— Позволь уточнить, дорогая… После того, как я вернулся с войны, мое будущее сумасшествие тебя нисколько не тревожило. Наоборот, в чем-то даже обрадовало. Ты знала, что очень скоро станешь вдовой — вряд ли я долго проживу после того, как меня навсегда запрут в сумасшедшем доме. И все равно была готова выйти за меня замуж, чтобы получить солидное имущество семьи Бергов. Но, похоже, лорд Бертольд не так давно сделал тебе куда более заманчивое предложение, из-за чего наша помолвка стала для тебя неинтересной. Или же ты думала, я ничего не знаю?
Установилось длительное молчание, в котором слышалось лишь возмущенное сопение Катрин. Наконец, девушка произнесла:
— Хорошо! Раз уж ты говоришь со мной подобным тоном, то… Ты заслуживаешь своей правды!
— Именно так, любовь моя! — вновь раздался насмешливый голос декана.
— Я никогда тебя не любила, Даррен, так что прекращай уже паясничать! Прибереги свои неуемные проявления любви для другой. Хотя я сомневаюсь, что ты успеешь кого-нибудь найти. Твои приступы участились, так что в скором времени тебя ждет сумасшедший дом, и свихнувшиеся на войне маги станут твоей последней семьей. Наша же с тобой история закончена, так что обручальный браслет свой тоже забери!
И я услышала, как обиженно звякнул металл.
— Могла бы и оставить на долгую память, — бесстрастно произнес декан. — Мы были помолвлены столько лет.
— Сперва мне пришлось смириться с решением моего отца… Затем я решила, что ты — хорошая партия, и ты сможешь сделать меня счастливой. Но когда ты вернулся с войны и известил о том, что носишь Хаос в своей голове и предложил расстаться, я подумала, что…
— Что я все еще остаюсь хорошей партией.
— Именно так, Даррен! Подумала, что это будет неплохая сделка. Я останусь с тобой, пока ты окончательно не сойдешь с ума, мне совсем немного осталось подождать. Затем я буду одинока и богата, после чего снова смогу выйти за того, за кого захочу. Но, дело в том, что лорд Бертольд не может жениться на вдове, его мать не позволит. Мерзкая, старая тварь!.. А я хочу за Бертольда, потому что это мой единственный шанс. Шанс попасть на глаза королю, стать фрейлиной королевы Анейн и достичь невиданных высот. Того, что ты никогда бы не смог мне дать! К тому же, со своим эгоизмом…
— В чем же заключается мой эгоизм?
— Во всем, Даррен! Как ты мог начать сходить с ума, если…
— Я уже понял, что это не входило в твои планы, — усмехнулся он. — Но, как видишь, все, что не делается, то к лучшему. Теперь ты свободна, и у тебя есть все шансы с Бертольдом. Похоже, мне остается лишь пожелать тебе счастья.
— Обойдусь и без этого! Я тоже желаю тебе… гм… Даже и не знаю, что тебе пожелать! — Зашелестело платье. Похоже, Катрин поднялась на ноги. — Так что обойдемся без долгих прощаний. Можешь меня не провожать.
И он не стал.
Я смотрела, как девица прошла мимо меня к выходу, плавно покачивая бедрами. К столику декана снова кинулся распорядитель, притаившийся неподалеку, и спросил, будет ли господин маг что-то заказывать. На это господин маг ответил, что уже уходит.
Поднялся, и я снова старательно притворилась обшивкой дивана. Только вот, как оказалось, на этот раз его это уже не убедило.
— Крофорт! — произнес устало, остановившись напротив меня. — Все бы ничего, но вы перестарались с заклинаниями уничтожения следов заклинаний. Если бы так не мудрили, я бы, пожалуй, ничего и не заметил. Неплохая попытка, но в следующий раз будьте более внимательной.
И я, вздохнув, приняла свое собственное обличье.
— Мне сильно попадет? — спросила у него жалобно.
— Я еще подумаю над этим вопросом. Значит, все слышали?
Кивнула.
— Снова за мной шпионили, Крофорт?
И мне пришлось в очередной раз кивнуть с самым мрачным видом. Кажется, Даррен Берг окончательно убедился в моей страстной и незамутненной в него влюбленности — сперва я заманила его в Лабиринт, наврав про Хаос, а теперь вот, наплевав на его запрет, подглядывала, прикинувшись диванчиком, когда он встречался — вернее, расставался, — со своей невестой.
— И как, все услышали?
— Услышала, — сказала ему. — И если вас интересует мое мнение…
— Нисколько не интересует, — оборвал он. — Держите его при себе!
Не смогла.
— Я все же выскажусь, — заявила ему. — Потому что считаю, все очень даже правильно… Правильно, что она… Вернее, что вы…
— Что моя невеста выйдет замуж за лорда Бертольда? — поинтересовался он, вскинув темную бровь.
— То, что она не выйдет замуж за вас, — ответила ему подчеркнуто любезно. — Что же касается лорда Бертольда… Даже и не знаю, за какие грехи его так невзлюбила Великая Мать!
На лице декана промелькнула тень улыбки, но он тут же взял себя в руки.
— Крофорт…
— Простите, декан Берг! — спохватилась я. — Мне очень и очень жаль, что вас бросила невеста.
— Звучит не очень убедительно, — поморщился он, но голос его почему-то прозвучал не слишком-то и расстроенно. Затем Даррен Берг распахнул портал и приказал: — Домой, живо!
И я, пожав плечами, шагнула следом за ним в синие сполохи пространственного разлома.
Глава 9
…Они появились в Академии ровно в полдень.
До этого было суматошное утро. Несмотря на то, что занятия в Академии Грейридж отменили аж до самого окончания Полуночных Игр, все равно состоялись факультативы для их участников, после чего я долго отмывалась в бадье, поминая магистра Саппа и его собратьев-умертвий не слишком-то хорошими словами.
К одиннадцати утра всем адептам надлежало явиться во двор Академии в парадных мантиях с золотой каймой, надевать которые полагалось только в особых случаях. Два раза за учебный год — в связи с его началом и окончанием, или же если королю Сорену захочется лично проинспектировать столичную Академию Магии.
Впрочем, поговаривали, что талийский монарх может посетить эти Полуночные Игры, если его единственный сын доберется до финала. Но это были всего лишь слухи и разговоры, которыми полнился просторный двор, расположенный на сентябрьском солнцепеке между тремя корпусами Академии, где уже собирались адепты. Повсюду мелькали разноцветные парадные мантии — светло-серые первокурсников, синие второкурсников, темно-красные и болотно-зеленые адептов с третьих и четвертых курсов.
Студенты в коричневых мантиях в толпу лезть не спешили, заняли место чуть в стороне. Стояли в тенечке, чему магистр Веннан, преподававший у нас Магическое Право, а теперь проявлявший недюжинный организаторский талант, оказался крайне недоволен. Вернее, принялся орать и махать на нас руками, называя магическими недоумками.
Подозреваю, исключительно на нервной почве.
Наконец, кое-как выстроились, но ему снова не понравилось. Сказав, что так дело не пойдет, поделил нас по факультетам, заставляя переходить с одного конца двора в другой. Но тут подошла магисса Гваендолин, одетая как и все преподаватели в парадную черную мантию, и нас спасла.
В руках она держала шесть пышных розеток с изображением спящих драконов. Оказалось, трем парам адептов, принимающим участие в Полуночных Играх, следует прикрепить их к своим мантиям. После этого она поманила нас за собой к наспех сколоченной трибуне — строить ее начали только рано утром, и меня разбудил стук молотков и визжание плотницких пил. Накрывал ее позолоченный стяг с тремя звездами, символ Академии Грейридж, и на ее ступенях вот-вот должны были появиться ректор с деканами и шестью членами Попечительского совета.
По решению ректора, участникам Полуночных Игр было отведено место у подножия трибуны.
Под одобрительным взглядом магиссы Гваендолин выстроились и прикрепили розетки с драконами. На этом наша роль в предстоящей торжественной линейке закончилась; оставалось лишь дожидаться появления делегаций из других Академий.
Но их все не было и не было, и от нечего делать я принялась пялиться по сторонам, не забывая время от времени поглядывать на парней. Косилась на невозмутимого Роланда Ланге, застывшего по правую руку от меня. На привычно- всклокоченного Нельса, занявшего место слева. На воодушевленных всеобщим вниманием близнецов и на здоровяка Отто, которому оно нисколько не нравилось.
