замечание.
Такое же наказание теперь ожидало и игрока, мешающего произвести штрафной, свободный или угловой удар. За любой повторный проступок следовало более суровое наказание — удаление с поля. Кроме того, к этой крайней мере мы решили прибегать в случае, если футболист допускает умышленно грубую игру, не реагирует на судейский свисток.
В последний день семинара была отработана единая трактовка жестов. Поскольку по всем принципиальным вопросам было достигнуто соглашение, то Судейский комитет ФИФА здесь принял компромиссные решения, устраивающие всех. Так, если европейские арбитры, фиксируя свободный, поднимали руку вверх, зажимая кулак, а латиноамериканские при том же жесте выбрасывали еще два пальца, то теперь следовало поднимать руку с открытой ладонью.
Когда итоги нашего семинара стали достоянием гласности, многие тренеры и футболисты поспешили выступить с осуждением линии Судейского комитета вообще и принятых решений в частности.
— Мне не симпатичен так называемый поучительный стиль судейства, — заявил англичанин Р. Чарльтон. — Мы, профессиональные игроки, находимся на работе, а арбитр-любитель грозит нам пальцем, как малышам, читает нотации, демонстрируя, что он здесь главный. Главный же не он, а игра.
— Будет очень плохо, — поддержал его тренер бельгийской сборной Гутало, — если судьи станут трактовать любую попытку капитанов команд опровергнуть несправедливость как неуважение к арбитрам.
— Главная опасность, — сказал тренер бразильцев Загало, — в том, что судьи слишком подчеркивают свой авторитет и берут полностью на себя руководство игрой.
Любопытно, что осенью, через несколько месяцев после окончания чемпионата, прошедшего, как известно, без особых инцидентов и ошибок, тот же Загало в Лондоне произнес целый панегирик во славу арбитрам.
— В Мексике мировой футбол поддержал свою репутацию, — подчеркнул он, — прежде всего благодаря жесткому и решительному судейству. Грязная игра не оставалась там безнаказанной. Это еще раз показало, что если футболист твердо знает о неизбежности наказания за грязный прием, он непременно избегает его применения. — И добавил фразу, о которой многие из нас, судей, думали и которую никто не решался произнести вслух: — Будущее мирового футбола во многом зависит от арбитров…
Впрочем, тогда, в те жаркие и душные, полные напряженной работы майские дни, мы меньше всего думали об оценках. Каждое утро с 9 до И часов мы отправлялись на спортивную базу, где один из лучших специалистов по физической подготовке — тренер ФИФА господин Краймер из ФРГ занимался с нами. Занятия были очень интересны, ибо Краймер каждому из нас предлагал наиболее подходящий по физическим возможностям цикл упражнений, умело регулировал нагрузку.
Буквально через четыре-пять дней почти все мы почувствовали себя на пике формы. Доктор Андреевич из Судейского комитета ФИФА, который, несмотря на свой преклонный возраст, тренировался с нами, искренне поблагодарил Краймера за его высокое искусство.
Теоретические занятия начинались во второй половине дня, и обычно мы не торопились вернуться в отель, небольшими группами бродили по городу. Я очень подружился с Кандилом, нередко во время прогулок мы вырабатывали какие-то совместные предложения по тому или иному обсуждаемому на семинаре пункту. Часто к нам присоединялись Ландор, Ченчер, Ямасаки, ди Лео. Беседы наши, протекавшие на странном англо-русско-испанском языке, в общем, были, на мой взгляд, довольно интересны. Помню, мы страшно удивились, когда вдруг обнаружили в витрине колоссального универмага «Ливерпуль» статуэтку «Золотой богини», небрежно охраняемую всего лишь двумя полицейскими. Предупредительный администратор, склонив отлакированную голову, внимательно выслушал наши сбивчивые вопросы, а потом, после того как долго выяснял, кто мы такие и почему нас, собственно, удивляет месторасположение Нике, холодно, сквозь зубы объяснил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
