– О-о-о!… Смотрите, кто к нам вернулся!
Это голос того мужика. Мне плохо видно, но силуэт просматривается от света, проходящего в окно. Он похож на хирурга: халат прямого силуэта с длинными рукавами зеленого цвета, на передней части халата 2 больших накладных кармана, в белых хирургических перчатках, в белых штанах, зеленной шапочки и белая марлевая повязка на лице. На повязке красным контуром нарисованы зубы с клыками в зверином оскале. Он поворачивается ко мне спиной, и я вижу, что халат на завязках сзади.
У меня нет сил, чтобы что-то сказать.
Он подходит ко мне, наклоняется и подводит к лицу топор-молоток для мяса с деревянной ручкой. Часть со стороны топора в крови.
– Это твоя кровь. Я ударил тебе острием один раз в область плеча. Тем самым, повредив плечевую артерию. Ты начал истекать кровью, но я успел вовремя обработать рану.
Он продолжает:
– Тебе повезло, что я хирург.
Продолжает:
– Ты потерял очень много крови, если не сделать переливание, то ты умрешь.
Хирург кладет топор-молоток на стол и берет телефон. Набирает номер.
– Ало! Привет, привет! Узнала?! Это Василич! Да тот самый! Как у тебя дела Василиса?! Я давно к вам в диспетчерскую не заходил. Все нормально. Рад слышать.
Я не совсем понимаю, что происходит. Единственное, что я понял точно, это то, что какой-то психопат меня хочет убить.
– Слушай, я тут на лестнице парнишку нашел. Он весь окровавленный, ему кто-то перерубил плечевую артерию. Да. Конечно, я обработал рану и остановил кровотечение.
Он делает глоток из бутылки, похожей на ту, что разбилась мне о голову.
– Вышли машинку на мой адрес. Вышлешь? Хорошо! Буду ждать! Пока!
Я пришел в себя в больничной палате. Вокруг меня четыре врача: двое мужчин и две женщины. У меня по-прежнему раскалывается голова, и я по-прежнему не могу ничего произнести. Усталость, организм ломит, нет сил. У врача-мужчины в руке большой шприц с очень длинной иглой.
Женщина-врач спрашивает:
– Как твое самочувствие?
Я ничего не говорю.
– Ты потерял много крови и у тебя, наверное, нет сил, что-нибудь произнести.
Она говорит:
– Мы думали, что ты уже не придешь в себя. Нам пришлось вколоть прямо в сердце очень большую дозу адреналина. Такой дозы хватит, чтобы разорвать сердце скаковой лошади на куски.
Я не понимаю, что они от меня хотят. Наверное, я как раз шел к Богу, а они вернули меня обратно. Поэтому я киваю им головой с возмутившейся мыслью «Хули надо?!»
Ее перебивает другая женщина:
– Нам требуется от вас письменное разрешение на переливание крови.
Она протягивает мне листок и тычет ручкой из прозрачной пластмассы в нижний левый угол листа.
– Вот здесь нужна ваша подпись.
Я лежу в своей одежде на койки. В палате только одно окно, но оно большое. В окне стоит тот психопат, который меня чуть не убил. У него все лицо блестит от слез, и он что-то шепчет или говорит. Мне здесь не слышно.
– Расписывайтесь, мы не можем без вашего согласия вам помочь. Иначе вы умрете. Вы потеряли много крови. Вам осталось жить примерно 5 минут, тогда нам даже не поможет укол адреналина.
Она продолжает:
– Вам повезло, что наш хирург нашел вас в подъезде и оказал медицинскую помощь. Если бы не он. – Она тычет пальцев в окно. – Вы бы уже умерли.
Я собираюсь из последних сил и говорю шепотом:
– В библейской книге Деяний апостолов 15:20; 21:25 и в других местах Священного Писания христианам повелевается, чтобы они «воздерживались… от крови». Свидетели Иеговы придерживаются этой библейской заповеди.
Женщины начинают плакать:
– Но вы же умрете!
Я говорю:
– Хорошо, я подпишу документ, но на случай если вы меня не сможете спасти. Я бы хотел поблагодарить своего спасителя. Позовите его сюда и оставьте нас наедине.
– И после этого вы подпишите?
– Я же уже ответил вам.
– Хорошо, давайте быстрее. У нас, возможно, осталось несколько минут.
Они все выбегают в коридор. Он заходит ко мне в палату весь в слезах. Я жестом показываю закрыть ему дверь и повернуть замок. Он закрывает дверь, из щели слышен обрывок фразы:
– Давайте быстрее! Готовьте опера…
Он подходит ко мне с левой стороны и падает на колени.
– Прости меня, пожалуйста.
Слезы стекают по лицу, и он захлебывается, когда говорит:
– Я не хотел. Я был пьяный и не ведал, что делал. В меня вселился бес.
Я, терпя сильную боль, поднимаю левую руку и ложу ладонь ему на затылок.
– Все будет хорошо. Главное, чтобы ты раскаялся в содеянном перед Богом.
Я прижимаю его лицо к груди. Он продолжает меня молить, чтобы я простил его.
– Умоляю тебя, прости меня.
Я говорю:
– Мне молиться не надо, надо молиться Господу Богу нашему?
– Я буду ходить в церковь, и молиться о твоем выздоровлении.
– Хорошо.
Он продолжает бормотать мне в грудь. Я засовываю руку в карман пиджака и нащупываю тот саамы нож. Я теперь понимаю, что означали слова «…на всякий случай».
Он бормочет:
– Умоляю тебя, прости меня.
– Все будет хорошо. Бог тебя простит, он всех простит.
Я нажимаю на кнопку, и лезвие выкидывается в кармане.
В окне стоят врачи и наблюдают за нами. На их лицах сияют улыбки, и они обсуждаю нас. Кто-то показывает пальцем, у кого-то на лице появились слезы радости и счастья.
Трогательная картина перед ними.
Он повторяет:
– Умоляю тебя, прости меня.
Я прижимаю, терпя еще сильнейшую боль, его лицо к груди. Говорю:
– Бог тебя простит.
Из последних сил вытаскиваю нож из кармана. Всаживаю резким движением ему в шею с левой стороны, по рукоятку. Из его рта вытекает кровь мне на рубашку. Я ощущаю тепло по всей груди. Врачи, стоявшие в окне, пытаются открыть дверь. Некоторые стоят и наблюдают за нами спокойно в окно. Врачи уже пытаются выбить дверь. Он захлебывается от крови. Я прижимаю свои губы к его уху и шепчу:
– Но я, не Бог.
И вырываю лезвие из шеи вместе со всем, что зацепляет зазубренная сторона лезвия.
Глава 39
Когда 8 юношей приходят в церковь на службу, никто тебе против ничего не говорит. Поэтому мы зашли внутрь без проблем. Самое главное успеть занять очередь пораньше и попасть в число 7 тысяч человек. Потом двери закрываются, а остальные кто не успел зайти: любо расходятся, либо ждут следующей службы.
Мы попали в 7 тысяч, поскольку стояли с самого утра. До того как протоиерей вышел к престолу, мы успели занять каждый свою позицию.
Чтобы хоть как-то перебить запах бензина, нам пришлось вылить все духи, которые нашли в квартире в рюкзаки. Еще не известно, какой запах хуже. Мы пахли как малолетки, которые только что научились наводить красоту. Но из-за неопытности, они брызгаются и мажутся всем, что попадает в руки. С возрастом опыт приходит, но не у всех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
