Мурлыкая себе под нос слова из популярной года три назад песни – «Мы сжигаем за собой все мосты. Я не знаю что со мною. А ты?», Волохов из последних сил снял бушлат и, сорвав гимнастерку, макнул ее, скрученную жгутом, в открытое жерло люка. Вынул и снова опустил, оставив прихлопнутый крышкой кусок.
Взрыв получился гораздо сильнее, чем он ожидал. Разлетевшиеся горящие куски досок упали чуть ли не у его ног, хотя майор и отошел довольно прилично. А здоровенное огненное облако, облизав заросли на противоположном берегу, похоже, положило начало нехилому лесному пожару.
– Прости меня, «Гринпис», – Волохов, присев на пригорок, достал «аптечку бойца» и принялся «оказывать себе первую помощь», глядя, как огонь на той стороне буквально пожирает высохший за два бездождливых месяца лес.
12.11.2026 г. ж/д Борисоглебск – Липецк
Высунув алый язык, дворняга не сводила с Егора глаз. И хоть еще были свежи воспоминания о той охоте, что не так давно устроили на него ее сородичи, парень не выдержал и швырнул банку с недоеденной тушенкой псу под нос.
Зачумленное солнце на миг выглянуло из клочьев облаков и осветило площадку перед брошенным автовокзалом. Ветер, прогнав по асфальту стайку кленовых листьев, принялся играться с молодыми березками, укрывавшими собой железнодорожную насыпь. Несколько ворон что-то увлеченно выискивали среди раскрытых чемоданов и распотрошенных баулов. Вдалеке загудело.
Неужели поезд?
Егор подобрался поближе к железной дороге, но устроился так, чтобы его не было видно, вздумай здесь что-нибудь проехать.
Долго ждать не пришлось. Из-за поворота показался состав. Тепловоз тащил за собой штук пять цистерн, две платформы, на одной из которых стоял танк с повернутой в сторону поселка пушкой, а на другой дорогой внедорожник, сверкающий неуместным здесь металликом. В конце состава громыхало полтора десятка обычных товарняков. Тепловоз еле тащил вереницу лязгающих сцеплениями вагонов. У Егора было достаточно времени, чтобы их рассмотреть. Никакой охраны видно не было, что по нынешним временам удивительно. У второй с краю теплушки слегка сдвинута дверь. Это было очень соблазнительно. Состав шел на север, а ведь по этой ветке можно было доехать сначала до Ряжска, а потом, чем черт не шутит, через Рязань аж до самой Москвы.
И он решился. Оглянувшись по сторонам, Егор совершил стремительный марш-бросок и, легко запрыгнув в вагон, уселся на какие-то пыльные ящики. Пыльные мешки, которыми некоторых иногда бьют по голове, здесь тоже были. Из них-то он и соорудил себе что-то вроде гнезда. Устроился он прямо напротив приоткрытой двери, чтобы было удобно наблюдать за дорогой, держать на прицеле вход и в конце концов чтобы элементарно не задохнуться.
В светлом прямоугольнике бесконечной стеной тянулись рыжие леса, иногда, правда, сменяясь такими же рыжими полями, мелькали безлюдные полустанки, грохотали мосты. Вагон покачивало. Егор заснул.
Разбудил его резкий толчок, от которого вдобавок свалился ящик, больно ударивший Егора по плечу.
Он вскочил и осторожно выглянул наружу. Впереди, за облысевшими ветвями деревьев, на выглянувшем солнце блестела бескрайняя водяная гладь.
Ох, едрит твою в коромысло, это что еще такое? Егор бросился к рюкзаку и достал карту. Нигде по пути не могло быть такого большого водоема. Да и рядом нигде, кроме… Матырское водохранилище под Липецком. Это что же, пока он спал, состав в Мичуринске к Липецку завернул?
– Мать твою! – Он спрыгнул с поезда и, увидев топчущегося на тепловозе человека, на всякий случай залез под вагон. Машинист или его помощник постоял немного и скрылся в будке. Егор метнулся к кустам. Там он снова достал карту.
Это что же, теперь придется эту лужу обходить? Да уж, приличный крюк получается. И вообще, теперь он был дальше от своей цели, чем еще сегодня утром. Дела-а-а!
Поезд вскоре тронулся, и когда он исчез за поворотом, в намечающейся тишине Егор уловил какой-то странный звук. Будто где-то недалеко то работала циркулярная пила, то визжала дрель.
Может, у водохранилища люди есть? И люди, судя по всему, приличные. Бандиты вкалывать не любят, а мародерам это вообще ни к чему.
Егор пересек пустое шоссе, на котором не было ничего, кроме ставших уже привычным атрибутом брошенных битых машин. За перелеском начинался спуск к воде. Решив не рисковать, он двигался медленно, без фанатизма. Хотя ноги так и несли его на встречу с неизвестным.
С расстояния пятидесяти метров разухабистые запилы уже не казались звуками от инструментов. Это была, с позволения сказать, музыка. Рок.
Отодвинув рукой ветку, Егор разглядел обшарпанный дебаркадер, пришвартованный к заваленному мусором причалу. Этот дом на воде сейчас, похоже, был не гостиницей или рестораном, а ночным, вернее, круглосуточным рок-клубом. Сам дебаркадер представлял собой двухэтажное, довольно потрепанное строение постройки середины двадцатого века. Его выкрашенные в голубой цвет колонны и козырек над ними совершенно не вязались с белыми решетками и уж тем более с зелеными стенами. Справа от плавучего рок-клуба в ряд стояло несколько мотоциклов, которые охранял совершенно безоружный чувак. Если, конечно, не считать за оружие огромную металлическую цепь на его груди.
Были тут и лодки. Они покачивались на волнах у небольшой лесенки голубого же цвета, которая спускалась с высокого пандуса.
Пока Егор рассматривал дебаркадер, запилы сменились пьяным ором. Композиция закончилась, а публика продолжала петь свою любимую песню самостоятельно.
Он все думал: просто обойти водохранилище вместе со всей этой тусовкой или попробовать договориться о переправе? Пока Егор чесал репу, откуда-то, словно из-под земли, выскочила мелкая размалеванная девица с огненно-рыжим гребнем на макушке. Кроме этого гребня, на голове у нее волос не было. То, что это девица, он и понял-то только по длинным, накрашенным черным лаком ногтям и паре килограммов всякой бижутерии.
Хотя нет, – он оглядел ее с ног до головы, – не только по этому. У девчонки с фигурой все было о’кей. Даром что мелкая.
– Слышь, пацан, закурить есть?
Егор достал из внутреннего кармана куртки пачку сигарет.
– Я отсыплю побольше своим, – она улыбнулась на всю ширь.
Он сначала хотел отнять у девахи курево, но потом вспомнил про лодки и смолчал.
– Да не ссы, – она затянулась, – это я тя на понт брала. У нас там этого добра завались. Все-таки ресторан бывший. Надо понимать!
Егор хмыкнул. Он как-то неуютно чувствовал себя в этой тусовке. Ведь там, в Москве, в прошлой жизни, таких, как он, называли ботаниками. На дискотеки он, конечно, ходил, но все больше сидел там в углу, потягивая безалкогольные коктейли. Девушек он никогда танцевать не приглашал, а если кто и вытаскивал его, такие знакомства, как правило, заканчивались у подъезда дома девушки традиционным «до завтра». Завтра с этими девушками у Егора не наступало. Не отвечали они ни на его звонки, ни на электронную почту. Одним словом, не тусовщик он.
Вот и сейчас разодетая деваха с визгом запрыгнула на подошедшего высокого парня с голубыми, торчащими во все стороны волосами.
– Чувак, ты чей?
Ну, началось!
– Не, чувак, ты не напрягайся так. Нам до дверцы, откуда ты. Просто мы тут одного кекса с мешком шмали ждем. Не ты, нет? Вижу, что не ты. А этот урод, наверное, обкурился где-нибудь по дороге, зараза. Ну че стоишь как обдолбанный? Пошли на «Титаник», бухнем.
– Да у меня денег нет.
– Да ты че? Кому нужны твои бабки? Пошли, говорю, дернем за знакомство. Айдол, кстати, а тебя как?
– Егор.
– Лера, – пискнула девица.
Внутри зала бывшего ресторана с апартаментами дым стоял коромыслом. Музыка пока молчала, и по ушам ударила какофония из пьяного базара и звона стаканов.
– Панки, хой, – синеволосый поднял правую руку с приветствием.
– Хой, – повторил нестройный хор нетрезвых голосов.
– Элис Купер жив, – снова выкрикнул Айдол.
– Элис с нами, – отвечали ему. И тут же долбанули низы коронной песни этого самого Элиса:
– Пойзо-о-он… – завопили панки в унисон своему кумиру.
– Весело у вас тут, – Егор облокотился на стойку бара.
– Что? – проорал Айдол.
– Весело, говорю, у вас тут, – закричал и Егор.
– Ща опрокинешь, еще веселей покажется. Что будешь? – парень сделал жест в сторону полок с разномастными бутылками.
– Водку.
– Это правильно, это по-нашему, – Айдол дотянулся до бутылки «Славянской». – Только у нас самообслуживание. Наливай, сколько хочешь.
Егор покрутил головой в поисках стакана и, не найдя чего-то более менее приличного, взял из рук у уже отключившегося паренька с сиреневым «ирокезом» большую грязную рюмку.
