— Разумно, — поморщился Оболенский, прекрасно представляя себе дальнейшее развитие сюжета. — А где находится этот пузырёк?
— Во дворце эмира, — вздохнул Насреддин, заискивающе глядя другу в глаза. — Но чтоб тебе не было там так скучно, можешь заглянуть в гарем на часок-другой. Главное, при ослах не проболтайся…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Братцы, я вчера был такой пьяный, такой пьяный… Я случайно к персидской княжне не приставал?
Степан Разин
Как я понял, реальная причина для опасений там всё-таки была. Дело в том, что вольнонаёмный Рабинович вдруг неожиданно воспылал верноподданническими чувствами к главе государства и, где только мог, оказывал белому ишаку всевозможные почести. Уступал ясли с ячменём, подталкивал носом лучшее сено, отгонял мух кисточкой хвоста и, главное, всё время кланялся, припадая на левую переднюю ногу. Сулейман аль-Маруф воспринимал знаки внимания с врождённой царственностью, благосклонно, но без фамильярничанья.
Так что если бы Рабинович узнал, что его любимый хозяин отметился в гареме владыки Бухары, то мог разболтать всё за милую душу. Хозяин хозяином, а эмир эмиром! Венценосность в этом плане почти всегда перевешивает дружбу. Восточные традиции вообще-то не всегда внятны и объяснимы даже астраханцу. Тот же Насрздцин пару раз доводил меня едва ли не до мата на всю квартиру своим безграничным «уважением к старикам»…
— Ходжа, ты вчера опять заходил к Зулькафирову со второго этажа?
— Да, почтеннейший, старый бабай Габдулла просил моего совета. Его дети редко к нему заходят, а мне было неудобно отказать…
— Значит, это действительно твоя работа. — Я, тяжело шаркая тапками, поплёлся на кухню, достал из кладовки вино, а мой квартирант быстренько выставил две пиалы.
Выпили молча. Объяснять герою народных анекдотов, что соседи подали на меня иск в тридцать пять тысяч, было бесполезно. Он же помогал старику! Всего лишь советом, не более! Как было вбить в его бритую башку, что наши старики, выросшие при советской власти, привыкли большинство советов воспринимать буквально, а то хорошее, что для них делают их же дети, принимают порой с недоверчивостью и недоумением. Бесполезно…
— Он сказал, что боится, как бы непорядочные соседи не залили его водой. В его комнате какой-то навесной потолок, и если там скопится жидкость, то она будет тухнуть, а потом и вовсе рухнет несчастному на голову, и я…
— И вы на пару просверлили в новеньком потолке девяносто девять дырочек!
— Как девяносто девять имён Аллаха…
— Хорошо, но на фига ещё и самодельные водосточные трубы по всем углам квартиры устанавливать?! А кто испортил ему унитаз?
— Не я! Почтенный Габдулла сказал, что ему неудобно поворачиваться назад, чтобы…
— …нажимать слив на бачке! Чудесно! Он ему был нужен впереди, чтобы смывать, так сказать, не вставая. А в результате твоих советов дед полез строить сложную систему рычагов, уронил в унитаз гаечный ключ, разбил его на фиг, склеил скотчем (!!!), доломал бачок окончательно и теперь всё сливает ведром.
— Я всего лишь хотел помочь!
— Помочь?! Ты уже помог, когда по его жалобам на жару предложил закрасить окна!
— У нас на Востоке многие так делают! Красишь стекло отваром лука, он легко смывается и…
— Да, но вы-то покрасили чудесной финской краской «Тиккурила»!
— Бабай сам её купил.
— Чёрную?!
— Он сказал, что солнце по утрам слишком яркое.
— Угу… А вчера к нему пришли сын со снохой и внуками. И знаешь, за каким занятием они застали дедушку? Он умудрился через знакомого сторожа-ветерана добыть отработанную серную кислоту с завода и отмывать ею краску. Что стало с пластиковыми рамами, лучше даже не представлять, ты потом спать не сможешь!
Домулло робко кивнул и ещё раз налил мне до краёв. Я махнул рукой. В конце концов, что такое деньги? Засучу рукава, буду ночами разгружать вагоны, как-нибудь выкручусь, соседи тоже не звери, договоримся…
Умом Лев прекрасно понимал, что массированный грабёж сокровищницы владыки Бухары вряд ли будет развлекательной прогулкой или научно-познавательной экскурсией. Скрывая отсутствие законного правителя, визирь Шариях наверняка нагнал во дворец кучу воинов, и это ещё не считая того, что все подходы к зданию контролировались силами подчинённой Шехмету городской стражи. А учитывая спровоцированную Ходжой напряжённость между двумя представителями власти, каждый из них будет бдить и днём и ночью, отслеживая возможные провокации соперника.
Поэтому продолжая «диванные» традиции, назовём следующую историю примерно так: «Багдадский вор посрамляет жадного визиря и высокомерного командира стражей, а все его друзья при этом от души веселятся!» На самом же деле сейчас трудно сказать, чего там было больше — веселья или нервотрепки. Хватило всего всем, никого не обошло, а некоторым досталось и по два раза. Кстати, шайтан тоже участвовал, куда же без него…
Для беспрепятственного проникновения в сокровищницу эмира требовалось хотя бы на время отвлечь всех, кого это не устраивало. Начиная от визиря и далее по списку: Шехмет, Али Каирская ртуть, Дали-ла-хитрица, Зейнаб-мошенница, слуги, рабы, жёны и наложницы, войско и стража. Всем им следовало найти хоть какое-то занятие, дабы не путались под ногами…
Мозгом заговора, как всегда, был мой внезапный гость, сказочник и балагур, домулло и эфенди, герой народного эпоса Ходжа Насреддин. Но стоп, не будем хвалить этого восточного лиса раньше времени, тем паче что его хвалёный план раз сто трещал по всем швам и корректировался на ходу…
Когда две рослые ханум («ханумки» звучало бы более интригующе, но ладно…) выбрались из еврейского квартала, чётко обговорив с ребе Забаром время и место будущей встречи, за ними уже никто не гнался. Старый еврей пошёл своей дорогой, он тоже понимал, что ребятам нужно время, и сам, от греха, прикрыл лавочку, сныкавшись у той самой бабушки, к которой понесла пирожки его красавица-дочь. Когда надо, евреи при всём своём любопытстве и неуёмности языка прекрасно умеют хранить секреты — ведь, если помните, ребе не сдал ни один болтун в кипе и с пейсами…
— Ходжуля, есть план, как попасть во дворец?
— Конечно есть, о мой недалёкий, но всё равно за что-то любимый брат. Дай только дойти до шатра нашего славного Ахмеда, отдышаться, выпить чаю, привести в порядок мысли и…
— Короче, плана нет?
— Но есть идеи! — значимо прищёлкнул языком домулло. — Нужно опоить банджем охрану дворца…
— Всех?! Их там больше сотни!
— …отвлечь городскую стражу танцами живота…
— У Шехмета больше двух сотен стражников, каждому дадим по танцовщице?!
— …или пожаром, и…
— И спалим на фиг половину Бухары! Тебя точно зовут Ходжа, а не Нерон?
— …перелезть через стену дворца, поднять суматоху и панику, выгнать всех на улицу, найти сокровищницу, отыскать там пузырёк с остатками зелья, передать его мне и смело бесчестить гарем! Как устанешь, возвращайся, я буду ждать тебя в чайхане с вином и кебабом на палочках. Но не обижайся, если я выпью пиалу-другую до твоего возвращения…
— Да на здоровье, — со вздохом разрешил бывший москвич. — С твоим «продуманным планом» можешь всех угостить за помин моей души. Стратег хренов в парандже!
— На себя посмотри, э? Ты вообще ничего не предлагаешь! И на женщину ты не похож, и походка у тебя, как у горбатого павлина, и ноги кривые, и… и…
То есть до палатки башмачника соучастники так и дошли — не спеша, не утруждаясь бегом по жаре, не обливаясь солёным потом и не прекращая непринуждённой дружеской болтовни. Правда, Насреддин уже начал переходить на личности, а Оболенский бы такое нипочём не спустил, но всерьёз ссориться ни тот ни другой не намеревались. Так, изливали адреналин, не до конца реализованный в еврейском квартале.
— Как думаешь, они догадались покормить двух ослов?
— Если ты о Рабиновиче и эмире, то думаю, да. А если о том, что ради нас они готовят пир, то…
Неправыми оказались оба. В том смысле, что увиденное настолько ошарашило Льва и Ходжу, что аппетит у них пропал резко и надолго. Во-первых, в шатре дрожали два стреноженных ишака с перепуганными мордами и кляпами в зубах! Во-вторых, столь же надёжно связанный Ахмед с заткнутой в рот собственной тюбетейкой валялся на полу, ногами в холодном плове, а головой в готовой башмачной продукции. Его жены и маленькой дочери видно не было. Но в принципе дедуктивным методом можно было предположить, куда они направились и что им за это светит…
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
У каждой радости свои гадости. Вроде только полапал, а уже — папа…
Надпись на стене кировского роддома
— Итак, буквально пара-тройка несложных вопросов. Кто тебя так красиво увязал? Судя по богатству и разнообразию узлов, это какой-нибудь моряк или мастерица макраме? И куда делась твоя красавица-жена с милашкой-дочерью? Это я так, на всякий случай, вдруг они рядом? Если ты меня правильно понял — кивни!
