3
На Кавказе мюридизм впервые появился именно в своем первоначальном, аскетическом и мирном виде. Вскоре, однако, среди горцев появились люди, увидевшие в исламе средство для достижения политических целей. Сохранив учение мюридизма, продолжая называть своих приверженцев мюридами, новые устазы проповедовали, что для сохранения чистоты веры необходима «священная война» против посягателей на ислам, неверных — джихад или газават. За участие в газавате, за связанные с этим лишения в земной жизни правоверного ждало райское блаженство после смерти. Проповедуя это, устазы ссылались на Коран, где говорилось, что Аллах обещает борцам с неверными рай, а несогласным и богоотступникам — ад.
Подобные проповеди и призывы полностью изменили первоначальный смысл мюридизма. Мюридов, пришедших в Чечню из Дагестана, отличала подчеркнутая внешняя религиозность. Такой духовный руководитель никогда не пропускал ни одного намаза и даже совершал их больше, чем положено. Он избегал всякого общения с иноверцами и жил чрезвычайно скромно, что вызывало одобрение отвергающих роскошь чеченцев. Однако они далеко не во всем были согласны с классическим учением мюридизма. Чеченцы, не имевшие ни политического единства, ни твердого гражданского порядка, зачастую решавшие споры с помощью оружия, с трудом переносили любое внешнее стеснение их жизни. Суд по законам шариата был слишком строгим по понятиям чеченцев, и к нему прибегали редко. Духовенство в Чечне не имело того особого значения и влияния, как, например, в Дагестане. Те молодые люди, которые хотели получить какие-либо знания или просто выучить арабский язык, чтобы читать Коран, должны были отправляться в далекие места — Чиркей, Акушу или Казикумух.
По сути, все отличие чеченских духовных лиц от простых селян заключалось в том, что они умели читать и писать и были полезны своим неграмотным соплеменникам при составлении каких-либо писем или документов. Для того чтобы стать духовным лицом в Чечне, не требовалось никакого специального разрешения или религиозного обряда — достаточно было знать грамоту и основные молитвы. Если в ауле имелся грамотный человек, односельчане провозглашали его своим муллой. Но даже и таких, весьма скромно образованных чеченцев было мало, поэтому во многих горных аулах духовные лица были пришлыми. Из нескольких мулл в ауле старейшинами избирался кади (судья), единолично осуществлявший судопроизводство на основе законов шариата. Избрание кади не возвышало муллу над другими и не давало ему никакой власти. Просто он, как доверенное лицо общины, разбирал тяжбы и составлял документы, получая за это скромную плату натурой. На место умершего кади старейшины избирали нового. Селение обязывалось выделять на пропитание избранного кади и на содержание мечети седьмую часть урожая хлеба и приплода скота, а также отдавать часть доходов от ремесла, охоты, бортничества.
Таким образом, деятельность духовных лиц в Чечне была весьма скромной и не приносила значительных доходов. Приглашенный со стороны мулла наравне с другими членами общины получал земельный надел, с которого кормился. Многие муллы посвящали свободное время торговле. Зарисовки, сделанные П. Г. Бутковым в начале XIX века, можно с полным основанием отнести и к тем временам, когда жил и действовал шейх Мансур: «Некоторые муллы в Чечне заботились не столько о распространении истин магометанского учения и чистоты религии, сколько хлопотали о поддержании суеверия в народе. Так, к нему могла обратиться девушка с просьбой приворожить возлюбленного. Мулла охотно откликался. На кусочке бумаги с начертанными на ней кружочками, цифрами, арабскими словами он записывал имена возлюбленного, его отца и матери, затем сворачивал бумажку треугольником, вкладывал ее в треугольный же кусочек кожи и отдавал девушке, чтобы она положила его в такое место, где молодой человек мог нечаянно на него наступить».
Практически все исследователи отмечают, что все горцы очень суеверны и склонны к мистицизму, поэтому «чеченец охотно вступает в религиозное братство суфи (зикр) и расположен приветствовать каждого искателя приключений имамом». Из наиболее распространенных в те времена суеверий чеченцев можно назвать веру в порчу или сглаз. Порчу могла, по поверьям чеченцев, навести любая злая женщина, подбросив заговоренную траву в очаг человека, которому хотела причинить вред. В этом случае хозяина дома непременно постигала болезнь. Отвести порчу могла только та же женщина, которая и навела ее. С порчей и другим колдовством были призваны бороться амулеты. Как уже отмечалось, в жизни чеченцев ислам тесно уживался с пережитками язычества, поэтому в амулеты обычно вкладывали молитвы или изречения из Корана.
Гадания были широко распространены среди чеченцев. Имелось множество их видов — по зеркалу («кюзгехажар»), по камням («палтасар»), по платку («долдустар»), по книгам «Седан-джайна» и «Пайхомар-Сулейман-джайна». По зеркалу обычно гадали девушки, желавшие узнать о своем будущем муже. «Седан-джайна» или «Книга звезды» пользовалась огромным авторитетом среди чеченцев, с ее помощью многие чеченские и дагестанские вожди не раз направляли своих соплеменников на нужные цели. Книга разделялась на двенадцать частей в соответствии с созвездиями. На первой странице была расположена арабская азбука, где каждой букве присваивалось некое численное значение. Желающий узнать о своем будущем должен был сначала назвать имена — свое и своей матери. Прорицатель разбирал эти имена по буквам, складывая числовые значения каждой буквы. Затем, при помощи определенных математических расчетов, производилось гадание.
Часто гадали по бараньим костям («пхенер» или «пхенерхажер»). Это гадание особенно было употребительно перед выступлением в военный поход или набег за добычей, чтобы узнать, насколько удачны они будут. Гадание это выглядело так: желающий узнать свою судьбу приводил к прорицателю (хажару) барана — чаще всего белого, причем обязательно достигшего одного года и своего собственного. Считалось, что только такой баран запечатлевает на костях прошлую, настоящую и будущую жизнь своего хозяина. «Хажар» резал барана, варил его и вынимал одну из лопаток передней ноги. Лопатка нужна была абсолютно целая, на ней не должно было оставаться кусков мяса. «Хажар» смотрел сквозь лопатку на свет и по темным и светлым пятнам на ней предсказывал будущее. Наиболее умелыми предсказателями у чеченцев признавались чаберлоевцы — жители горного района близ озера Казеной-Ам.
С такими предрассудками боролись проповедники «чистой веры», в том числе шейх Мансур. Выступая против суеверий и остатков язычества, он преследовал не только религиозные, но и политические цели. Только оторвавшись от родных клочков земли и родовых святынь, его соплеменники могли стать бойцами сильной и сплоченной армии, которую Мансур твердо намеревался поднять в бой за освобождение Кавказа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
