– При нынешнем положении дел взаимопонимание не наступит. Именно за ваше предполагаемое превосходство мы… они вас ненавидят.
– Да, это настоящая проблема. Не думайте, что мы о ней не знаем.
– Комиссару об этом известно?
– Мы никогда не были с ним столь откровенны, как сейчас с вами. Однако, возможно, он догадывается. Он человек довольно умный.
– Если он догадывался, то мог бы и мне сказать, – задумчиво произнес Бейли.
Фастольф поднял брови.
– Тогда вам и в голову не пришло бы, что Р. Дэниел – человек. Верно?
Бейли слегка пожал плечами, отбрасывая мысль в сторону.
– Знаете, это действительно так, – продолжал Фастольф. – Даже если не принимать во внимание трудностей психологического порядка – ужасное воздействие на нас шума и толп людей, – факт остается фактом: войти в Город для нас равносильно смертному приговору. Вот почему доктор Сартон и начал осуществлять свой проект по созданию человекоподобных роботов. Они проектировались как заменители людей, чтобы войти в Город вместо нас…
– Да. Р. Дэниел говорил мне об этом.
– Вы это не одобряете?
– Послушайте! – воскликнул Бейли, – Раз уж мы говорим так откровенно, позвольте мне задать вам один простой вопрос. Зачем все-таки вы, космониты, пришли на Землю? Почему бы вам не оставить нас в покое?
– Разве вы довольны своей жизнью на Земле? – с неподдельным удивлением в голосе спросил Фастольф.
– Нам жаловаться не на что.
– Да, но сколько вы так протянете? Население Земли постоянно растет. Вам приходится удовлетворять его потребности в калориях ценой все больших и больших усилий. Земля зашла в тупик, мой дорогой.
– Нам жаловаться не на что, – упрямо повторил Бейли.
– До поры до времени. Город, подобный Нью-Йорку, вынужден напрягаться до предела, чтобы снабдить себя водой и освободиться от отходов. Атомные станции работают на уране, который все труднее и труднее доставать даже на других планетах нашей системы, а потребности в нем постоянно возрастают. Каждую секунду жизнь Города зависит от своевременности поставок древесины для дрожжевых фабрик и минеральных солей для гидропонических заводов. Добавьте к этому необходимость поддерживать постоянную циркуляцию воздуха. Да что там говорить, равновесие зависит от многих и многих факторов, и с каждым годом сохранять его будет все труднее. Что произойдет с Нью-Йорком, если система жизнеобеспечения Города даст сбой хотя бы на час?
– Такого никогда не было.
– Что вовсе не является гарантией безопасности на будущие. В примитивные времена поселения людей были почти полностью независимыми. И жили тем урожаем, который выращивался на близлежащих полях. Причинить им вред могли только стихийные бедствия, скажем, наводнение, эпидемия или неурожай. С ростом этих населенных центров и развитием техники появилась возможность бороться с местными бедствиями, опираясь на помощь издалека, что привело к возникновению тесной взаимозависимости между обширными территориями Земли. В среднюю эпоху даже самые крупные города под открытым небом могли прожить на своих запасах, в том числе и неприкосновенных, по меньшей мере, неделю. Когда Нью-Йорк стал Городом в современном понимании этого слова, он мог просуществовать на своих ресурсах один день. А теперь он не сможет продержаться и часа. Бедствие, которое десять тысяч лет назад ощущалось бы как неудобство, тысячу лет назад – как крупная неприятность, сто лет назад – как серьезное осложнение, в настоящее время непременно стало бы роковым.
Бейли беспокойно заерзал на стуле.
– Я и прежде слышал все эти рассуждения. Медиевисты хотят покончить с Городами. Хотят вернуть нас обратно к природе, к натуральной агрокультуре. Но они безумцы; мы не сможем этого сделать. Во-первых, нас слишком много, а потом, историю невозможно повернуть вспять. Она движется только вперед. Конечно, если бы эмиграция на Внешние Миры не ограничивалась…
– Вы знаете, почему она должна быть ограниченной.
– Так что же в таком случае делать? К чему переливать из пустого в порожнее?
– Осваивать новые миры. В Галактике сотни миллиардов звезд. Подсчитано, что сто миллионов из них пригодны или могут быть сделаны пригодными для жизни.
– Это несерьезно.
– Почему? – с горячностью возразил доктор Фастольф. – Почему это предложение несерьезно? В прошлом земляне осваивали планеты. Более тридцати из пятидесяти Внешних Миров, включая и мою родную Аврору, были колонизированы самими землянами. Разве теперь колонизация невозможна?
– Ну, знаете ли…
– Не можете ответить? Тогда отвечу я. Если теперь это невозможно, то только из-за приверженности землян к стальным Городам. До их возникновения жизнь человечества на Земле не была столь ограничена, это теперь вы не можете оторваться от Земли, чтобы начать все сначала на новой планете! Вы проделывали это уже тридцать раз. А теперь земляне стали такими изнеженными, так зарылись в свои стальные тюрьмы-пещеры, что им уже никогда не выбраться оттуда, Вот вы, мистер Бейли, отказываетесь верить даже тому, что житель Города способен пересечь открытое пространство, чтобы попасть в Космотаун. А уж пересечь космическое пространство на пути к новому миру для вас, должно быть, труднее во сто раз. Урбанизм губит Землю, сэр.
– Даже если и так, Какое вам, космонитам, до этого дело? Это наша проблема, и мы сами ее решим. А если не сможем, что ж, такой будет наша особая дорога в ад, – рассердившись, выпалил Бейли.
– Лучше в ад по своей собственной дороге, чем в Рай – по чужой, так, по-вашему? Я понимаю ваши чувства. Не очень-то приятно слушать проповеди чужака. И все-таки поучения со стороны иногда бывают очень кстати. Вот мы бы от них не отказались, ведь и у нас есть свои проблемы, причем аналогичные вашим.
– Перенаселенность? – Бейли криво усмехнулся.
– Аналогичные, но не одинаковые. Наша проблема – в недостатке населения. Как вы думаете, сколько мне лет?
На мгновение землянин задумался и затем, намеренно накинув несколько лет, ответил:
– Лет шестьдесят.
– Вернее было бы сказать, сто шестьдесят.
– Не может быть!
– Если быть точным, то в следующий день рождения мне исполнится сто шестьдесят три года. В этом нет никаких уловок. В качестве единицы измерения я использую стандартный земной год. Если повезет, если буду беречь себя и, самое главное, если не подхвачу на Земле никакой болезни, то смогу прожить еще столько же. Многие жители Авроры доживают до трехсот пятидесяти. И средняя продолжительность жизни постоянно растет.
Бейли посмотрел на Р. Дэниела, который все это время хранил бесстрастное молчание, как будто искал у него подтверждения услышанному.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
