тревожный шум.
Вглубь квартала уходила улица и на её обочине происходила потасовка. Двое крупных подростков мутузили совсем мелкого пацана. Тот яростно пинался и пытался отбиться, но силы были откровенно неравны. Возле них стояла коробка, откуда и раздавался жалобный звук.
Прохожие не обращали на драку внимания, отводя глаза и торопясь быстрее пройти мимо.
Я бросил на стол купюру и быстро направился туда.
Первого я просто схватил за шкирку и откинул в сторону. Второго оттолкнул и наклонился над мальчишкой — он лежал на пыльной мостовой, прикрывая собой своё сокровище. В коробке сидели напуганные суматохой котята. Три пары голубых глаз уставились на меня с надеждой.
Пацан уже успел вскочить и воинственно смотрел на меня, сжимая кулаки.
— Эй, ты чего... — тот, которого я толкнул, ринулся обратно.
Он неумело замахнулся и я перехватил его руку, заломив за спину. Парень взвизгнул от боли и замер. Второй попытался воспользоваться моей занятостью и зайти со спины.
Тут-то вступился пострадавший — кинулся с кулаками на обидчика. Уличная драка штука беспощадная, так что хулиган получил прямо в пах и сполз на землю, поскуливая.
Мальчишка победоносно шмыгнул окровавленным носом.
— Ну ты у нас ещё получишь... — прошипел мой пленник пацану.
Я чуть встряхнул его, надавливая на руку. Отпустил, придал ускорения пинком под зад и кивнул на лежащего:
— Забирай его и убирайтесь. Сейчас же.
Подросток злобно зыркнул на меня и потянулся было к карману, но я медленно помотал головой, чуть приподняв рубашку. За моим поясом тоже было оружие. Калечить я их не собирался, хоть и хотелось. Уже не дети, но ещё не мужчины. Да и не станут с таким поведением.
Но и позволять нападать на себя я тоже не собирался. Мой взгляд стал ледяным и парень наконец-то правильно оценил реальную угрозу. Подхватил своего дружка и потащил его вверх по улице.
Я повернулся к юному защитнику животных. Пострадал он больше, чем мне показалось. На щеке содрана кожа, рукав разорван и там тоже виднелась кровь.
Пацан храбрился, не показывая вид, что ему больно. Я ощущал его недоверие — словно он сам был диким котом, не привыкшим ни к чему, кроме побоев.
Я улыбнулся и указал на котят:
— Твои?
Глаза его забегали от коробки ко мне, внутри шла недюжинная борьба. Вроде как я ему помог, но это могло оказаться коварной уловкой. Я протянул ему руку и представился:
— Александр Лукич.
Мальчишка внимательно рассмотрел мою ладонь и всё же решился, важно ответив:
— Гордей Васильевич.
Руку он пожал так сильно, насколько мог. Чтобы показать мне, что не слабак. Котята снова запищали и он сел на корточки, принявшись их гладить.
Я тоже присел рядом. Дворовыми животные не выглядели — чистая шерстка, да и внешний вид как у породистых. Два черных и один серебристый. До невозможности пушистые и мелкие.
— Хозяйская кошка нагуляла, — немного напряженно объяснил Гордей. — Вон тут сколько ухажеров-то, — он махнул в сторону реки. — Хозяин всех утопить велел.
— Так их топить что ли нёс? — усмехнулся я, прекрасно зная, что это не так.
Не дерутся без шанса на победу за тех, на кого наплевать.
— Вот ещё! — ожидаемо возмутился пацан и затараторил: — Отдать хотел, каким-нибудь благородным! Много их тут гуляет. Так бы в хорошие руки попали, мне ж и кормить нечем...
— Ну, считай нашел ты хорошие руки, — я ещё раз взглянул на писклявые пушистые мордочки. — Заберу всех. А точнее куплю.
Хотел же для Прохора настоящую живность завести.
Мальчишка задумчиво нахмурился и оглядел мою одежду. Затем заметил мой перстень, с которого я снял действие отвода глаз. И удивленно распахнул рот. Пары зубов там не хватало.
— Ой, так вы господин, — Гордей неловко пригладил растрепанные волосы.
— Можно Александр Лукич, — улыбнулся я, поднялся и велел: — Так, пойдём.
— Куда это? — невольно попятился парнишка, но сразу же вернулся к котятам, перегородив собой к ним путь.
— Безобразие это смыть с тебя, — я показал на его нос. — И расскажешь мне про моих новых питомцев.
— Так а чего рассказывать-то? — спросил он, но бережно взял коробку в руки и поднял. — Коты ж.
— Из хорошего хоть дома?
— А то! Не просто хорошего, господин...
— Александр Лукич.
— Господин Александр Лукич, — закивал пацан. — Из самого посольства. Вот так-то.
Умей улыбаться судьбе и она тебя вознаградит. Вот уж совпадение.
— Вот и расскажешь, — я махнул рукой в сторону кофейни. — Есть хочешь?
Гордей наглядно сглотнул и смущенно признался:
— Очень.
Хозяин заведения сначала не обрадовался моей компании, но после нескольких крупных купюр резко подобрел. Принес воды, полотенца и даже аптечку. Пообещал отправить к «брату» за лучшими кебабами на острове. И сварил мне ещё своего невероятного кофе.
Мальчишка сам занялся своими ранами. По уверенным движениям было видно, что не в первый раз. Мне его самостоятельность пришлась по душе. На жалость не давит, грустные истории не рассказывает. Но и от еды не отказался, гордость не ставит выше нормальных желаний.
— А ты значит, при посольстве служишь? — спросил я, когда Гордей закончил приводить себя в порядок.
— Прислуживаю уж скорее. При кухне поди-принеси. За еду и батрачу, — сообщил он совершенно равнодушно.
Я нахмурился на такую эксплуатацию детского труда, а пацан это неверно истолковал:
— Но там иногда вкусное перепадает, так что мне хорошо. Вот на неделе половину липисина дали!
— Апельсина, — машинально поправил я. — А спишь где?
— Угол у меня есть, — с гордостью сказал он. — В кладовке при кухне, там даже матрас есть, хороший. На нём кто-то из посольских преставился, ну так то давно было и я его хорошо проветрил на берегу.
У меня брови на лоб полезли от такой непосредственности. Ничуть не играл, мальчишка к подобным вещам на самом деле относился спокойно. И правда считал, что хорошо живёт.
— Приютский? — догадался я.
Кто ещё так будет радоваться подобным условиям.
— Да, Васильевский я. Ну и Васильевич тоже, — пацан заерзал на высоком стуле, его ноги не доставали до земли. — А вы, наверное, барон?
— Граф, — я сделал знак сварить ещё кофе.
