– Не забывайтесь, капитан! – поднялся командир. – Мне все ясно. Я принимаю решение. За оскорбление старшего по званию офицера и невыполнение законных требований прямого начальника вам, капитан Бережной, объявляю строгий выговор! С вами все! Можете идти! А вас, товарищи заместители, прошу остаться, разговор нам предстоит долгий. И смотри, Бережной, – уже на выходе успел остановить Владимира командир, – чтобы через двое суток акты приемопередачи должности лежали у меня на столе. И ни о каком увольнении и думать не сметь! Понял, капитан?
– Так точно, разрешите идти?
– Идите!
Володя покинул кабинет командира.
Он вышел из штаба, подумав, стоит ли зайти в казарму, махнул рукой и пошел в городок, в общежитие. В окне кабинета командира части продолжал гореть свет. Знать, обсуждают его. Ну и черт с ними, пусть обсуждают!
Он шел по темной аллее, обрамленной с обеих сторон густым подстриженным кустарником. В отличие от расположения войсковой части, которое неплохо освещалось, военный городок тонул в кромешной тьме. Да еще начавшийся мелкий дождь вмиг превратил тропинки между домов в грязные, непроходимые дорожки, так что до общежития Владимиру предстояло добираться кружным путем, по редкому асфальту. В общежитие, где его ждало одиночество. Но он ошибался.
Внезапно слева он услышал знакомый и такой милый голос:
– Володя?!
Бережной остановился.
– Вера?
– Не стой там, иди ко мне, я возле детской беседки.
Капитан увидел силуэт любимой, одним прыжком перепрыгнул через кусты и тут же попал в объятия той, о которой думал все это время.
– Вера! Ты! Наконец-то!
Губы их слились в долгом поцелуе. С трудом оторвавшись от Володи, Вера глубоко вдохнула воздух:
– Ух! Чуть не задохнулась!
– Вера! Я так ждал встречи с тобой, так хочу тебя, Вера?!
– Идем!
– Куда, любимая?
– Идем! Подруга с мужем в отпуске, квартира свободна.
В груди Владимира кольнуло. Может, вот так она и других манила за собой для близких свиданий? В чужих квартирах, втайне от мужа? Он попытался отогнать эту мысль, но непонятная и ничем не обоснованная обида осталась.
Вера продолжала, не замечая в темноте, как боль ревности легкой тенью накрыла его лицо:
– Пойдем по одному! Видишь четырехэтажный дом? Через пять минут зайдешь в третий подъезд. Квартира № 30. Дверь будет открыта. Побежала я, жду, Володенька!
Она скрылась за деревьями. Володя посмотрел на часы – 20.55. Вышел обратно на аллею, посмотрел в сторону штаба. Окна в угловом кабинете продолжали светиться.
Через пять минут ровно он вошел в квартиру. Вера встретила его объятиями и жадным поцелуем.
– Пройдем в комнату, я там свечи зажгла, свет включать не будем.
Они прошли в уютную комнату, где в углу, уже разобранная, стояла софа. Где-то из глубины играла тихая эротическая музыка, мерцал колеблющийся свет нескольких свечей на журнальном столике. На нем же бутылка шампанского, конфеты в хрустальной вазе. Да два кресла по разным сторонам.
– Выпьем, Володя? Я вижу, ты напряжен!
Она села, и халат, в который была одета Вера, распахнулся внизу, обнажив ее красивые ноги. Кровь ударила в голову офицера, истосковавшегося по женской ласке. Бережной почувствовал страстное, непреодолимое желание обладать любимой. И после того как они немного отпили игристого вина, Владимир бросился к ней. Поднял на руки. Вера, запрокинув голову назад, зовуще смотрела ему в глаза. И в ее зрачках отражалось пламя свечей, как пламя страсти.
Володя, уложив Веру на софу, резко сорвал с женщины халат. Она от неожиданности вскрикнула:
– Ах! Ты что, Володя?
Под халатом ничего, кроме ее смуглого тела, не было.
Он сбросил с себя форму, отрывая пуговицы, как назло не поддававшиеся ему. Затем, как жадный самец, победивший в схватке за самку, набросился на женщину. Вошел в нее без подготовки, грубо.
Вера вновь вскрикнула:
– Ты делаешь мне больно, Володя!
– Не могу… Не могу… – только и шептал Владимир. Его прерывистое дыхание мешало говорить.
– Ну хорошо, – сжала губы Вера, – делай для себя.
– А ты?… Ты?
– Я не могу так!
– О-о!!! – выражая крайнюю степень наслаждения, Володя весь напрягся, тело его покрылось испариной. Затем оно обмякло, и он опустился рядом с Верой, пытаясь отдышаться.
Она, облокотившись на ладонь согнутой в локте руки, смотрела на удовлетворенное лицо любимого, другой рукой гладя его повлажневшие короткие волосы. Наконец он открыл глаза, притянул ее к себе, обнял:
– Извини, дорогая, я потерял голову.
– Я понимаю тебя, не надо извиняться.
– Сейчас, Вера, я сделаю все для тебя!
– Отдохни! Давай поговорим пока. Ты ведь не только от страсти делал мне больно, признайся? Ты за что-то мстил мне? За что, Володя?
– Ты не права.
– Я права. И ты это знаешь. За что ты мучил меня? За то, что когда-то произошло в училище? Не пора ли забыть те ошибки, которые мы по молодости понаделали тогда, лишив себя счастья?
– Глупости! Я о том, что ты сказала, даже не подумал.
– Тогда, может, из-за тех слухов, которые вьются вокруг меня, как вороны черные?
Владимир на этот раз промолчал.
– Понятно! Но почему тогда сам не спросишь меня, были ли у меня мужчины, кроме Крамаренко?
– Вера!
– Нет, Володя, давай разберемся до конца. Чтобы к этой теме больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возвращаться.
– Хорошо. Спрашиваю, были ли у тебя мужчины, кроме мужа, и как много их было?
Вера задумалась.
– Вот ты как поставил вопрос? Ладно, отвечу. Да. Были. Двое! Много это или мало? Но никак не весь гарнизон, как утверждают злые языки. И это объяснимо. Я же женщина, мне ласки хочется, любви, а не дежурной случки по супружеским обязательствам перед мужем. Мужика нормального, а не пойми что рядом под боком. Но, учти, все это было до тебя. До того, как появился ты. Знаешь, когда семь лет назад ты обнял меня на дискотеке, а потом проводил домой, во мне все перевернулось. Я почувствовала, что полюбила тебя. И все было так хорошо, пока та новогодняя ночь все не испортила. Но не будем об этом, а вернемся к твоему вопросу.
– Вера!
– Подожди, я должна сказать все до конца. Вернемся к тем двоим, что были у меня, кроме мужа. Я пыталась найти в них хоть каплю того, что присуще тебе. Не видя тебя, я пыталась создать, не знаю, как это лучше выразить, твой образ в другом. Пыталась увидеть подобие тебя. Создать для себя этакую волнующую сказку… Но, как выяснилось, сказок в жизни не бывает. В большинстве случаев, тех, кого я выбирала, интересовало только мое тело. И еще осознание очередной победы. Никому не было дела, как я страдала после таких встреч, да и не знал никто этого. И ты не сможешь понять, как я тогда ненавидела себя, свое тело, свою душу. Больше я никого не хотела видеть, поняв, что ты – это только ты и другого, даже похожего на тебя, мне не надо. Поняла и смирилась. Ты вправе не верить мне, но я сказала правду, единственную правду, в отличие от того, что говорят обо мне, да и наплевать мне на все эти слухи! Обидно только.
Бережной перехватил нить разговора:
– Вера! Я понимаю тебя, не надо ничего говорить. Я тоже не вел монашеский образ жизни, был женат. Ты в курсе той глупости, что я совершил. Но вот тогда я действительно мстил. Но не тебе, а себе. За то, что так подло, и в этом ты была права, погубил наше счастье. Своими руками уничтожил его… Жизнь с проституткой, естественно, не сложилась, мы разошлись, я тоже имел женщин, но ни с одной не испытал даже близкого к тому, что испытывал с тобой за месяцы наших близких отношений! Ты же не упрекаешь меня в этом? Не надо больше ничего говорить. Извини меня, я так виноват перед тобой! Я люблю тебя и хочу вновь и вновь. Давай лучше подарим оставшееся время друг другу. Главное, я понял, что ты любишь меня, и судьба в конце концов свела нас вместе.
Он припал к ней, медленно гладя упругую грудь, целуя шею, мочки ушей, губы. Сейчас он был нежен, как тогда, семь лет назад, и ласка сразу возбудила Веру. Она вся отдалась любви. И вновь испытала то, что никогда ни с одним мужчиной не испытывала. Тот же удар наслаждения, от которого потемнело в глазах. Она опять падала в бездну одновременного удовлетворения желаний.
– Вова! Володенька! Я вновь почувствовала себя женщиной. Как это прекрасно!
– Немного шампанского?
– Пожалуй!
Володя аккуратно отстранил от себя любимую женщину, поднялся, налил фужеры, присел на постель, передал Вере бокал искрящегося в свете свечей шампанского. Они молча, смакуя напиток, выпили.
– Вера, у вас с Крамаренко есть дети?
– Да. Мальчик. Он сейчас у матери Геннадия. Здесь, сам понимаешь, ему даже учиться негде. Мы видимся с ним, когда приезжаем в отпуск. Я так скучаю по нему! А почему ты вдруг спросил об этом?
– Хотел бы взглянуть на него. Он на тебя, наверное, похож?
– Не знаю! Я считаю, что на меня, Крамаренко – что на него. Как обычно!
– Понятно.
