Они быстро собрались, и Толик с Сашкой, забыв про угрозы, даже помогали им рвать в дорогу яблоки… Но проводить ранним утром своих соседей ни Толику, ни его другу Сашке так и не довелось.
Утром Толик проснулся от адской боли, раздирающей его ногу. Ничего страшнее этой боли он не помнил… Он вскочил с постели и начал метаться по комнате, сбивая на ходу все, что попадалось ему под ноги. Он начал подергиваться и скакать, а потом его забило, затрясло…
Когда его родители ворвались в комнату, Толик, стоя на одном месте, отбивал неистовую чечетку… Глаза его закатились, по телу струился пот… И как ни пытались родители уложить его в постель, ничего не получалось.
Он двигался, как заведенная, но с испорченным механизмом, кукла… Последнее, что он помнил, так это имя Фрида («Надо немедленно позвать Фриду… Позовите же кто-нибудь Фриду!» — так кричала его мать) и зазвучавшую внезапно медленную тягучую, как мед, мелодию… Услышав которую, Толик замертво рухнул на пол и уснул…
Когда он пришел в себя (а это случилось уже только поздним вечером), ему сказали, что и с Сашкой произошло то же самое.
Через пару дней они вышли на улицу (они шли на цыпочках, осторожно, поскольку на пятки невозможно было наступить) и первое, что сделали, это залезли в дом, откуда выехала семья того мальчика, которого им так и не удалось проводить и которого они чуть не утопили. И там, в пустых стенах, они поклялись ему отомстить.
— Так ты понял, что с нами произошло? — спросил Сашка.
— Понял. Он просто заколдовал нас и заставил плясать под свою дудку…
— А что говорит твой отец? Что это было?
— Взрослые не верят в колдовство и не любят об этом говорить. Отец просто накричал на меня да и все.
— Не верят в колдовство, тогда зачем же звали Фриду? Ведь она же колдунья…
Выслушав рассказ Селезнева, Наталия почувствовала, как по телу пробежала нервная дрожь. «Бедная Люся…» И на ее глаза снова навернулись слезы.
Теперь она уже знала, о чем будет говорить с Ванеевым.
* * *
Перед тем как приехать в управление милиции, они с Селезневым долго блуждали по темным улицам райцентра в поисках дома Самсонова. Несколько раз машина застревала в снегу, и ее приходилось толкать.
Измученные, они нашли все-таки инспектора утро Самсонова и коротко изложили ему цель своего визита. Поскольку у него своей машины не было, он сел на заднее сиденье, рядом с телом Люси, уложив ее холодные ноги к себе на колени. «Я привычный», — пояснил он.
Через полчаса к управлению прибыла вызванная Самсоновым «скорая», на которой покойницу перевезли в морг, чтобы сделать вскрытие. Разбудили Курочкина — на этот раз он спал у себя дома.
А Наталию проводили в камеру, где сидел Ванеев.
На этот раз он не балагурил, не шутил и даже не улыбался.
— Вы сказали, что работаете с ними вместе… — Он хмыкнул и отвернулся к стене. Несмотря на поздний час, он не спал, а сидел на кровати и, очевидно, размышлял. — Вот и наработали.
— Надеюсь, что это ошибка… Но дело в том, что против вас есть кое-что такое, что не поддается никакому объяснению. Вы сказали мне, что ни разу не видели ту одежду, в которой погибла Лариса. Я нашла пункт проката…
— Так это вы были там? — вскричал он возмущенно. — Вы? Я, признаться, не ожидал от вас такого…
— Да, это была я, потому что никому бы и в голову не пришло искать происхождение этого костюма.
— Какого еще костюма?
— Итальянского народного женского костюма. Дело в том, что красная юбка и белая блузка привезены были аж из самой Италии.
Вот меня и заинтересовало, как они могли очутиться в Вязовке.
— А почему вы говорите об этих костюмах во множественном числе, интересно? — Видно было, что он разозлен не на шутку.
— Да потому что в доме у Аржанухина был найден точно такой же костюм. Это уже два, так?
— Ну, так…
— А сегодня ночью мы нашли на ферме, в двух шагах от того места, где обнаружили вашу жену, еще одну женщину.., и тоже в таком же костюме…
— И кого же? — Его голос изменился.
— Людмилу Романову, мою подругу. А вот теперь послушайте меня… Отыскав этот несчастный пункт проката, я поговорила с женщиной, которая там работает, и попросила ее сказать, кто именно брал у нее эти костюмы (всего их, кстати, было двенадцать, а взяли только четыре). И как вы думаете, что она мне ответила?
— Да я не думаю, а знаю. Она ответила, что это я. Иначе меня бы сюда не посадили.
Но я-то никаких костюмов не брал. Клянусь вам! Зачем они мне? Для каких-то там домашних спектаклей? Да я все сделал, чтобы только Ларочка забыла сцену, балет и все такое… Зачем бы я стал брать в каком-то там прокате итальянские костюмы, да еще четыре штуки?
— Вот именно, что четыре. Три уже нашли, и они связаны со смертью трех женщин.
У убийцы остался еще один… Вот, взгляните. — Она протянула ему записку, которую нашла в шубе вчера вечером. — По-моему, теперь моя очередь. Четвертый костюм предназначается мне…
— Вам?!
— Как видите. А теперь взгляните вот сюда. — Она достала из кармана джинсов сложенную в несколько раз газету, которую «взяла напрокат» в читальном зале библиотеки. — Узнаете себя и эту статью?
Ванеев, развернув газету, пожал плечами:
— Ну да, это моя статья. Я ее читал, и фотография там тоже моя…
— Так вот, тот человек, который назвался вашим именем, пришел в прокат и предъявил вместо паспорта вот эту самую газету: вот, мол, посмотрите, разве это не является удостоверением личности… И женщина ему поверила.
Более емкого в информационном плане удостоверения трудно себе представить. Кроме того, этот человек оставил ей довольно приличный залог в двести тысяч рублей. Что скажете?
— А что тут можно сказать? Я даже не знаю, где находится этот прокат.
— А вот я вам кое-что скажу. Во-первых, я веду следствие независимо от тех людей, которые вас задержали, а во-вторых, я возвращаю вам ваши деньги. Вот, держите. Если все закончится удачно, то вы заплатите мне за работу, если же нет — пусть они останутся у вас.
— Подождите, вы что, не верите мне? Неужели вы серьезно считаете меня убийцей Ларочки?
— Пока трудно что-либо утверждать. А факты, сами знаете, вещь упрямая… Я заеду к вам дня через два, не раньше. Мне срочно надо кое-что выяснить. И еще: кто в деревне знал об этой статье?
— Да все!
— А кто увлекается музыкой?
— Как кто? Романова и еще несколько женщин… Но они просто преподают музыку.
А что конкретно вы имеете в виду?
— Кто-нибудь из Вязовки хотел бы жить, к примеру, в Италии? Знаете, как бывает — человек с детства мечтает, а когда взрослеет и понимает, что ему и жизни не хватит, чтобы скопить на туристическую поездку в страну своей мечты, начинает строить эту мечту у себя во дворе…
