Кевин рассмеялся.
— Ох, ну ни хрена себе история! Зашибись!
— Ты обещал, что не будешь смеяться. Я рассказываю тебе то, что видела.
— Ладно, не гони волну, все ведь ясно. Когда хватанет такой припадок, может и не такое привидеться.
— Ничего мне не привиделось, — возразила она, но не слишком уверенно.
— Еще как привиделось, — сказал Кевин, — такая дрянь происходит только в фильмах ужасов, или когда ты наглотаешься совсем уж дерьмовых колес. Конечно, тебе привиделось. Слушай, что тут гадать, давай спросим самого индейца. Эй, Мойе, mi hermano, братишка, ты превращался в ягуара там? Нет? Видишь, ты все придумала.
От этого разговора она почувствовала себя еще более усталой, чем обычно после приступа, и погрузилась в сон, из которого ее вытряхнуло ощущение изменения движения машины.
Разлепив глаза, девушка выглянула в окно. Они медленно ехали по улице с роскошными особняками в испанском стиле, стоявшими в глубине дворов, полных пышной тропической растительности. Дорожные знаки и указатели здесь размещались на окрашенных в белый цвет бетонных столбах.
— А чего это нас в Гэйблз занесло? — спросила она.
— Просто хочу кое-что проверить. Вон в той крутой халупе, что справа от нас, живет Хуан Ксавьер Кальдерон.
— А кто он такой? Твой приятель?
— Нет, куколка, это один из тех трех парней из «Консуэлы», про которых мы узнали от твоего краснокожего приятеля. Правда, тогда их было четверо, ха-ха.
— И почему ты хочешь увидеть его дом?
Кевин промолчал.
— В кайф, наверное, жить в такой хибаре, прикинь? Трахаешь весь мир и огребаешь за это крутые бабки. Ручаюсь, там у него есть бассейн, теннисный корт, какого только дерьма нет.
— Ну, увидел ты это место, и ладно, — нервно сказала Дженни. — Может, теперь поедем домой? У меня голова раскалывается.
— Да с тобой вечно какое-то дерьмо творится, — проворчал Кевин, врубил радио погромче и прибавил скорость. Они уехали в облаке выхлопных газов.
Мойе недоумевает, почему Обезьяний парень, когда едет, все время заставляет машину кричать на себя. Он заметил, когда машину ведет Огненноволосая женщина, машина не орет, а тихо жужжит. Может быть, это нужно, чтобы удерживать его в бодрствующем состоянии, ибо арийю'т Обезьяньего парня так съежилась, что он уже, можно сказать, не человек. Огненноволосая женщина, правда, пытается вернуть его в человеческое состояние, но она не знает, как это делается. Если бы Мойе умел говорить на ее языке, он бы дал ей несколько советов. И у него есть порошки, которые могли бы помочь. У самой этой женщины арийю'т очень насыщенная и чистая, но запущенная, словно одичавший ямс на заброшенном поле. Но хотя Мойе не говорит на их языке, у него чуткий слух охотника, и он услышал знакомое имя — Кальдерон, которое он знает. Он сможет найти снова и этот дом, и человека, который в нем живет.
Профессор Кукси всегда отправлялся на прогулку после ужина, когда была подходящая погода, как сейчас. Тропическими вечерами он, бывало, гулял по маленьким улочкам позади шоссе Ингрэм или вдоль набережной Карл-Гэйблз, вдыхая насыщенный ароматами цветов воздух и влажный запах широкого канала. Он думал, не тот ли это вечер, когда следует броситься в него и умереть. Но его удерживали не столько еще сохранявшиеся остатки христианской веры, сколько элементарное чувство приличия, хотя он не одну ночь пристально всматривался в черную гладь воды. Он не думал, что действительно пребывает в депрессии, поскольку презирал все это гротескное самокопание, присущее большинству американцев. Он не поддавался хандре, был деятелен, делал свою работу, пытался быть добрым и проявлял интерес к миру природы вокруг себя. О своем состоянии он думал как о печали, о меланхолии, которая имела свои причины.
Несмотря на все эти суицидные помыслы, такие поздние прогулки почти всегда доставляли ему простую радость созерцания жизни — радость увидеть парад енотов, ночную цаплю, ловившую рыбу на берегу канала, опоссума на дереве, попугая на ветке, гигантскую африканскую жабу, и все это нередко под трели пересмешника над головой. В такие моменты он обычно звал жену, чтобы разделить с ней этот восторг, но потом вспоминал, что она умерла. Иногда он вспоминал об этом не сразу и слышал ее голос в своих ушах. В такие вечера он бежал домой и пил виски, пытаясь забыться.
В нынешний вечер ничего подобного не произошло, и он запомнился ему лишь зеленой обезьянкой, которая сидела на высокой пальме. Очевидно, она сбежала из какого-нибудь домашнего или коммерческого зверинца. Кукси вошел в свою комнату в лучшем настроении, чем обычно, и совсем не удивился, увидев Мойе. Тот ждал его, сидя на корточках и рассматривая череп как раз такой обезьяны.
— Замечательно, — сказал Кукси на кечуа. — Я только что видел одну из них на улице.
— Только одну?
— Да.
— Значит, она одинока.
— Да. Наверное, убежала из клетки. Или из большого питомника, где полно обезьян. Неподалеку отсюда был один такой. Потом его разрушило ураганом, многие обезьяны разбежались, и в городе их до сих пор полно.
— Я ходил в такое место сегодня.
— Я так и понял. И как оно тебе понравилось?
— Мне не понравилось. Это было мертвое место, хотя животные казались живыми. Они двигались, ели и пили, но они не были там… трудно объяснить, что я имею в виду, даже на кечуа. Это космологическая трудность. Так всегда называл это отец Тим Перрин.
Он произнес английское слово, и Кукси улыбнулся.
— Да, космологические трудности самые худшие.
— Да. Там была самка ягуара в стеклянной клетке. Я разговаривал с ней. Она родилась там и никогда не убивала, и даже не знала, кто она такая. Совсем как младенец, которого уронили на головку, теперь он может только говорить или видеть. Это было очень печально. Потом я почувствовал, как Ягуар шевельнулся во мне и произвел со мной… на рунийя это слово звучит как йана'тсит. Ты знаешь это слово?
— Нет.
— Нет, и я вижу, ты не умеешь этого делать. Так называется способ переместиться с одного места на другое, не проходя этот путь по тропе, лежащей в пределах здешнего мира. Таким образом, я переместился к этому зверю и рассказал самке ягуара, кто она. Но пока я говорил с ней, в Огненноволосую женщину вселилось божество: она затряслась, и белые воды хлынули из ее рта.
— Ты имеешь в виду Дженни?
— Да, Дженни. Я не знал, что уай'ичуранан способны принимать в себя божество таким образом, однако это доказало то, что я почувствовал сразу. В ней не все мертво.
— У нас это считается недугом, — сказал Кукси после некоторого размышления.
— Конечно, но ты, как и все вы, думаешь, будто ты живой, и это ничего не значит. Однако она действительно страдала, потому что не знала, как приветствовать божество. Во всяком случае, так это выглядело. Скажи лучше, ты знал, что мой дух задумали похитить и поместить его в короб духов вместе с другими пленными духами и всяческими демонами?
Кукси подавил улыбку.
— Да, но это еще одна космологическая трудность, суть которой я постараюсь тебе объяснить. Ты хочешь помешать этой компании вырубать ваш лес, а среди уай'ичуранан, которых очень много и которые живут во множестве городов и деревень далеко от Майами, это делается так. У нас есть машина, похожая на зеркало, но если зеркало сохраняет твое отражение только тогда, когда ты стоишь перед ним, эта машина сохраняет отражение и может посылать его по воздуху ко всем коробам духов, которые мы называем телевизорами. А еще эта машина может сохранять в памяти твою речь и донести ее не в пересказе, а произнесенную твоими собственными словами, до всех уай'ичуранан. Таким образом, ты можешь появиться в телевизоре перед великим множеством людей одновременно, и многие из них возмутятся тем, что задумала «Консуэла». Возможно, это заставит компанию отказаться от своих намерений. И конечно же, все это не имеет никакого отношения к твоему духу. Телевизор — это вовсе не ловушка для душ, это всего лишь машина, как лампа на моем столе. К этому не причастны никакие колдуньи. Те, кого ты называешь демонами, — это просто изображения, созданные машинами, а люди, которых ты видишь за стеклом, — это не похищенные духи, а настоящие люди, находящиеся в разных местах, иногда очень далеко.
— Я слышу, что ты говоришь, но мне трудно поверить в это.
— Почему?
— Потому что лица людей в коробе духов, телевизоре, отличаются от лиц настоящих людей, даже от лиц многих уай'ичуранан. У них нет… тут я должен использовать мой собственный язык… нет арийю'т. Можно сказать, нет настоящей внутренней сути. У тебя это есть, у Дженни она есть, и у Мужчины с волосатым лицом есть, и у других, пусть слабая, чуть различимая, но у тех, позади стекла, нет ничего. Они пусты. Так бывает с духами, когда их с помощью колдовства отрывают от людей: они отделены от мира и потому испытывают постоянный сильный голод. Такой дух стремится заполнить внутреннюю пустоту, высасывая сущности других живых существ, но пустота эта бесконечна, как и его голод, иначе бы он раздулся и заполнил собой весь мир. И когда мы видим в лесу такого духа, мы понимаем, что это дух, а не реальный человек, ибо этот голод виден на его лице. Этого духам не скрыть, хотя они умеют говорить обманные речи. Так вот, у людей за стеклом твоего телевизора лица именно такие, и поэтому я уверен — все они мертвые духи, что бы ты там ни говорил о машинах. Скажи мне, разве ты сам не замечал этой разницы?
