— Что интересно? — осведомился Марстон.
— Сам пока не знаю. Скажите, доктор, есть тут у вас возможность приготовить чай или кофе?
— А ты, мой мальчик, видел когда-нибудь лазарет, где это нельзя сделать?
— Какая чудесная мысль, — воскликнула Сьюзен Бересфорд, вскакивая. — Я с восторгом выпью чашку чаю.
— Кофе.
— Чаю!
— Кофе. Ублажите немощного. Для мисс Бересфорд это будет весьма ценный опыт. Я имею в виду самой приготовить кофе. Надо наполнить кофейник водой…
— Пожалуйста, хватит, — она подошла к моей койке и спокойно взглянула мне в глаза. — У вас короткая память, мистер Картер. Я ведь говорила вам позавчера, что сожалею, очень сожалею. Припоминаете?
— Припоминаю, — признал я, — прошу прощения, мисс Бересфорд.
— Сьюзен, — она улыбнулась. — Если хотите получить свой кофе, то только так.
— Шантаж.
— Да зови ты ее ради бога Сьюзен, если ей угодно, — раздраженно прервал нас доктор Марстон. — Что в том страшного?
— Распоряжение врача, — согласился я покорно. — О’кей, Сьюзен, принесите пациенту его кофе. — Обстоятельства едва ли можно было назвать нормальными. Я всегда мог позднее вернуться к прежнему обращению.
Прошло пять минут, и она принесла кофе. Я осмотрел поднос и возмутился.
— Что? Только три чашки? Должно быть четыре.
— Четыре?
— Четыре. Три нам и одну нашему другу снаружи.
— Нашему другу — вы имеете в виду охранника?
— А кого же еще?
— Вы сошли с ума, мистер Картер?
— Справедливость превыше всего, — пробормотал Марстон. — Он для вас Джон.
Она охладила взглядом его порыв, перевела взгляд на меня и заявила с презрительной холодностью:
— Вы сошли с ума. Почему я должна подносить кофе этому головорезу? Ничего такого делать не буду.
— Наш старший помощник всегда знает, что делает, — умело, хотя и неожиданно, подыграл мне Марстон. — Сделайте, как он просит.
Она налила чашку кофе, вынесла ее за дверь и через несколько секунд вернулась.
— Взял? — спросил я.
— Не просто взял. Похоже, что он вообще весь день ничего не пил.
— Вполне способен в это поверить. Не думаю, что у них там, в контейнерах, был изысканный стол, — я взял предложенную мне чашку кофе, осушил ее и поставил на поднос. Кофе на вкус был именно таким, каким и должен был быть.
— Ну, как? — поинтересовалась Сьюзен.
— Превосходно. Полностью отказываюсь от своего предположения, что вы не умеете кипятить воду. Она переглянулась с Марстоном, и тот осведомился:
— Ты больше ничем не собирался заняться сегодня вечером, Джон?
— Совершенно. Все, что я хочу, — хорошо выспаться.
— Именно поэтому я всыпал тебе в кофе мощного снотворного, — он подмигнул мне. — У кофе замечательное свойство отбивать любой посторонний вкус, не так ли?
Я знал, что он имеет в виду, и он знал, что я знаю, что он имеет в виду. Я признался:
— Доктор Марстон, чувствую, что здорово дал маху, недооценивая вас.
— Чувствую то же самое, Джон, — сказал он весело. — На самом деле чувствую то же самое.
Сквозь сон я ощутил, что у меня болит левая нога, не очень сильно, но достаточно, чтобы меня пробудить. Кто-то тянул ее, делал рывок, на несколько секунд отпускал и снова дергал. И все это время он еще и разговаривал. Почему этот некто, кто бы он ни был, не прекратит это безобразие? Дерганье и болтовню. Разве он не знает, что я болен?
Я открыл глаза. Первое, что заметил, были часы на противоположной переборке. Десять часов. Десять часов утра, ибо яркий дневной свет лился через незашторенные иллюминаторы. Доктор Марстон был прав насчет снотворного. Пожалуй, «мощное» — это слишком слабый эпитет для описания его действия.
Кто-то разговаривал. Это, действительно, старик Буллен бормотал что-то неразборчивое, забывшись в беспокойном сне, но за ногу никто меня не тянул. Рывки совершал груз, подвешенный к потолку. «Кампари», несмотря на стабилизаторы, раскачивался градусов на десять-пятнадцать, а это значило, что море разыгралось не на шутку. Когда корабль переваливался с волны на волну, подвешенный блок, качаясь, как маятник, резко скрипел. Через несколько секунд скрип повторялся. Теперь, когда я совсем проснулся, это было еще мучительнее, чем по первому впечатлению. Даже если бы у меня был настоящий перелом бедра, вряд ли эта процедура была мне полезна. Я огляделся, желая найти доктора Марстона и попросить его убрать груз.
Но первым, на кого я наткнулся взглядом, был не доктор Марстон, а Мигель Каррерас, стоящий около изголовья моей койки. Возможно, и разбудивший меня. Он был свежевыбрит, выглядел бодрым и отдохнувшим, аккуратно забинтованная правая рука покоилась на перевязи. Под мышкой зажимал пачку сложенных карт. Заметив, что я проснулся, он мило улыбнулся.
— Доброе утро, мистер Картер. Как вы себя чувствуете?
Я не удостоил его ответом. Сьюзен Бересфорд сидела за столом доктора. Она показалась мне очень усталой — под зелеными глазами легли темные тени. Я спросил:
— Сьюзен, где доктор Марстон?
— Сьюзен? — пробормотал Каррерас. — Как скоро теснота рождает фамильярность. Я снова не ответил ему. Сьюзен сказала:
— В амбулатории, спит. Он провел на ногах почти всю ночь.
— Разбудите его, пожалуйста. Скажите ему, чтобы он убрал этот проклятый груз. Он мне ногу разорвет пополам.
Она вышла в амбулаторию, и Каррера с обратился ко мне:
— Я попрошу вашего внимания, мистер Картер.
— Когда с меня снимут этот груз, — сердито ответил я, — не раньше.
Появился заспанный доктор Марстон и, не сказав ни слова, принялся отсоединять груз.
— Капитан Буллен и боцман? Как они? — спросил я.
— Капитан пока не сдается, — устало ответил он. — Боцман быстро идет на поправку. Оба они слишком рано сегодня проснулись, я дал им снотворное. Чем дольше они проспят — тем лучше.
Кивнув, я дождался, пока он усадил меня и устроил мою ногу, а затем спросил грубо:
— Что вам нужно, Каррерас? Он развернул карту и положил мне на колени.
— Небольшая штурманская помощь, назовем это перепроверкой. Вы будете сотрудничать?
— Я буду сотрудничать.
— Что? — Сьюзен Бересфорд привстала из-за стола и в изумлении воззрилась на меня. — Вы… Вы собираетесь помогать этому человеку?
— Вы плохо меня расслышали? Кем бы вы хотели меня увидеть — героем? — я кивнул на ногу. — Глядите, во что мне обошелся этот героизм.
— Я отказываюсь в это поверить, — на ее бледных щеках выступили яркие пятна. — Вы собираетесь помогать этому чудовищу, этому убийце.
— А если не соберусь, — лениво предположил я, — он может меня и заставить. Начнет, например, с вас. Может быть, станет ломать пальцы по одному или по очереди дергать зубы щипцами доктора Марстона. Без обезболивания, заметьте. Я не утверждаю, что он это будет делать с удовольствием, но он это будет делать.
— Я не боюсь мистера Каррераса, — заявила она дерзко. Но при этом еще больше побледнела.
— А пора бы уже испугаться, — резко оборвал я. — Итак, Каррерас?
— Вам приходилось плавать в Северной Атлантике, мистер Картер? Я имею в виду между Европой и Америкой?
— Не раз.
— Отлично, — он ткнул пальцем в карту. — Корабль вышел из Клайда и идет в Норфолк, штат Вирджиния. Я бы попросил вас проложить его курс. Все нужные справочники будут в вашем распоряжении.
— Никаких справочников не нужно, — я взял у него карандаш. — Надо обогнуть Ирландию с севера, вот так, и дальше на запад по дуге большого круга, вот к этой точке к юго-востоку от Ньюфаундленда. Эта кривая выглядит странно, но только из-за проекции карты. Это кратчайший путь.
— Я вам верю. А дальше?
— Вскоре после этого курс отклоняется от обычной морской дороги на Нью-Йорк, и мы приходим в Норфолк с норд-оста, — я завертел головой, пытаясь заглянуть за дверь лазарета. — Что за шум? Откуда это? Похоже на отбойный молоток.
— Позже, позже, — раздраженно отмахнулся он, затем развернул другую карту, и раздражение исчезло с его лица. — Великолепно, Картер, великолепно. Ваш маршрут почти точно совпадает с имеющимися у меня данными.
— Какого же черта вы приставали ко мне?
— Я все привык перепроверять, мистер Картер. Этот корабль должен прибыть в Норфолк в двадцать два часа в субботу, то есть через два дня. Ни раньше, ни позже — точно в двадцать два часа. Если мне вздумается перехватить этот корабль на рассвете того дня, где будет точка перехвата?
Свои вопросы я не спешил более задавать.
— На этой широте в это время года рассвет в пять часов. Плюс-минус несколько минут. Какая скорость у этого корабля?
— Конечно же. Глупо с моей стороны. Десять узлов.
— Десять узлов, семнадцать часов, сто семьдесят миль. Точка перехвата будет вот здесь.
— Точно, — он опять сверился с собственной картой. — Точно. Очень вам благодарен, — он взглянул на клочок бумаги в руке. — Наше теперешнее положение 26º52’ северной широты, 76º33’ западной долготы, во всяком случае около этого. Сколько времени нам нужно, чтобы добраться до точки перехвата?
