его сознания мысли о самоубийстве пока перестали напоминать о себе. Нужно только найти себе занятие, чтобы они подольше не возвращались.
Для начала Руорн решил разобраться с горами документов, заполнявших стенные шкафы. Он хотел навести в них порядок уже давно. Честно говоря, он всегда хотел это сделать, но ни разу так и не собрался. Бесконечные папки копились здесь сотни лет, и самые почтенные из них уже ломались от древности при попытке их открыть.
Перелистывая пожелтевшие страницы, он обнаруживал, что совершенно не помнит ни событий, о которых в них говорилось, ни людей, чьи имена упоминались. Странно, раньше он мог, не моргнув глазом точно сказать, когда и кем был составлен тот или иной доклад, вынутый из архива. Видимо, лишившись Силы, он постепенно утрачивал и принесенные с ней способности, в том числе и бывшую ранее прекрасной память.
Сидя на полу в окружении бумажных россыпей, Руорн, не спеша, перебирал листы, на которых, словно в кадрах старой кинохроники, видел другого, сильного и уверенного в себе человека, которого, казалось, по чисто случайному совпадению тоже звали Бекташем Руорном.
Тот, другой Руорн отдавал приказания, принимал доклады, объявлял выговоры и благодарности. Поскольку чтение этих документов не вызывало в памяти абсолютно никаких связанных с ними воспоминаний, то иногда тому Руорну, что сидел на полу, начинало казаться, что речь и вправду идет о совершенно другом человеке.
Взяв очередной лист, он обратил внимание на подпись в нижнем углу. Его подпись. Для уверенности он протянул руку и, взяв со стола ручку, расписался рядом. Подписи выглядели абсолютно идентично, вот только разделяли их почти три сотни лет. Забавно. За столь почтенный период времени успевали возникнуть и кануть в лету целые цивилизации, а вот его автограф совершенно не изменился.
Руорн пробежал глазами по тексту. В нем повелевалось выделить под новые посевы пшеницы две сотни гектаров на берегу реки Ивицы, в десяти километрах вверх по течению от поселка Клост. Ха! Поселок! На месте той деревеньки нынче располагался одноименный город, являющийся одним из крупнейших промышленных центров Клиссы. Десять километров? До этого места Ивица теперь просто не добирается, высасываемая трубами заводов еще в предгорьях.
И подпись: «Советник Бекташ Руорн». О! Оказывается, когда-то он был простым Советником. А кто же тогда занимал пост Верховного?
Память хранила молчание. Наверное, человеческий мозг просто не способен удерживать знания, копившиеся в течение пяти веков. А вот рука помнит. Он расписался еще раз. Желтый лист украсился третьим размашистым росчерком, походившим на два предыдущих как очередной отпечаток факсимиле. Даже удивительно!
Трель сигнала вызова оторвала Руорна от созерцания собственных каракулей многовековой давности. Он в замешательстве уставился на мигающий глазок коммуникатора. За все эти дни ему не поступило ни единого вызова, и казалось, что связь просто отключили. Кто это вдруг о нем вспомнил? Пора съезжать, что ли?
Шипя от боли в затекших ногах и цепляясь за край стола, Руорн допрыгал до лежащей на тумбочке гарнитуры и нацепил ее на ухо.
– Я слушаю.
– Господин Руорн? – приятный женский голос оказался ему незнаком.
– Да.
– Вас ожидают в Тронном Зале.
– Что?! Меня?! – у Руорна отвалилась челюсть. Мелькнула и исчезла мысль, что это, возможно, глупая шутка, но Служители не шутят. Особенно с такими вещами. – Вы уверены?
– Абсолютно, – голос оставался бесстрастным.
– Когда?
– В распоряжении говорится, что вас ждут немедленно. Так что я бы советовала вам поторопиться, господин Руорн.
– Да, конечно! Уже иду, спасибо.
– Всего доброго! – связь прервалась.
Ноги Руорна подкосились, и он плюхнулся на стоявший рядом стул. Мысли в его голове понеслись галопом.
Что? Что понадобилось Госпоже от него?
Быть может Она решила добить его окончательно? Но почему только сейчас, спустя почти две недели? Что случилось? Неужели Ей стало известно о том разговоре с Дэлери? О нет, только не Виан! Он же всегда верил ей, она не могла так предать его! Или все настолько сильно изменилось?
Догадки, предположения… сказано же – немедленно!
Вскочив на ноги, Руорн, прихрамывая, потрусил в ванную. Из зеркала на него встревожено смотрела непричесанная и небритая физиономия. Как же все некстати! Он, было, взял в руки бритву, но потом снова положил ее на место. Нет времени! Плеснув в лицо водой, и кое-как пригладив топорщащуюся шевелюру, Руорн вернулся в кабинет и остановился перед шкафом. Открыв дверку, он некоторое время с тоской смотрел на свой черный плащ, потом вздохнул и снял его с вешалки.
Стоял разгар рабочего дня, и все Служители находились на своих рабочих местах. По дороге Руорну встретились лишь несколько человек из обслуживающего персонала. Люди оборачивались ему вслед, но он не обращал на них внимания.
В Зале Отрешения воспоминания нахлынули на Руорна душной волной. Яркий свет, кружащийся перед глазами пол, окровавленный умывальник, сильные руки Виан, поддерживающие его сотрясающееся в приступе рвоты тело, и его собственные руки, испачканные в крови и облезающей с плаща серебристой пыльце. И голос за спиной. Тихий голос улыбающегося Локано.
Руорн затряс головой, отгоняя видения прошлого, и зашагал к дверям Тронного Зала. О чем думают смертные перед встречей с Сиарной, какие чувства испытывают? Благоговение? Страх? Сам он никогда не ощущал ничего кроме сосредоточенности, а об эмоциях других людей просто не задумывался.
Молчаливые привратники бесшумно распахнули перед ним двери Зала, и Руорн вступил в прохладный полумрак. Звук его шагов гулким эхом разносился под высокими сводами. Он в самый последний момент спохватился, остановившись в Круге Смертных и смиренно уставившись в пол. Простым людям не позволялось поднимать взгляд на Первую Наместницу. Еле слышно вздохнув, бывший Верховный Советник преклонил колено. В этом жесте даже близко не наблюдалось той величественности и изящества, присущих ему ранее. Руорн просто опустился на пол, сгорбившись и покорно ожидая своей участи.
Двери за его спиной закрылись с глухим стуком.
– Бекташ Руорн, – Сиарна опять-таки не поприветствовала его, сразу перейдя к делу, – через месяц состоится визит госсекретаря Республики, Леона Аустова на Клиссу. Я не стала отзывать сделанное вами приглашение, но хочу отметить, что мне крайне не нравится способ, которым вы принуждаете меня согласиться на этот визит.
– Я… сожалею, моя Госпожа.
– Поскольку данный визит – ваша затея, то мне представляется, что вам следует меня… проинструктировать. Мне хотелось бы знать, какую роль вы отвели мне в этом нелепом спектакле.
Такого концентрированного сарказма в речах богини Руорну не доводилось слышать еще никогда. В Сиарне
