— Я слышал, у него неприятности из-за отчетов о родословных?
— Да, люди давят на него, чтобы он не копал слишком глубоко, — сказала Ева. — Никто не хочет узнать о евреях в своем роду. Я слышала, «Сила через радость» дает твоему отцу путевку в конце месяца? — резко сменила тему разговора Ева.
Вольф кивнул.
— Он говорит, что правительство заказывает для таких туров целые поезда и круизные корабли. Представь себе: отпуск на морском лайнере! Гитлер — гений. Теперь любой может практически бесплатно побывать в Неаполе, Венеции или даже в Мадриде с Лиссабоном. Вот это я понимаю — забота о трудящихся! Не то, что эти большевистские профсоюзы.
— И Фюрер говорит, что почти каждый сможет купить за купоны дешевую машину. Как там… «Фольксваген», кажется?
— А ты слышала, что из Берлина сейчас транслируют первые в мире телевизионные передачи? — спросил Вольф.
От удивления Ева открыла рот.
— Если твой отец все еще сомневается, что Бог благословляет национал-социализм, то просто оглянись вокруг.
— В принципе папа сейчас очень даже одобряет национал-социалистов, хотя ему не нравится, что пастор Хан поставил на алтарь потрет Фюрера, — сказала Ева. — И еще его тревожат аресты некоторых священнослужителей.
— Напомни отцу, что Гитлер — христианин. Он — единственный, кто поступает, как Иисус. Он кормит голодных и одевает бедных. Он дает людям цель в жизни и восстанавливает их достоинство. Он запретил аборты и выступил против «красных». Проблемы возникли только у радикалов, использующих свои церкви для подстрекательства к измене. Партия же не проповедует, поэтому и Церкви не следует лезть в политику.
Ева уже наслушалась подобных речей в таверне.
— Ну ладно. Тебе, наверное, уже пора?
— Нет, я приехал немного с запасом. Кстати, Линди когда-нибудь рассказывала о своей дочери?
— Нет.
Вольф наклонился к уху Евы.
— Девочка — мулатка, правда?
Ева нервно переступила с ноги на ногу, не зная, что ответить. Интересно, откуда Вольф обо всем узнал?
— Слушай, что за вопросы?
— Ты знаешь, что всех рейнских мулатов стерилизуют?
— Но они же не умственно отсталые.
— Да, но зато они расово непригодные. Будущее Германии — за арийцами, а не африканцами, — напыщенно сказал Вольф. — Значит, девочка действительно мулатка. Я с самого начала догадывался.
Ева только покачала головой.
— Я этого не говорила. — Ей не хотелось обсуждать Линди. — Кстати, я тебя так и не поблагодарила, — сказала она после небольшой паузы.
— За что?
— За пожар.
Вольф усмехнулся.
— Не за что. Знаешь, я тогда сжег все свои спички.
— Вольф — просто красавчик! — наклонилась Линди к Еве, перекрикивая рев моторов.
Ева кивнула. С Линди нельзя было не согласиться. На Вольфе был черный кожаный костюм и красный шлем, по обе стороны которого красовалась свастика. Сзади на куртке было вышито: «Вайнхаузен и родина». Ева удивилась, что Вольф не указал своего имени. Этот задавака, как всегда, был верен себе. Высокомерие Вольфа иногда пугало Еву. Эта непомерная гордыня была единственной причиной, из-за которой она до сих пор держалась от него на расстоянии. Впрочем Ева не сомневалась, что в будущем сможет помочь Вольфу побороть этот недостаток.
Сделав тренировочный круг, Вольф подкатил к ограждению. Сняв шлем, он пригладил свои коротко подстриженные волосы.
— Как насчет поцелуя на удачу?
Ева покраснела. Они с Вольфом были одногодки, и оба — белокурые и красивые. Единственным своим недостатком Ева, наслушавшись мнений окружающих, считала карие глаза Тем не менее, все говорили, что они с Вольфом были бы красивой парой, и Ева в последнее время много об этом размышляла Недавно она даже пришла к выводу, что если бы Вольф был с ней немного обходительнее, она быстро бы отдала ему свое сердце. Наклонившись через перила, Ева чмокнула его в щеку.
Улыбнувшись, Вольф полез во внутренний карман куртки и достал оттуда маленький деревянный свисток на кожаном ремешке.
— Твоя мама отдала его Биберу. Если ты не против, я хотел бы носить его на шее на протяжении всего сезона.
Ева расплакалась. Она протянула руку к свистку, вспоминая, с каким мужеством Даниэль принял этот скромный рождественский подарок.
— О, Ева… Прости… Я не подумал, что тебя это так расстроит.
— Ничего… Все нормально. Конечно, надень его, — сказала Ева, вытирая глаза. — Носи его в память о Даниэле. Пусть этот свисток принесет тебе победу.
* * *
К восторгу Евы, Вольф действительно выиграл ту гонку в Мендиге, и это было только начало сезона, полного новых побед. В тому году Вольф Кайзер стал героем Вайнхаузена.
Весна 1935 года принесла и другие победы. Гюнтер Ландес, наконец-то, добился руки Линди, и в один из дождливых дней в конце апреля они поженились. Надлежащим образом подав заявление о государственной регистрации брака, пара прошла через необходимые формальности в Кобленце, и в воскресенье на той же неделе связала себя небесными узами в церкви Пауля Фолька. После двух дней празднований молодожены отправились на поезде в свадебное путешествие в Мадрид. Гюнтер, который не отличался особой смекалкой, на этот раз сориентировался в обстановке, воспользовавшись недавно введенной Гитлером ссудой для молодоженов. Благодаря этому государственному займу, он смог подарить своей невесте впечатления, о которых в былые времена они не могли даже и мечтать. Впрочем, где-то посреди Испании экономный юный фермер не преминул сообщить Линди, что ей нужно как можно скорее родить четырех детей, поскольку правительство за каждого ребенка списывает четверть долга.
Еще об одной победе было объявлено первого мая. Под звуки фанфар стройную, девятнадцатилетнюю Еву Фольк избрали «королевой Вайнхаузена». Под радостные крики толпы бургомистр Бек, вызвав Еву к красочно наряженному майскому дереву, набросил ей на плечи пурпурную накидку и водрузил ей на голову корону из белых цветов. Затем ее усадили на красивую лошадь хафлингерской породы и провезли по улицам Вайнхаузена. Распевающую песни процессию мужчин в накрахмаленных рубашках и женщин в национальных костюмах возглавлял Вольф. В центре извилистой колонны шел деревенский оркестр, играющий произведения из песенника «Гитлерюгенд», наподобие «Сестричка, потанцуй со мной» и «По долинам и горам». Парад завершился на зеленом берегу Мозеля, где парни в коротких штанах и девочки с косичками с радостными криками бросились врассыпную.
— Ах, Вольф, все просто удивительно! — сказала Ева спускаясь с лошади. Она медленно втянула носом воздух, наполненный аппетитным запахом жареной колбасы.
— Не все, а ты, — улыбнулся Вольф, беря ее за руку.
Ева покраснела.
— Спасибо, — смущенно высвободив руку, она краем глаза заметила на себе быстрый взгляд Андреаса.
Вольф тоже его заметил.
— Не переживай, Ева. С ним — все в порядке.
Ева промолчала.
— Я сейчас редко его вижу. — Она уже начала оттаивать по отношению к Андреасу. Отчасти, причиной тому стали напоминания других о том, что та авария была всего лишь несчастным случаем.
— Я тоже, — сказал Вольф. — Знаешь, — добавил он, наклоняясь к Еве, — я сделал ему на День рождения деревянную тарелку, на которой выжег орнамент. Думаю, это его немного подбодрит.
Ева была приятно удивлена.
— Правда? Как мило с твоей стороны. А что за орнамент?
— Я скопировал одну древнюю надпись в Лимбурге. «Надеюсь, мир еще сможет быть счастлив».
Ева улыбнулась.
— Моему брату на голову свалилась куча бед, — продолжил Вольф. — Неудивительно, что он мало радовался своему двадцатилетию. Хочешь, я позову его?
— Не поняла? — удивленно посмотрела на Вольфа Ева, не ожидавшая такого вопроса.
— Ну, я мог бы привести его сюда. Пусть поест с нами, а то он совсем одичал… Или тебе будет тяжело с ним общаться?
Ева растерянно молчала, не зная, что ответить.
— Ну, может быть…
— Вот и отлично. Значит, я пойду поищу его.
— Но…
Растворившись в толпе, Вольф отправился на поиски брата, которого вскоре нашел далеко в стороне от всеобщего веселья. Андреас задумчиво сидел на берегу, бросая камешки в ленивые воды Мозеля.
— Эй! — окликнул его Вольф.
Андреас обернулся, но ничего не ответил.
— Ну что ты опять нюни распустил, — сказал, подходя ближе, Вольф.
— Заткнись, — отрезал Андреас. Он явно был не в настроении.
— Сидя здесь и жалея себя, ты поступаешь, как последний дурак!
— Вольф, что тебе надо? — Андреас встал.
— Я видел, что ты шел за Евой.
— Я за ней не шел.
— Да ладно тебе. Я же видел тебя в процессии, и она тоже видела.
— Это не значит, что я шел за ней.
— Что, не хватает смелости признаться, да?
