— Давай договоримся.
Я выстрелил ему в рот. Джордан вытряхнул кучу наркотиков и шприцев на кровать, потом выстрелил Ганту в голову.
Мы перевернули дом вверх дном, откопали
двадцать тысяч
кучу крюгеррандов [43]
три пистолета
нычку кокса.
Все забрали с собой.
Когда собирались уходить, жена начала приходить в себя.
Джордан пнул ее в голову, спросил:
— Хочешь всё это поджечь?
— Нет, ненавижу огонь.
Когда мы доехали до Пэкхема, я сказал:
— Высади меня здесь, я хочу друга повидать.
— Уверен? Я имею в виду, ты сейчас не в себе.
— Это мертвый друг.
Если у него был на это ответ, то он его не произнес. Показал на добычу:
— Все это добро… Это всё твое.
— Что?
— Это твое.
— Ты шутишь, черт… Здесь маленький бюджет для маленькой страны.
— Мне деньги не нужны.
— Ну если ты настаиваешь.
Черт бы побрал эти таблетки, но у меня вырвалось:
— Думаю, я женюсь.
В первый раз я увидел, как Джордан обрадовался. Он схватил мою руку, горячо ее пожал и говорит:
— Чудесно, ты правильно думаешь… Но я не уверен, что Лилиан на самом деле не замужем.
Я немного собрался с мыслями, сказал:
— Лилиан! Кто, мать твою, говорит о Лилиан?
Он выпустил мою руку, нахмурился, спросил:
— Еще кто-то есть?
— Конечно, — ответил я.
И я рассмеялся, вспомнив глупый разговор с Эшлинг.
Я уже начал немного приходит в себя, говорю ему:
— Хочу, чтобы ты был на свадьбе… О'кей?
Он открыл дверцу машины, говорит:
— Иди навещай своего мертвого друга.
~~~
В ЦВЕТОЧНОМ МАГАЗИНЕ около автобусного депо я накупил чертову кучу цветов. Я так перестарался, что цветочник даже занервничал. До тех пор, пока я не показал наличку. Я был такой ненормальный, что решил дать парню на чай. Ногтем большого пальца подбросил «крюгер» в воздух, сказал:
— Это тебе, повеселись.
Ворвался к человеку в дом, вырубил его жену, выволок его из постели, затем выстрелил ему в рот — в чем еще я мог себя ограничить?
Поплелся к кладбищу, с цветами.
Чувак, прислонившийся к стене зала игральных автоматов, сказал:
— Привет, милок.
На кладбище смотритель поставил над могилой Джои белый крест. Я сказал:
— Хей, Джои.
Аккуратно положил цветы. И стоял там, в смерти по самые уши. Потом сказал:
— Я по тебе скучаю, приятель.
В Холланд-парке ускоритель выветрился, я принял успокоительное. Сел на кровать, выпил немного скотча, хотел разогнать тоску. Постель была в пятнах. Я сказал вслух:
— Зато я теперь богат… не правда ли… чертовски богат.
Зазвонил телефон.
Лилиан.
Промурлыкала:
— Как дела, любимый?
— Измучен до не могу.
— Ты отдыхай, любимый, любовью займемся попозже.
— Хорошо.
— Все проблемы решены, любимый.
— Все?
— О да, спи, мой сладкий.
Я лег на кровать и подумал: «Что я здесь забыл?»
Я скакал на актрисе, как будто сам этого хотел. Она была удивлена моей энергией, спросила:
— Что это за витамины мы принимаем?
Меня тошнило, я сказал:
— Там, где я их взял, осталось еще больше.
Она прижалась ко мне. Я чувствовал посткоитальное отвращение. Решил: еще неделя — и всё, сваливаю. Устрою свой дом, с Эшлинг и с прохладой. Лилиан спросила:
— Ты не видел на столе связку ключей?
— Нет.
— Иди посмотри.
— Сейчас?
— Пожалуйста, любимый.
Я встал, пошел голый к столу. Связка блестящих ключей, взял их. Я чувствовал, как глаза Лилиан обжигают мое тело. Вернулся к кровати, спросил:
— Эти?
Лицо ее просияло, она сказала:
— Они от BMW.
— Чудесно.
— Твоей BMW.
— Что?
— Сегодня пригонят. Надеюсь, тебе нравится красный цвет.
Я ненавидел гребаный красный цвет, сказал:
— Мой любимый.
— О, мой дорогой, это только начало. Я хочу тебя испортить, глупенький.
— Не нужно этого делать.
— Я так хочу.
Она откинулась на подушку, и я понял, что эти ключи нужно заработать.
Когда я спускался по лестнице, Джордан поднимался навстречу. Он держал серебряный поднос с кучей писем. Я сказал:
— Счета, да?
— Письма от поклонников.
— Что?
— Каждый день она получает послания от своих зрителей.
— А почему ты так уверен, что это письма от поклонников?
— Потому что я их сам пишу.
На следующий вечер я должен был позвонить Эшлинг домой. Она обещала мне «ирля-а-ндскую-ю ночь».
— Это что такое? — полюбопытствовал я.
— Ну, сначала нужно
выпить «Черный бархат» [44]
съесть ирландское рагу из ягненка
послушать «Кланнад»
и
bed a colleen— в постель с девушкой.
— Звучит великолепно.
— Еще бы.
Вечером я пошел за покупками. Пришло время тряхнуть мошной. Сначала в город. Ювелирка находится в самом центре. Крис Брейди — владелец, причем давным-давно. Выглядит как Эррол Флинн. [45]Обаятельный, с грациозными движениями. Рекомендует мне книги для чтения. Когда я был почти порядочным членом общества, он помогал мне с образованием. Потом я пошел по кривой дорожке. Сначала он меня не узнал, потом сказал:
— Митч?
— И никто другой.
Он вышел из-за прилавка и крепко меня обнял. Во всем том, из чего я сделан, обнимабельность — это не мое. Там, где я вырос, к мужику прикоснешься — и всё, руки нет. Крис сказал:
— Я так рад видеть тебя.
Я ему верил.
Рассказал ему про Эшлинг и о моих матримониальных планах. Он сказал:
— Я точно знаю, что тебе нужно.
Исчез в задней комнате. Радио играло «Горят кровати», песню австралийцев «Миднайт Ойл». Прилипчивая музычка.
На стуле лежал утренний выпуск «Ивнинг стандарт». На первой странице было фото Ганта. Я взял газету, просмотрел статью. Писали, что это связано с наркотиками.
Вошел Крис, сказал:
— Это ирландское обручальное кольцо, известное как «сердце-в-руках», или кольцо Кладца.
Мне понравилось. Взглянул на ценник, выдохнул:
— Ничего себе!
Крис улыбнулся:
— Не беспокойся об этом.
И скостил цену вполовину.
Когда я собрался уходить, он сказал:
— Подожди минутку, у меня для тебя есть книжка.
Принес тонкий томик. Я прочитал:
IzzyBaia,
Кевин Вилан.
— Читать можно?
— Изумительно.
Обменялись рукопожатиями, Крис сказал:
— Слушай, приходи как-нибудь на ужин. Сандра будет рада тебя видеть.
Заверил его, что приду. Оба улыбнулись этой наглой лжи. Кое-кто из друзей не осуждает тебя за ложь.
Когда я выезжал из города, кольцо грелось в моем кармане. В голове звучала песня Триши Йервуд «Сердца в броне».
Я взгрустнул, но нисколько не забеспокоился.
~~~
ПОТОМ Я ПОЕХАЛ на Риджент Стрит. Когда-то я дал себе слово, что если разбогатею, то куплю себе ботинки. И не какие-нибудь обычные ботинки, а «Виджун». Продавец был одет лучше, чем мой банковский менеджер. Хотя такой же глумливый. Говорит:
— Чем вам помочь, сэр?
— Для начала — говори нормально.
И где они учатся всему этому дерьму? Может, где-то есть школа, где их перемалывают в смесь из сарказма и высокомерия. Я говорю:
— Пару «Виджун», сорок третий размер, светло-коричневые… уловил?
Он уловил.
Надев ботинки, я вознесся в обувной рай.
— Сэр находит их удовлетворительными?
— Супер. Я возьму еще две пары, черные и коричневые.
От счета я поперхнулся. Прокашлялся. Глумливый осведомился:
