«Наступление началось. Наши братья льют свою кровь за общее дело. Теперь должны умолкнуть всякие раздоры…
Между тем есть газеты, которые своими статьями и воззваниями насаждают смущение в сердцах тех, кто готов спешить на помощь нашей геройской армии…
Знайте, товарищи, что эти газеты, как бы они ни назывались – „Правда“ ли, „Солдатская правда“, идут вразрез с ясно выраженной волей рабочих, крестьян и солдат, собиравшихся на Всероссийский съезд.
Слушайтесь только призывов Всероссийских Советов. Выполняйте все боевые приказания военного начальства» (Известия. 1917. 4 июля).
Приезд в Петроград представителей армейского комитета для получения такой резолюции не был обычным явлением. Такого рода просьбы армейские комитеты передавали обычно по телеграфу или по прямому проводу. На этот раз комитет 5-й армии прислал двух своих представителей ввиду того, что до него дошли слухи о том, что 1-й пулеметный полк, получивший приказ отправить 4 июля на фронт маршевые роты, готовится оказать вооруженное сопротивление правительству. В разговорах с нами делегаты 5-й армии сообщали, что Виленкин и другие члены армейского комитета считают полезным пребывание в этот момент представителей 5-й армии в Петрограде, так как их присутствие повлияет отрезвляющим образом на людей, готовых оказать сопротивление военным приказам.
Присутствие делегатов 5-й армии в Таврическом дворце в этот тревожный момент было всеми замечено, и сейчас же после заседания бюро Гриневич, Камков и некоторые другие члены левой оппозиции обратились к нам с вопросом, не мы ли вызвали этих делегатов, чтобы установить контакт с фронтовыми частями на случай большевистского выступления в Петрограде. На такие вопросы мы отвечали, что мы их не вызывали, но что их присутствие в Петрограде в такой момент считаем очень полезным.
Вплоть до вечера 3 июля в Таврический дворец не переставали поступать тревожные вести о нарастающем в городе волнении под влиянием распространяющихся слухов о кризисе в правительстве. Наконец, около семи часов вечера появились первые вооруженные группы на улицах Петрограда. Первой выступившей воинской частью, как и следовало ожидать, был пулеметный полк.
2. Выступление пулеметного полка и начало восстания
Пулеметный полк сыграл в июльском вооруженном выступлении большевиков такую большую роль, что на его характеристике будет полезно остановиться. Еще при старом режиме 1-й пулеметный полк считался одним из самых разложившихся полков. До переворота он был расположен, вместе с 2-м пулеметным полком, не в самом Петрограде, а в Ораниенбауме. По численности это был самый крупный из находившихся в тылу полков: в нем насчитывалось свыше 19000 солдат. Объяснялось это тем, что к этому полку, который назначен был к отправке на фронт, военное начальство непрерывно присоединяло разложившиеся элементы из других полков, с тем чтобы на фронте распределить их небольшими группами среди дисциплинированных частей. Когда разразилась революция и победа нового строя была обеспечена, 3 из 4 батальонов 1-го пулеметного полка снялись из Ораниенбаума и самочинно водворились в Петрограде. Их привлекло туда соглашение, заключенное между Петроградским Советом и правительством о невыводе из Петрограда войск, участвовавших в революционном движении. Это соглашение пулеметный полк истолковал в том смысле, что войска, расквартированные в Петрограде, должны быть освобождены от обязанности посылать на фронт маршевые части. Такое истолкование не было верно даже по отношению к гарнизону Петрограда, совершившему переворот, и тем более оно было неприменимо к пулеметному полку, не принимавшему никакого участия в революционном перевороте. Но это не мешало 1-му пулеметному полку упорно и настойчиво отстаивать свое право на уклонение от выполнения приказов идти на фронт.
В Петрограде пулеметчики отправили в Исполнительный Комитет депутацию с заявлением, что они явились в Петроград и желают в нем оставаться для защиты революции от посягательств реакционных кругов. Исполнительный Комитет в ответ на это принял постановление, в котором он благодарил пулеметный полк за намерение защищать новый строй, но вместе с тем предписывал ему отправиться обратно в Ораниенбаум, указав, что никакой опасности революция в настоящий момент не подвергается. Но пулеметный полк не подчинился этому постановлению. Большевистские организации на Выборгской стороне устроили для него помещение в Народном доме Выборгской стороны. Ввиду распространившегося среди пулеметчиков и других разложившихся частей истолкования соглашения о невыводе войск солдатская секция Петроградского Совета обсудила этот вопрос на заседании 13 апреля и единогласно приняла решение, что соглашение между правительством и Советом ни в коем случае не может быть истолковано как освобождение Петроградского гарнизона от долга защиты страны и что отправка маршевых рот из Петрограда на фронт должна происходить по соглашению между военным отделом Петроградского Совета и главнокомандующим Петроградского военного округа. Это решение солдатской секции было утверждено пленарным заседанием Петроградского Совета 16 апреля. И все же 1-й пулеметный полк продолжал отстаивать свое право на отказ от посылки маршевых рот. При каждом приказе отправить очередные роты пулеметчики устраивали собрания и тормозили приведение в исполнение этого приказа.
Никакой другой активности, даже простого интереса к общим политическим вопросам пулеметный полк в первое время пребывания в Петрограде не проявлял. Даже в апрельские дни, в момент стихийного выступления рабочих и солдатских масс против ноты Милюкова, пулеметный полк оставался пассивным. Но он обратил на себя внимание беспримерным по дерзости выступлением для освобождения арестованного дезертира Семашко. Прапорщик Семашко принадлежал не к пулеметному, а к 177-му пехотному полку. Объявив себя большевиком, он стал членом военной организации большевиков и вместе с тем связался с анархистами на даче Дурново. Он был самым популярным вожаком пулеметчиков и руководил их борьбой против посылки маршевых рот. Получив назначение на фронт, Семашко предпочел скрыться и перейти на нелегальное положение. Военные власти арестовали его, и он содержался под арестом в петроградской комендатуре. Тогда солдаты одной из рот пулеметного полка, 16-й, в количестве 150 человек с оружием в руках совершили налет на комендатуру и заставили растерявшегося командира гауптвахты освободить и выдать им Семашко. Странным образом, несмотря на то что такого рода поступки, при всей недопустимой терпимости правительства и советских органов к «эксцессам революции», карались очень строго, этот налет 16-й роты пулеметного полка не вызвал шума даже в правой печати и не навлек никаких репрессий на участников этого налета. До самых июльских дней Семашко продолжал работать в пулеметном полку. Я спросил товарища военного министра Якубовича, который обычно докладывал в правительстве случаях, требовавших применения принудительных мер по восстановлению дисциплины в воинских частях, на фронте и в тылу, почему военные власти не поставили вопроса об аресте и предании суду солдат, освободивших Семашко. И он дал мне такое объяснение: 16-я рота, сказал Якубович, одна из тех, которой предстоит отправиться на фронт в начале июля. Они совершили этот беззастенчивый налет на гауптвахту, нисколько не опасаясь ареста и тюремного заключения, так как пребывание в тюрьме, да еще в качестве политических заключенных, вызывающих сочувствие левых кругов, они предпочитают исполнению с опасностью для жизни воинского долга на фронте. К тому же арест солдат 16-й роты не был бы актом устрашения для других разложившихся полков, а скорее поощрением к подобного рода эксцессам, в которых солдаты увидели бы верное средство уклониться от обязанности идти на фронт. Вот почему после обсуждения этого вопроса с представителями штаба Петроградского военного округа мы, сказал Якубович, решили отказаться от судебного преследования, с тем чтобы в назначенное время отправить 16-ю роту вместе с другими маршевыми ротами на фронт и тут уже, в случае их сопротивления, применить к ним военную силу.
Во второй половине июня военные власти при энергичной поддержке Исп. К-та Петроградского Совета заставили 1-й пулеметный полк отправить на фронт некоторое количество маршевых рот и 300 пулеметов. Большинство этого полка, тщетно пытавшееся найти поддержку большевистской партии для организации вооруженного выступления всех большевизированных полков против приказов об отправке на фронт ее маршевых рот, решило взять в свои руки организацию сопротивления. 2 июля они устроили общее собрание пулеметного полка, которое приняло решение, что маршевая рота, отправляемая в этот день на фронт, будет последней и что на дальнейшие требования посылки пулеметчиков в действующую армию полк ответит вооруженным восстанием.
