— Нет, ты все оплатила заранее. В этом ты вся в меня, — признался Аремис. — Я тоже всегда плачу заранее, на тот случай, если… если надо побыстрее уносить ноги.
На этот раз кивнул Уил.
— Что ж, — произнес он с наигранной бодростью, — кажется, мне пора. Не хочу тебя обременять. Ты и так сделал для меня больше, чем достаточно.
Аремис понимающе кивнул.
— И куда держишь путь?
Уил недовольно поморщился.
— О, в один городишко. Он в нескольких днях пути отсюда.
— К родным?
— Нет, то есть, в некотором роде, да. Я пытаюсь найти подругу моей матери.
Чем ближе к правде, чем легче лгать, подумал Уил, а вслух поинтересовался:
— А ты? Куда ты собрался?
Он задал вопрос из вежливости, и это ему не понравилось. Они оба перешли на нарочито учтивый тон.
— Собственно говоря, пока не знаю. Порученную работу я сделал. Можно сказать, я временно болтаюсь без дела.
Аремис сплел свои огромные пальцы, снова расплел, заложил руки за голову, затем опустил — он явно не знал, куда их деть. Все это произошло быстро, можно сказать, в мгновение ока, тем не менее Уил заметил. Что ж, пора.
— Думаю, наши пути еще пересекутся, — произнес он и, шагнув вперед, взял огромную ладонь в свою руку. — Я благодарна тебе, Аремис, — добавил он, глядя в глаза своему спасителю. — Да хранит тебя всемогущий Шарр!
Ему показалось, будто в темных глазах Аремиса сгустилась печаль.
— Я привел твоего коня.
Уил улыбнулся.
— И что подвигло тебя на такой подвиг? — искренне удивился он.
Аремис отметил про себя, какие чудеса сотворила с лицом Фарил улыбка. Тотчас засияли глаза, а серьезное, почти всегда печальное лицо сделалось хорошеньким и веселым. Он покачал головой, давая понять, мол, сам толком не знает.
— Просто подумал, что ты захочешь уехать из города как Фарил. Только как в таком случае объяснить конюху в «Четырех перышках», зачем тебе понадобилась лошадь Тома Бентвуда. Думаю, лишние неприятности тебе ни к чему.
Аремис на мгновение умолк, а потом решился сказать правду:
— Да и вообще мы могли бы уехать из города вместе. Дорога отсюда только одна, и, я подозреваю, ты держишь пусть в Перлис, а не куда-то еще. Ну как, угадал?
— В общем-то да, — ответил Уил. Предложение Аремиса застало его врасплох, и он не знал, что на него ответить.
— В таком случае можно выехать вместе. Как ты на это смотришь?
На этот раз Уил решил ответить начистоту.
— Аремис, тебе не стоит обо мне беспокоиться. Пусть я всего лишь женщина, но постоять за себя умею.
— А я за тебя не беспокоюсь. Уже понял, с тобой шутки плохи — достаточно посмотреть на твое тело и на то оружие, что ты при себе носишь.
— Ты рылся в моих вещах? — В голосе Уила послышались резкие нотки.
— Нет, но я их видел, Фарил. Или ты забыла, что это я принес их из «Четырех перышек».
— В таком случае, мне нечего от тебя скрывать. Что еще ты среди них нашел?
— Повторяю, я не шпионил за тобой, честное слово.
— Ты наемник, Аремис, и твое слово почти ничего не стоит, — произнес Уил и тотчас пожалел об этом. Его спаситель не заслужил упреков. И вообще, почему он сам воспринимает все так болезненно. Ведь этот человек, можно сказать, спас ему жизнь. — Прости, я сегодня немного не в духе. Наверно, еще не до конца пришла в себя. Впереди меня ждет долгий путь, так что мне пора. Что касается тебя, то ты заслужил благодарность, а не упреки.
— Я уже забыл про них.
Уил решил, что нужно как-то загладить вину, и в конце концов сдался.
— Хорошо, я не стану возражать, если мы выедем из города вместе. Пойми только одну вещь — тебе не надо за меня беспокоиться.
— Хорошо, — произнес Аремис и кивнул.
Нельзя сказать, чтобы Уила это устраивало, но, с другой стороны, вместе им ехать только до Перлиса, а там, глядишь, он свернет куда ему нужно.
— Мне нужно одеться, — сказал он. — Надеюсь, ты не против, что я взяла одну из твоих рубашек?
— Разумеется, нет. При желании можешь даже порыться в моих вещах, — ответил Аремис с ехидной ухмылкой.
Отъезд из гостиницы прошел без приключений. Уил отметил, что, если не морально, то физически чувствует себя гораздо лучше, путешествуя как Фарил. Отпала необходимость туго перебинтовывать грудь, наклеивать усы и бороду. Сейчас на нем были свободные коричневого цвета штаны, сапоги из мягкой кожи и теплая куртка поверх рубашки.
— Посмотреть на тебя, подумаешь, что мужчина, — произнес Аремис, но не в укор, а беззлобно. От него не укрылось, с какой легкостью его спутница вскочила в седло. Судя по всему, перед ним опытная наездница. Кстати, и оружием она, судя по всему, владела профессионально. Он видел, как ловко Фарил пристегнула к поясу кинжалы. А до того даже дала ему их подержать. Аремис подивился тонкой работе — такое прекрасное оружие он видел впервые.
— Скажи, а рука у тебя такая же твердая, как и твои ножи? — спросил он у нее еще в гостинице.
В ответ мимо щеки просвистело лезвие и, срезав на лету — нет, хорошо, что не ухо, — прядь волос, впилось в деревянную балку. Аремис был потрясен. Если признаться честно, он не ожидал от нее такой ловкости.
— Извини, с моей стороны это несколько театрально, — был вынужден признать Уил, еле сдерживая довольную ухмылку. На его счастье, искусство Ромена осталось при нем.
Если Аремиса и мучили сомнения в том, способна ли его спутница постоять за себя, то теперь от них не осталось и следа.
Путь их лежал через живописную часть Моргравии, и Уил впервые за несколько дней позволил себе расслабиться. Ехали они с Аремисом молча, что также способствовало умиротворению.
— Можно задать вопрос? — наконец нарушил тишину наемник. — Скажи, где ты научилась метать ножи? Причем так, чтобы они всегда попадали в цель?
Уил давно ожидал, что Аремис спросит его об этом, и заранее приготовил ответ.
— Когда растешь в семье, где тебя окружают с полдюжины братьев, научишься чему угодно.
— У меня у самого их шестеро. Но ни один из них не умеет метать нож так, как ты.
— Шестеро, — Уил уцепился за это слово, лишь бы направить разговор в другое русло. — А вот у меня лишь пятеро. Скажи, откуда ты родом?
— Я вырос в деревне Минлетон.
— Впервые слышу о такой, — честно признался Уил.
— Неудивительно. Это на острове возле северного побережья.
Уил моментально напрягся.
— На каком?
Он надеялся, что его вопрос прозвучит как обыкновенное любопытство, и Аремис не произнесет самое страшное для него слово.
— На Гренадине. А что?
Уил поморщился, словно от боли, а поскольку Аремис устремил на него вопросительный взгляд, поспешил скрыть свое замешательство тем, что взялся поправлять выбившиеся из прически локоны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
