А Холлинред сам пробил себе путь в этот мир — и был полон решимости победить.
Он ждал.
Коричневая полоска отделилась от искрящейся разноцветной массы над головой, спустилась и веретеном завертелась перед ним.
— Испытание вот-вот начнется, Джолвар Холлинред.
Он вздрогнул. За прошедшую неделю он так слился с личностью Дерверана Марти, что собственное имя практически исчезло из сознания.
— Значит, вы знаете,— сказал он.
— Знаем с того самого момента, как ты оказался здесь. Это прискорбно; мы хотели бы видеть среди нас Дерверана Марти. Но раз уж ты здесь, мы подвергнем тебя Испытанию как Джолвара Холлинреда.
Это как раз то, что нужно. Обман рано или поздно обнаружился бы, и Холлинред не хотел добиваться победы или терпеть поражение под чужой личиной.
— Выйди на середину кратера, Джолвар Холлинред,— скомандовала коричневая лента.
Холлинред медленно двинулся вперед. Прищурившись, чтобы лучше видеть сквозь разноцветный туман, он разглядел, что остальные шесть претендентов делают то же самое. Они встретились в центре,
— Испытание начинается,— произнес новый, гораздо более звучный голос.
Итак, их семеро. Холлинред оглянулся. Здесь был гигант с одного из Внутренних миров... с Фонделфора, сейчас это стало ясно. Рядом почти обнаженная сильфида с Дабха, а бок о бок с ней — обитатель Алфераза-VII с одним сверкающим фасеточным глазом во лбу.
Те, кто производил отбор, широко раскинули свои сети. Холлинред увидел еще одного землянина, темнокожего, с блестящими глазами, и существо с Денеба-IX, приземистое и мускулистое. Шестой испытуемый представлял собой колышущийся шар с десятого мира Спики. Седьмым был он, Джолвар Холлинред, странник с Земли.
Круглая диадема фиолетового света над их головами начала излагать условия Испытания.
— Каждый из вас получит в свое распоряжение тот или иной цвет. Он будет спроецирован перед вами в форме шара. Ваша задача — смешать семь красок в одну. Если получится, сможете присоединиться к нам.
— Можно узнать, какова цель Испытания? — холодно спросил Холлинред.
— Суть нашего сообщества — гармония... полная гармония всех и внутренняя гармония тех временных союзов, которые возникают в определенных ситуациях. Естественно, если вы, семеро, неспособны достигнуть гармонии даже в этом очень ограниченном смысле, то полная гармония для вас тем более недоступна. Тогда вы будете отвергнуты.
Несмотря на недовольные нетерпеливые взгляды товарищей-соискателей, Холлинред задал новый вопрос:
— Значит, вы оцениваете нас как союз? Как единое целое?
— И да, и нет,— ответил голос.— А теперь Испытание.
К своему удивлению, Холлинред увидел, как из его руки вырвалась струя краски и повисла перед ним в виде черного шара, темнее мрака космоса. Первой реакцией был шок; потом Холлинред осознал, что может контролировать окрашенный шар, заставлять его двигаться.
Он оглянулся по сторонам. Перед каждым из его товарищей схожим образом повис сгусток цвета. У гиганта с Фонделфора красный, у девушки с Дабха оранжевый, алферазианин изумленно глядел на вращающийся шар темно-желтого цвета, землянин — на зеленый, спиканин — на лучисто-фиолетовый и денебец — на шар жемчужно-серого цвета.
Холлинред перевел взгляд на свой черный шар. Ему показалось, что голос над ним прошептал:
— У Марти был бы голубой шар. Теперь спектр разрушен.
Он выбросил эти слова из головы и подтолкнул свой шар в центр круга; то же самое сделали остальные.
Цвета встретились, столкнулись, завертелись колесом и, казалось, даже заискрились. А потом начали вращаться, образуя парящую в воздухе сияющую арку.
Холлинред ждал, затаив дыхание. Казалось, его черный шар был противопоставлен остальным шести. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, фиолетовый. Жемчужно-серый шар денебца дружественно окутывал все другие краски — кроме Холлинреда. Черный шар висел отдельно.
Потом, к его удивлению, оранжевый шар девушки-дабхианки начал меняться. Сама она стояла напряженно, закрыв глаза. Ее тело было обнажено, по коже струился пот. Оттенок ее оранжевого шара смещался в сторону серого цвета у денебца.
С остальными происходило то же самое. Один за другим они достигали контроля над своим цветом — сначала спиканин, потом алферазианин.
«Почему я так не могу?» — в ярости думал Холлинред.
Он напрягался, стараясь изменить оттенок своего черного, но ничего не получалось. Остальные цвета уже почти смешались, продолжая вращаться; преобладал серый, но это был не серый денебца, а другой, ближе к белому. Охваченный нетерпением, Холлинред удвоил усилия; для победы группы было необходимо, чтобы его упрямый черный смешался с остальными.
— Черный по-прежнему в стороне,— произнес кто-то.
— Мы не выиграем, если его не будет с нами.
Сейчас темное пятно резко выделялось на фоне нарастающей молочной белизны остальных. Не осталось и намека на первоначальные цвета, все они изменились, кроме черного. Холлинред истекал потом; его цвет был единственным, в своем упорстве лишающим других возможности пройти Испытание.
— Черный все еще не с нами,— произнес напряженный голос.
— Черный — цвет зла,— сказал другой.
— Черный это вообще не цвет,— заявил третий.— Черный это отсутствие цвета. Белый включает в себя все цвета.
И четвертый добавил:
— Черный не дает нам стать белым.
Холлинред переводил взгляд с одного кандидата на другого, безмолвно взывая к ним. От усилия на лбу у него выступили вены, но черный оставался таким, каким был, и не смешивался с остальными.
Сверху донесся голос наблюдателя, в котором внезапно зазвучали обвиняющие нотки:
— Черный — цвет убийства.
Вторя ему, девушка с Дабха почти пропела эти ужасные слова:
— Черный — цвет убийства.
— Разве можно позволить, чтобы среди нас находился убийца? — спросил денебец.
— Ответ очевиден,— сказал спиканин, кивнув на непокорный мазок черного, пятнающий почти белый шар в центре группы.
— Нужно изгнать убийцу до того, как Испытание закончится,— проворчал великан с Фонделфора и с угрожающим видом двинулся в сторону Холлинреда.
— Смотрите! — в отчаянии воскликнул Холлинред.— Взгляните на красный!
Шар великана откололся от серого и стал стремительно, очень заметно чернеть.
— Значит, так действовать нельзя.— Великан остановился.— Мы должны сделать это вместе, или все потерпим неудачу.
— Держитесь от меня подальше,— сказал Холлинред.— Это не моя вина, что...
Но они уже схватили его — четыре пары рук, две когтистые лапы, два извивающихся щупальца. Холлинред почувствовал, что его поднимают в воздух. Стараясь вырваться, он отчаянно извивался, но они продолжали поднимать его...
... а потом с силой бросили на суровые, жесткие камни.
Он лежал и чувствовал, как жизнь покидает тело. Он знал, что для него все кончено,— и глядел, как остальные вернулись на свои места и снова образовали круг. Черного больше не было.
Глаза Холлинреда стали закрываться, но он еще успел увидеть, как шесть цветов смешались в один. Теперь, когда они изгнали убийцу из своей среды, ничто не препятствовало им слиться в гармонии. Жемчужно-серый превратился в чистейший белый — единство всех цветов. Когда это произошло, угасающий взгляд Холлинреда зафиксировал, как все шестеро выскользнули из тел и устремились вверх, к собратьям, парящим в небесах в половодье сияющих красок.
Два сапога — пара
© Перевод Т. Гинзбург
Был первый день вербовки на этой планете, и у снятого мной в аренду бюро очередь растянулась на сотни футов. Я видел, слышал и обонял ее, идя сюда из отеля.
Трое моих людей, Очинлек, Стеббинс и Ладлоу, шли впереди, прикрывая меня, как щитом. Вглядываясь в просветы между ними, я оценивал улов. Здесь были представлены экзоты всех размеров и форм, всех цветов и структур, и каждый мечтал о контракте с Корриганом. В Галактике полным-полно диковинных созданий, но едва ли найдется хоть один вид, способный противиться соблазну выставить себя напоказ.
— Запускай их по одному,— велел я Стеббинсу. Я прошмыгнул в бюро, сел за стол и приготовился к приему претендентов.
Планета называлась Мак-Тэвиш-IV (если пользоваться официальным каталогом) или Хрин (если пользоваться местным названием). Про себя я думал о ней как о Мак-Тэвише-IV, а публично именовал Хрином. Я за то, чтобы ладить с туземцами.
Напротив моего окна торчал большой, объемный, яркий транспарант: «ТРЕБУЮТСЯ ВНЕЗЕМНЫЕ!» Мы еще за месяц до прибытия сюда подняли рекламную шумиху, наводняя Мак-Тэвиш-IV такой, к примеру, чепуховиной: «Хотите посетить Землю — самый изысканный и восхитительный мир в Галактике? Хотите иметь хороший заработок, короткий рабочий день, удовольствие от волнующего шоу на романтической Терре? Если вы инопланетянин, у вас есть надежда попасть в Институт морфологии Корригана. Нужны только нормальные экзоты. С третьего по пятый день десятого месяца Дж. Ф. Корриган лично будет проводить отбор. Впредь до 2937 года он не посетит Каледонию Кластер, так что не зевайте! Спешите! Вам может открыться богатая и чудесная жизнь!»
