— Гм… Хорошо, я бы назвал два.
— Два? — переспросила бойкая девица.
— Пожалуй, что два. Один — это когда останавливают сердце, а второй — когда останавливают мозг.
Фелисити подсела к столу напротив графа.
— Милорд, может быть, поговорим о погоде или еще о чем-нибудь более приятном?
— Конечно! — улыбнулся граф и с готовностью перевел разговор: — Похоже, после таких дождей река…
— Чтобы убить человека, есть семьдесят три способа! — выпалила Мэй.
Раздраженный тем, что его столь бесцеремонно оборвали, Дирхерст некоторое время молча разглядывал собственную вилку.
— Я уверен что никаких семидесяти трех способов нет, — наконец насколько возможно мягко проговорил он. — Есть очень хорошее правило — маленьких девочек, когда беседуют взрослые, не должно быть ни слышно, ни видно. Мы беседуем с твоей сестрой…
— Все равно есть семьдесят три! Рейф знает их все, от первого до последнего!
Граф не спеша повернулся, окинул Бэнкрофта неприязненным взглядом и процедил сквозь зубы:
— Можно было догадаться, кто стоит за всем этим вздором. Подозрительный тип небрежно оттолкнул от себя пустую тарелку. Ну и горазд же он есть за чужой счет!
— Вздор? Это вы о чем?
— Да это же полнейшая ахинея и просто недопустимая тема для беседы в присутствии молодых леди!
— Я с превеликим удовольствием могу вам продемонстрировать некоторые из этих способов, если вы соблаговолите выйти со мной во двор.
— Рейф!
— А я знаю тот, который двадцать восьмой! — пропищала Мэй.
— Мэй! Уймись, пожалуйста!
— Идем, Мэй — поднялся из-за стола Бэнкрофт. — Сходим проведать Аристотеля. Он без нас там, наверное, заскучал.
Скользнув взглядом по графу, негодяй с улыбкой скрылся за дверью, а Мэй вприпрыжку умчалась следом.
Наконец-то! Джеймс посмотрел через стол на Фелисити.
— Похоже, мы, наконец, наедине. Девушка еще раз улыбнулась ему:
— Я приношу свои извинения, Мэй что-то совсем расшалилась. Сегодня было много возни по дому, и до последнего момента у нее не было возможности выплеснуть накопившееся.
— Не извиняйтесь, Фелисити, право, не стоит, — Граф ласково похлопал ладонью ее по руке. — Я прекрасно знаю, как трудно вам приходится. Уверен, если бы у нее была гувернантка, поведение девочки заметно улучшилось бы.
Фелисити со вздохом кивнула:
— Делаем что можем, граф.
— Вы же знаете, с каким удовольствием я нанял бы ей гувернантку. А заодно, моя дорогая, и кухарку для вас! Не следует стряпать самой с утра до вечера.
— Спасибо, Джеймс, но…
— Тпру, Аристотель! Никаких галопов в доме, понятно?
Вслед за возгласом раздался такой громкий и веселый хохот Мэй, что граф вопросительно поднял бровь и взглянул на Фелисити:
— У вас что, здесь лошадь? Фелисити покраснела:
— Вообще-то да. Всего на одну ночь…
Граф с трудом удержался от того, чтобы не нахмуриться в очередной раз, и, наклонившись вперед, взял обе руки Фелисити в свои.
— Фелисити, я очень прошу. Это уж слишком. Нужно же когда-нибудь прислушаться к голосу разума.
— Джеймс, дело в том…
Он медленно отпустил ее руки.
— Вы живете неправильно. Я настаиваю, чтобы вы Мэй переехали на время в поместье Дирхерст. Я прошу вас войти ко мне в дом моей женой, но, если вы снова откажете, буду, счастлив, принять вас как самую почетную гостью. Равно как и вашу младшую сестру.
Фелисити, наконец, высвободила руки. Граф попытался, было снова завладеть ими, убедить, как он ее обожает, но вдруг подумал, что терпение в таком щепетильном деле может принести гораздо больше дивидендов, нежели самоуверенное навязывание себя особе противоположного пола. Так или иначе, терпение его было на исходе, а тут еще какой-то Бэнкрофт все время околачивался поблизости.
— Джеймс, я знаю, вы искренне хотите нам помочь, и я бесконечно благодарна за вашу неиссякаемую доброту и сочувствие. Но вы ведь знаете, что я не выйду за вас замуж ради того, чтобы не утратить вашу неоценимую помощь с Фортон-Холлом.
— В таком случае выходите за меня, потому что я вас люблю.
Фелисити довольно долго молчала, прежде чем ответить:
— Милорд, я вновь благодарю вас за доброту и внимание. Но мой долг велит мне оставаться здесь. Я нужна моему брату и моей сестре, и я нужна поместью. Здесь мой дом, милорд.
Граф начал медленно закипать от гнева.
— Это вы уже говорили, чуть ли не слово в слово. Разумеется, я уважаю ваши чувства. Со временем, однако, Найджел женится, я в этом не сомневаюсь, Мэй вырастет, и тогда, моя дорогая Фелисити, в Фортон-Холле для вас просто не будет места. Не лучше ли заранее перебраться на законных основаниях в свой новый дом и жить поблизости от вашего родного очага и любимых брата и сестры?
— Джеймс, вы говорите очень жестокие вещи!
— Фелисити, я вовсе не имел намерения быть жестоким по отношению к вам, поверьте. Я всего лишь хочу быть с вами честным. Но в первую очередь вам нужно быть честной с самой собой.
Фелисити потупилась, согласно кивнула, и сердце у графа ухнуло куда-то вниз. Наконец-то эта гордячка признала правоту его слов. Как только она станет его женой, с главным источником всех его неприятностей будет покончено раз и навсегда.
— Лис, посмотри, что я нашел.
На пороге кухни стоял Бэнкрофт, и Джеймс вспыхнул до корней волос, подумав, как долго этот наглец мог там стоять и нагло их подслушивать.
— Прошу прощения, — отрывисто бросил граф, — но у нас с мисс Харрингтон приватный разговор.
Нахал, всюду сующий свою располосованную физиономию, даже ухом не повел. Он протянул Фелисити зажатую между большим и указательным пальцами простенькую серебряную нашейную цепочку, полностью приковав к себе внимание молодой женщины.
— Мэй сказала, что она ваша.
С радостным возгласом Фелисити порывисто поднялась со стула и чуть не бегом устремилась к Бэнкрофту.
— Рейф, огромное вам спасибо! Где вы ее отыскали? Я буквально все уголки облазила.
— Я вывел Аристотеля размяться, он наступил на один из сломанных стульев, и цепочка выпала из-под подушки сиденья.
Фелисити с благодарной улыбкой положила ладонь на руку фигляра.
— Еще раз спасибо. Я уже отчаялась ее найти.
— Очень рад, — осклабился тот в ответ.
Кем бы этот вконец обнаглевший болван ни был, похоже, Фелисити знала его достаточно близко, раз обращалась к нему по имени. Не в силах и дальше выслушивать эту чушь, Джеймс решительно поднялся:
— Фелисити, я, пожалуй, пойду. Она повернулась к нему:
— Но, Джеймс, вы даже не доели пирог!
— Я просто заглянул на минутку, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. — Большими шагами он решительно направился к выходу. — Всего доброго.
