– Нет, вы пасма-а-атрите на него! Явился – не запылился! – Генерал нашел новый объект для гнева. – Где изволили пропадать, майор Тертышных? Па-а-а-чему вы считаете возможным опаздывать на работу?
– Господин генерал…
– И слышать не хочу! Выговор с занесением в личное дело! Вам, полковник, – устное предупреждение за то, что не смогли организовать работу с личным составом! В понедельник – внеочередной зачет по безопасности полетов. Приму лично! Свободны!
– Попали?
– Зачет по безопасности в понедельник, – уныло произнес майор Дмитрий Тертышных, второй пилот, самый молодой в эскадрилье, – примет лично.
– И что с тобой делать, с засранцем? – покачал головой бортмеханик Суздальцев, «дядя Миша», мудрейший из мудрых, душа экипажа, долетывающий последний год перед неизбежной пенсией. – Из-за тебя, козла молодого, все попали. В поле ветер, в жопе дым.
– Пробки…
– Ага… Знаю я твои пробки.
– Ты бы ее сюда приводил в гостиницу, – вклинился в разговор Бортников, – тогда с утра на работе как штык.
– Э, нет… Надька не поймет.
Надькой звали одну из стюардесс, которая вроде как считалась официальной невестой Тертышного.
– Вот Надьке-то и надо рассказать.
– А как же мужская солидарность?
– Чего-о-о… Это ты из-за мужской солидарности весь экипаж под топор подставил?
– Да ладно вам… Полетов же сегодня не было в графике.
– Да «не ладно». Ты не поля на перделке опыляешь. Ты возишь Высочайшие особы. Понимать должен!
– Ну, простите, дяденька, засранца, – уныло пробормотал Тертышных.
– Вылет через полчаса. Вертолет уже в Царском Селе. Сразу предупреждаю – посадка может быть связана с определенным риском. Сами знаете, что происходит в Польше.
– Вашу мать!.. – выругался Суздальцев, который в восемьдесят первом уже побывал в Польше и знал, что такое рокош. – Все неймется.
– Отставить мат. Мы не знаем, что может произойти в аэропорту. Местность давно зачищена, но кругом много остаточных банд, сплошная зачистка все-таки не производилась. В районе Киева мы сменим эскорт. Восемь машин, в том числе четыре – с бомбовой нагрузкой, и тактический разведчик. Они пойдут перед вами, в случае опасности ликвидируют обнаруженные угрозы. Порядок приземления такой – сначала разведка, только потом посадка. При малейшем риске уходите на Киев, сядете в Борисполе, погода позволяет. Мы поднимаем заправщик с Прилук, при необходимости дозаправитесь от него.
Заместитель командира базы, начальник сектора безопасности полетов, полковник от авиации Чернышев еще раз осмотрел экипаж. Ему не нравилось то, что он видел. Какой-то виноватый – глаза в пол – Тертышных и командир корабля Волынцев Андрюха словно контуженный сидит. Андрюху он знал давно – служили вместе еще на истребителях.
Раздумья начальника сектора прервала открывшаяся дверь – в комнату инструктажа один за другим вошли офицеры Императорского конвоя. Чернышев знал их всех – полковник Дейнеко, майор Волков, майор Хуснутдинов. Начальника дворцовой полиции не было. Значит, Дейнеко сегодня дежурный офицер, Хуснутдинов скорее всего возглавляет Группу обеспечения безопасности – хорошо вооруженный «дальний круг» охраны, в обязанности которого входит силовое прикрытие «ближнего круга» – Императора, его свиты если таковая путешествует с Императором, и личной охраны. Личная охрана вооружена пистолетами, а работать предпочитает и вовсе руками. Основная задача «ближнего круга» – в случае чего прикрыть Высочайшую особу своим телом от пуль. А вот задача «дальнего круга» – уже предотвратить, а если не получилось предотвратить, отбить нападение.
– Стучать надо, – мрачно произнес Чернышов, – не к себе на кухню входите, господа гвардейцы.
Полковник устало махнул рукой, плюхнулся на стул рядом с сидевшими плотной группой летчиками:
– Генерал Бойцов и комендант дворца пытались отговорить Его от полета. Бесполезно. Летим. Волков, доложи.
Майор Волков вышел вперед, встал рядом с Чернышовым:
– Господа, основные угрозы. Первая, маловероятная, но мы не может ее не учитывать – огонь с земли. Как из стрелкового оружия, так и из ЗПУ [21] . Мы обработали спутниковые снимки, на основе их сформировали пакет возможных целей для штурмовиков. Они пойдут плюс двадцать от вас, при обнаружении целей отработают ПРР-ками и управляемым вооружением. Потом развернутся и станут прикрывать вас. Плюс десять – пройдет разведчик, снимет результаты. Если хоть одна тварь там уцелеет, мы своей властью запрещаем посадку, уходим на запасной, в Борисполь. Там садимся.
Ничего себе рокош – с системами ПВО. Интересные нынче пошли рокоши.
– Там есть ЗРК?
– По данным, полученным со спутниковых изображений, нет. Мы засекли и расшифровали несколько возможных замаскированных позиций, где могут быть ЗУ-23-2. Принадлежность трех из них не установлена. Машины старые, без радиолокационных прицелов, используются для работы в городе.
Полковник Чернышов помрачнел. Козел сухопутный, сам хоть раз бы попал под «золушку» – так называли ЗУ-23-2 – совсем по-другому бы говорил.
– Это не шутки. У вас есть карта с обозначенными позициями левых ЗУ?
– Так точно, господин полковник, есть.
Чернышов ловко перебросил пакет Бортникову, тот с лета поймал.
– Изменить план полета. Подход на максимальной высоте, снижение в секторе аэродрома, в контролируемой зоне. Зоны работы ЗУ обойти. Проверю лично.
– Есть!
– У панов могут быть боевые самолеты?
– Никак нет, – уверенно ответил Волков, – не могут. Мы знаем местоположение каждого самолета, все аэродромы перед Варшавой под нашим контролем, по остальным нанесены удары. Ни один боевой самолет не поднимется в воздух.
– А если соседи помогли?
– Тогда бы это было на снимках. Нет, господин полковник, не могут.
– Телефонируйте в Киев, пусть в состав эскорта включат две машины с ПРР и самолет РЭБ [22] .
Ни у кого действия полковника Чернышова не вызвали недоумения – безопасность была превыше всего, и рисковать ВВС-1 никто не хотел даже в малом.
– У меня будет тридцать шесть человек, – вступил в разговор Хуснутдинов, – со снаряжением. Потребуется больше места.
Борт ВВС-1 и в самом деле был тесноват, но обладал другими достоинствами. В отличие от гражданских бортов, стратегический бомбардировщик изначально делается с большим запасом прочности по планеру, по двигателям, он способен дозаправляться в воздухе, летать на предельно малых с огибанием местности. Не последнюю роль в выборе самолета для перевозки первых лиц играло и то, что когда-то давно Его Величество был командиром экипажа такого же самолета. Кстати, борт ВВС-1 был сделан не на базе дальнего бомбардировщика, как многие полагают, а на базе самолета ДРЛО – дальнего радиолокационного обзора.
– Увы, сударь, места, сколько есть – столько и есть, – сказал Бортников, что-то чертя в папке, где были полетные планы. – Придется вам потесниться…
На выходе из комнаты инструктажа Чернышов поймал Волынцева за рукав, придержал.
– Андрюха… – произнес он, – что-то мне твой мордолитет не нравится.
– Какой есть… – невесело усмехнулся полковник.
– Не… так дело не пойдет. Завтра с дежурства сменимся – приходи, поедем рыбалить. Я блесны новые сделал, опробуем.
– Да что-то… Приболел я. Зина целый стакан лимонного сока скормила.
– Приболел? Может, второй экипаж поставить?
– Да брось. Годен без ограничений – хочешь, покажу?
– Показать-то ты мне покажешь. Но я не на бумаги – я на морду лица смотрю. Помнишь, как в том анекдоте, там не по паспорту, там по морде бьют.
Полковник Волынцев положил руку на плечо старого друга и сослуживца:
– Да брось. Что ты, как баба старая. Как взлетел – так и приземлился.
– Ну, смотри.
Несмотря ни на что, полковник Волынцев был профессионалом. Если бы ему сказали, что он сделает через четыре часа – он бы не поверил.Первичная проверка самолета уже была завершена, когда над Пулковским полем показались вертолеты – пять тяжелых «Сикорских» ровным строем шли со стороны города – пролет над сектором взлета-посадки самолетов был строго воспрещен даже им. Тертышных сразу ушел в кабину (как чувствует, гад!), Бортников и Волынцев вместе с офицерами Императорского конвоя у трапа обговаривали последние меры безопасности, Суздальцев с наземной группой проверял основные точки контроля самолета, проводил последний предполетный осмотр. Заправщики уже отъехали. Места в самолете и в самом деле было мало, головорезам Хуснутдинова придется едва ли не на головах друг у друга сидеть. Бортников обратил внимание на то, что самолет перегружен, и стали думать, что можно не брать из багажа. С перегрузом можно было лететь, он был небольшой, но не в этот раз, когда посадка предполагалась черт знает в каких условиях.
Вертолеты стали приземляться на отведенные им места, это действие было досконально отработано и больше напоминало танец. Сначала сели два из них, и выскочившие из них бойцы разбежались в разные стороны, обезопасили посадочную площадку, обеспечили периметр. Только потом сели три оставшихся вертолета с Государем и немногочисленными свитскими…
