Сперва Шут боялся, что кто-нибудь догадается подстрелить его из арбалета. Но, похоже, никто в этой толпе не умел взводить эти смертоносные машинки. Или просто в войске не нашлось ни единого болта, а арбалеты были взяты исключительно для устрашения.
И теперь клинок Шута вершил свою работу. Он рыскал вперёд-назад, жаля врагов, и тела их преграждали путь наступающим следом.
Час, другой, третий… Солнце уже давно перевалило за Полуденную Черту, вот уже скоро оно упадёт на черту горизонта, скатится за неё. Совсем как этот, что сейчас скатился с моста в ров… Но сколько же можно ещё! Конечно, извне не видать, но силы-то на исходе. Ещё пол-часа… Ещё пять минут… Ещё минута… На что он надеется? Ведь силы сейчас иссякнут, и тело единственного защитника замка поднимут на вилы… А затем – резня в замке. Выбитые двери в комнату Принца и его брата… Детская кровь: бунтарям не нужны наследники прежней власти… И всё же – ещё на минуту отсрочу эту резню… Ещё на пол-минуты… Ещё на секунду…
– Рыцари! Серебряные Рыцари!!! – вопль ужаса пробежал по толпе, и войско рассеялось. Лишь сотня-другая самых озверевших и бездумных продолжала пытаться штурмовать мост, а затем, развернувшись, напала на подоспевшую замку подмогу. Но их рассеяли, просто срубив на скаку.
Измотанный невероятным напряжением Шут присел на камень моста, прислонился к холодным шероховатым перилам. Звякнул, выпадая из рук, клинок… Покатился, очерчивая гардой круг…
Из замка выбежал Принц в сопровождении пёстрых пажей. Он кинулся к сидящему и с достоинством, стараясь подражать взрослым (а на самом деле просто скрывающим за этой напускной взрослостью своё смущение), произнёс:
– Я видел. Ты спас нас и нашу власть. Преклони колено, ты достоин быть рыцарем!
А в мозгу Шута – вспышка-память: двое мальчишек во дворце. Двое друзей. Оба пришли издалека, с самых окраин, что возле Растёр-Гоув: Города Рваного Свитка. Сотни лет назад это была столица, а теперь – провинция с деревушками да двумя уцелевшими часовенками. Вот оттуда-то и явились мальчишки. Обоим по тринадцать лет. Оба сироты. И оба твёрдо решили стать Королевскими Гвардейцами! И – слова Короля: «Вот Вы, – перст монарха указует на одного, того, что четырнадцать лет спустя возглавит Восстание, – подходите нам, да! А Вы, молодой человек, – и палец упирается в другого мальчишку, – Посмотрите на себя! Ну какой же из Вас воин?! Вы же сами видите, что после перелома у Вас неправильно срослась правая рука! Вы же даже оружие держать ею не сможете! Какой же из Вас Воин?! Разве что шут. Если так уж хочется остаться при дворе – оставайся Шутом!»…
И теперь, словно в насмешку – эти слова Принца:
– Я видел. Ты спас нас и нашу власть. Преклони колено, ты достоин быть рыцарем!
И – невольный сарказм в ответе:
– Да что вы говорите, Ваше Высочество?!?! Я же просто Шут!..
Слова брошены, как перчатка. Теперь остаётся только встать и уйти…
– Останься… Не уходи. – Принц взглянул на Шута так жалобно и с надеждой, что тот не выдержал, посадил Принца к себе на колени. Взглянул прямо в лицо мальчишке. И в самом деле: в чём малец-то провинился? Дети за ошибки отцов не в ответе… Но уходить надо. Впереди – иная судьба…
– Моё время пришло. Постарайся не повторять ошибок отца…
Изогнутая рука Шута гладит принца по поникшей голове.
– Ты… куда пойдёшь… – в голосе Принца – взрослое смирение с предстоящей разлукой, но вместе с тем – и детское любопытство.
– Словами это трудно объяснить… Проще спеть. Ребята, гитара найдётся?
Кто-то из подошедших с Принцем протянул Шуту гитару – новомодный инструмент, завезённый с Земли и почти вытеснивший привычные лютни.
Белоснежный Шут коснулся струн, настраивая гитару, затем взял первый аккорд, и негромко запел:
Шёпот Безлюдных Пространств стынет в душе,Тени Кристалла проносятся по берегам,Тех, кто хотел войны, прогнали взашей,Тех, кто другой, здесь ещё не ступала нога,
Только звенит трель монотонных цикадИ вездесущие дети пытаются вплавьВыбраться на остров игр и засадПрежде чем возвратиться во взрослую явь.
Здесь нет дорог, тропы травой заросли,Здесь никогда не слышно рёва машин,Здесь нету места отраве нашей Земли,Здесь место для тех, кто будет другим…
Я много раз видел всё это во снах,Мысли мои словами оттуда звенят,Я хоть сегодня сделать готов первый шаг,Только не знаю – примут ли там меня.
Звёзды чужих миров я видел не разИ уж давно одной ногой на пути,Но в моих мыслях яд земных парафраз,Как я смогу с ними барьер перейти?
Если бы быть чистым душой, как они,Дети, не знающие преград и замков,Я бы играл с ними все летние дниИ засыпал рядом под трели сверчков.
Но на душе шрамом Дорога лежит,И устремляет мысли движенье вперёд…Нет, не судится в Пространствах свободных мне жить,Если Дорога туда меня не приведёт.
Плиты сменяются пылью, за пылью асфальт,Здесь неизвестно понятие Ночи и Дня,Если трава начнёт по коленям стегать,Значит, Дорога благословила меня,Значит, Дорога всё ж отпустила меня…
А когда смолк последний звон струны – Шута уже не было рядом. Он словно растаял в пространстве, и только где-то вдали стучали копыта белоснежного коня, уносящего на себе белоснежного всадника в алом шутовском колпаке. А за конём, чуть левее, бежал белый крылатый пёс, темнеющий на ходу и превращающийся в пепельно-серого колли с очерченными чёрной каймой крыльями.
Глава 15
Глядя сквозь стёкла на город, где третьи сутки лишь стараниями Серебряных Рыцарей удавалось сохранить хоть какое-то подобие порядка, наследник Престола тяжело вздохнул.
– Это всё Мрак, – прошептал, сжимая кулаки, Принц. – Совсем как в сказках про Лордов, которые рассказывал нам Шут!
– Но то сказки, – осторожно начал старший.
– И ты веришь в эту чушь?! – глаза принца впились в лицо брата. – А ещё колдуном себя считает! Неужели ты не понял, что он рассказывал нам то, что было с ним когда-то! Взаправду было!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
