Меган вручила ему запечатанный конверт. В нем лежал документ о передаче ему двух процентов собственности из ее доли, что делало его хозяином Гундамурры.
Джонни долго смотрел на документ, затем нахмурился, и Меган запаниковала.
— Почему? — недоуменно спросил он.
— Без тебя Гундамурра не выжила бы. И ты мой муж, Джонни. Это как-то… более правильно, если главным будешь ты.
Джонни покачал головой.
— Но Патрик…
— Отец выбрал тебя на роль рыцаря-спасителя, и ты блестяще справился с ней. Но дело даже не в этом, Джонни. Мы теперь семья, и я уверена, отец одобрил бы мое решение. — И тут ее сомнение все-таки прорвалось:
— Ты не… ты возражаешь?
Джонни развел руками.
— Как я могу? — Но он продолжал хмуриться.
Затем поймав ее взгляд и удерживая его, спросил: Ты уверена, Меган? Я знаю, как много Гундамурра значит для тебя.
Румянец стыда залил ее щеки. Она жалела, что так отвратительно вела себя после оглашения завещания, так отстаивала свои права и отвергала его помощь.
— Я была не права, Джонни. Я ошибалась очень во многих вещах… — Ее извиняющаяся улыбка была полна самоиронии. — И это ты показал мне, насколько я несправедлива, и теперь таким образом я благодарю тебя за урок. — Ее глаза умоляли принять этот дар.
— Меган… — Он вздохнул, потом обнял ее за плечи. — Ты — дочь Патрика. И тебе нет необходимости делать это. Я не чувствую себя ущербным из-за того, что тебе принадлежит больше, чем мне. Это слишком щедрый подарок, чтобы я мог принять его. Это было бы несправедливо.
— Наоборот. Я уверена, что так будет правильно.
Или нет? Может быть, она действительно подсознательно пытается привязать его к себе? Навязать ему ненужные обязательства, чтобы он не смог уйти? Обезопасить себя?
Джонни все еще колебался.
— Тогда пусть это будет один процент, и мы будем равными партнерами. — Он лукаво усмехнулся. — Меня бы это устроило.
Меган испытала головокружительное чувство облегчения.
— Ладно, партнер. По рукам, — согласилась она, обвивая его шею руками и притягивая его голову к себе для поцелуя, чтобы скрепить соглашение.
Этот поцелуй быстро перерос в нечто совсем другое, и они оказались в постели.
Вечером они попросили Митча оформить их соглашение юридически.
Ребенок родился через три недели после Рождества — прелестная маленькая девочка, которую назвали именем Дженифер, сразу же сокращенным счастливым отцом до ласкового Дженни.
Поскольку дожди так и не пошли, вертолет, чтобы доставить Меган сначала в больницу, а потом домой, не потребовался. Но когда они вернулись в Гундамурру, пошел долгожданный дождь, который практически не прекращался два месяца.
Сожженная земля возродилась к жизни.
— Это чудо, правда? — с благоговением произнес Джонни, когда однажды утром они стояли на веранде, с удовлетворением оглядывая зазеленевшие пастбища, уходящие за горизонт.
— Возрождение, — пробормотала Меган, которая не могла не быть счастлива при виде того, как в Гундамурру возвращается жизнь.
— Два чуда, — поправился Джонни, склоняясь над их дочерью, которую держал на руках. — Ты пришла в этот мир и принесла дождик, Дженни.
Теперь мы сможем восстановить наши отары, и у тебя будет много ягнят, с которыми ты сможешь играть.
Малышка радостно агукнула в ответ, соглашаясь с планом отца. На душе Меган тоже было радостно. Она больше не сомневалась, что Джонни счастлив в Гундамурре с ней и их ребенком.
Не сомневалась… до тех пор, пока не увидела фильм, в котором снялся Джонни.
Это случилось в Великую пятницу на Страстной неделе. Ситуация в Гундамурре позволила им на Пасху пригасить всю семью — Джонни не терпелось продемонстрировать друзьям свою дочь.
Рик сказал, что приготовил сюрприз — видеокопию фильма «Возвращение ковбоя», который уже вышел на экраны США и, по словам Рика, имел триумфальный успех.
— Ты показал им всем, Джонни! — восторженно сказал Рик. — Я как раз был в Лос-Анджелесе по делам, и можешь мне поверить, даже самые несгибаемые критики в восторге. Все уверены, что тебя выдвинут на премию «Оскар».
— Думаю, ты преувеличиваешь, — выразил сомнение Джонни.
— Давайте сами посмотрим, — с улыбкой предложил Митч. — Я думаю, что Джон Уэйн снова на коне.
Все встали из-за обеденного стола и перешли в гостиную. Дети были уже в постелях, и Меган понимала, что у нее нет повода отказаться от просмотра, не обидев Джонни, но слова Митча вновь пробудили в ней страхи и сомнения. Даже если Джонни так хорош… она не хочет видеть этого, не хочет знать.
Да, он отказался от певческой карьеры. Она приняла это, потому что он убедил ее в том, что достиг всего, чего хотел, но актерская карьера это совсем другое, это новый вызов и новые высоты. А ведь они были так счастливы все эти месяцы. Она боялась всего, что могло угрожать этому счастью, тому, что они теперь делили, но и не хотела снова выглядеть эгоисткой, думая только о том, что нужно ей.
Просто, если он решит как-то изменить свою жизнь, она примет это и будет рядом.
Джонни взял ее за руку и задержал на минуту.
Когда все вышли из столовой, он спросил:
— Ты в порядке? Хочешь смотреть фильм?
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Конечно, — ответила она твердо и улыбнулась.
Но он все еще колебался. Похоже, он и сам никак не мог решить, хочет он смотреть фильм или нет.
— По-моему, проблемы у тебя, Джонни.
У нее создалось впечатление, что он хочет забыть, отказаться от всего, что делал до их брака.
— Честно говоря, я не видел ни одного кадра и не знаю, чего ждать.
— Ты был великолепен на сцене, — заверила Меган и сжала его руку. — У тебя есть лицедейский талант, и я уверена, что в фильме он раскрылся в полной мере.
— Лицедейство… — Его взгляд сделался насмешливым. — Что ж, надо же мне узнать, что сделал режиссер со всеми этими сценами. Но только помни, что это фильм, Меган. Хорошо?
— Ладно, — согласилась она решительно.
Но на душе у нее было ой как неспокойно. В фильме обязательно будет главная героиня, а значит, и любовные сцены. Но она не должна ревновать. Во-первых, фильм был снят еще до их свадьбы, после которой Джонни неукоснительно соблюдал все свои обязательства. Она испытывала чувство стыда, вспоминая свои подозрения, когда увидела в его объятиях блондинку. Она и так наделала много ошибок, которые приходится исправлять еще и теперь.
Они сели рядом на один из диванов. Рик включил видеомагнитофон. Когда на экране крупным планом возник Джонни, верхом на лошади скачущий по направлению к ранчо, Рик и Митч не удержались от шутливых подначиваний. Но затем шутки прекратились. Все в полном молчании смотрели на экран. В полной тишине — ни музыки, ни слов — один кадр сменялся другим. На полу лежит изнасилованная и убитая жена ковбоя, рядом с ней лежат тела двух убитых маленьких детей — кровь на стене и разбитые головы детей дают понять, каким зверским способом было это сделано. Ужас и отчаяние на лице ковбоя, когда он возвращается домой и видит эту душераздирающую картину.
