— Это не главное. Вы говорили, что перед выборами парк уничтожать нельзя.
— Верно. И что?
— Только вам нельзя, или любому мэру? Тот, кто будет вас заменять, разрешит Каретникову его рубить?
— Блин, а ведьма-то права! — радостно заорал Мелентий. — Хрен кто сейчас разрешит творить такие вещи! Если твой зам рискнёт, губернатор всё равно отменит. Да он и не пойдёт на такое. Сейчас даже последний дурак не примет от Каретникова взятку. А без взятки — зачем? Так что он от этой авантюры ничего не получит. Его кто-то отменно развёл! Мэрский, да она просто бриллиант! Если ты ещё раз скажешь что-нибудь плохое о её ножках, я тебя сочту ещё большим идиотом, чем Карета! Ибо женщина — это нечто большее, чем её ноги!
— Идите оба на хрен! — разозлилась я. — Ноги у меня нормальные! А если я тут кому-то не нравлюсь…
— Меня за что на хрен? — возмутился Мэрский. — Я уже давно о вашем теле ни слова не говорил. И не собираюсь. Лучше скажите, если Каретников в этой истории — пешка, то кто его переставляет по доске? Думаете, мой тесть?
— А кто это ещё может быть? Кто может командовать следователями? Кому поверит Каретников, что при другом мэре его вопрос моментально решится?
— Что-то мне от всего этого даже спать перехотелось. Вот что я вам скажу, Елена Михайловна. Губернатор — порядочный человек. По крайней мере, по отношению ко мне. Не станет он подставлять отца собственного внука. А я не собираюсь разглашать его тайны. Ещё вопросы есть?
— Кто убил вашу жену?
— Система. Никто конкретно не виноват. И уж тем более, ни я, ни её отец. Шантаж, если это можно так назвать, идёт совсем по другому вопросу.
* * *
Выпроваживая меня, Мэрский не только помог надеть пальто, но и застегнул на мне сапоги. Видимо, хотел продемонстрировать, что способен при необходимости преодолеть отвращение к моим ногам. Выспавшийся Колян усадил меня в машину и повёз домой. Отдохнув, он болтал с новыми силами пуще прежнего.
— Как вам квартира шефа, Елена Михайловна? Ничего так, да? Целый этаж занимает, а дом, между прочим, длинный! У Мелентия, кстати, точно такая же, парой этажей выше. Было дело, хотел комнаты пересчитать, любопытство разобрало, так не могу. Сбиваюсь постоянно. Как старушка всё это успевает убирать, понятия не имею.
— Старушка — это нянька? Арина Родионовна?
— Да какая она ему нянька? Прислуга она, шеф её нанял, когда жена его померла. Раньше у него две бабы работали, одна готовила, другая убирала. Он их уволил сразу после поминок. Бабок им на прощание дал немерено, они обе рады были. Сказал им, что теперь, когда он вдовец, неприлично ему жить с молодыми да симпатичными девушками в одной квартире. А они бы не возражали, чтоб он их не только по хозяйству пользовал, тут слепым надо быть, чтоб не увидеть. Да только шефу такие бабы без надобности, вот он в тот же день эту старушку и нанял. Хотел двух таких, но эта сказала, что за двойную плату и одна справится. И неплохо справляется, как я посмотрю. Готовит вкусно, в доме чисто — что ещё человеку надо? А самое главное — с ним в квартире живёт, но в постель к нему не лезет.
— Имя у неё хорошее.
— Это вовсе даже и не её имя. Старушку так Мелентий прозвал, он всем какие-то дурацкие погоняла придумывает. Она сначала ругалась на него, потом привыкла и даже иногда отзывается. Мне шеф говорил, как её зовут на самом деле, только я не упомнил. Если интересно, у него и спрашивайте. Мелентий и мне кликуху придумал, да я ему разок кулак сунул под нос, так теперь он меня только Николаем и называет.
Колян остановил машину у самого подъезда. Я попрощалась с ним и собралась выйти из машины, но он меня не пустил. Сперва сам вышел, осмотрелся, и только тогда открыл мне дверцу.
— Шеф велел присматривать за вами, Елена Михайловна, — пояснил он. — Вы по его милости в такое дело вляпались, что и голову сложить недолго. Так что сами никуда не ходите. Даже если за пивом в ближний ларёк.
— Я не люблю пива.
— Тем более. Надо куда пойти — звоните мне, телефон мой знаете. И не открывайте кому попало, от греха подальше, — он довёл меня до самой двери квартиры, подождал, пока я запрусь изнутри, и только тогда ушёл.
Я даже не успела раздеться, как на меня налетела разъярённая мама.
— Ты где шляешься? Ночь глубокая на дворе! Я волнуюсь, а тебе наплевать!
— Дела у меня, мама, — обречённо сообщила я, понимая, что мои объяснения ей совершенно без надобности.
— Дела? Это какие же дела? А матери позвонить, предупредить, что, руки отвалятся? Я тут все морги обзваниваю, больницы, валидол пью, а тебе наплевать, да?
— Если уж так волнуешься, могла бы и сама позвонить.
— Вот как? Ты где-то шастаешь, а я тебе звонить должна? Да от тебя ещё и несёт! Ты пьяная!
— Всего один бокал вина, — попыталась оправдаться я, но, разумеется, безуспешно.
— Жрать винище, значит, тебе нетрудно, а позвонить матери — тяжело, да?
Невозможно передать словами, как мне надоели подобные сцены. Да, не позвонила, забыла. Разве это повод обвинять меня во всех смертных грехах? Сил скандалить не было, значит, нужно как-то разрядить обстановку. Магия на маму не действовала, это я уже проверяла не раз. Ну почему Мэрский со мной нормально разговаривает, Мелентий, лучший адвокат города — тоже, а родная мать ни в какую не желает?
— Хотела я тебе рассказать кое-что интересное о Мэрском, губернаторе и Каретникове, — сообщила я. — Да теперь передумала. Обиделась. Тем более, ты так орёшь, что всё равно слышишь только себя.
— Ты мне зубы тут не заговаривай! Когда ты перестанешь пить мою кровь? Я тебя вырастила одна, сил не жалела, а ты вместо благодарности в могилу меня загоняешь! — в этом месте она остановилась, немного подумала и продолжила нормальным тоном: — А что там с Мэрским и при чём тут Каретников?
— Это секрет, кому попало рассказывать нельзя. Думала, тебе можно, но вижу, что ошиблась. Ты когда начинаешь орать, себя не контролируешь, — я решительно направилась в свою спальню.
— Леночка, зря ты так. Просто волнуюсь, что тут этакого? Для мамы ты всегда будешь маленькой девочкой, не надо на это обижаться. Тебя там хоть покормили? А то, если голодная, я быстренько что-нибудь приготовлю.
— Покормили.
— Тогда всё в порядке, и бокал вина за ужином — ничего страшного. Так что случилось с Мэрским и остальными? Если ты мне немедленно не расскажешь, мне действительно придётся пить валидол.
— Выходит, ты так за меня волновалась, что валидол пила недействительно?
— Не придирайся к словам, Леночка. Рассказывай!
Пришлось подробно всё изложить. Умолчала я только о том, что мне уже заплатили полторы тысячи долларов. Иначе мама мгновенно нашла бы им применение. Когда я закончила рассказ, она довольно долго молчала, а потом решительно заявила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
