Утром Лидумс поручил лагерь Мазайсу и отправился в трудный путь.
Через три дня он вернулся. Был темный сырой вечер, лес придавило туманом. Лидумс возник в проеме дверей, поздоровался с «братьями», подошел к молчаливо ожидавшему Вилксу.
— Ну, как здоровье?
По одному виду командира, по его улыбке Вилкс понял, что все в порядке. Он попытался сесть. Делиньш подхватил его под мышки, усадил.
— Можно ехать? — спросил Вилкс.
— Да. Лошадь на просеке.
— Как, и вы со мной?
— Да. И Делиньш и Эгле.
Все принялись обряжать Вилкса в дорогу. Один подарил толстые носки, другой отдал свои еще новые болотные сапоги, третий раздобыл толстое шерстяное белье. Вилкс пошутил:
— Наряжаете, как жениха!
— Только в строй возвращайся, а невесту мы тебе отыщем!
— Ничего, весной увидимся!
От бункера до подводы больного несли на носилках.
Большая, серая, расплывающаяся в темноте, как привидение, лошадь была запряжена в длинные сани, заложенные сеном. Вилкса положили на сено, закрыли меховой полостью. Лидумс сел впереди, взял вожжи. Делиньш и Эгле устроились в ногах больного. Прощальные возгласы — и вот уже дорога.
3
Арвид принял гостей радушно, посочувствовал больному, передвинул кровать для него к самой печке. Он объяснил, что ему и самому надоело зимнее одиночество в лесной сторожке…
Арвид занимал две комнаты из трех. Третья, выходившая к лесу, была предназначена для Вилкса, Эгле, Лидумса и Делиньша. Так что жили снова в привычных условиях, даже бункер был устроен, похожий на лесной, хотя все и надеялись, что смогут обойтись без него, и партнеров для любой карточной игры хватало. Если Лидумс или Делиньш были заняты, приходил Арвид.
В спальне у Арвида, на окне, чтобы случайный прохожий мог видеть, стоял приемник. Антенна, поставленная на крыше дома для этого приемника, вполне подходила для передатчика Вилкса. Передатчик, оружие и всякое другое снаряжение были спрятаны в тайнике, под полом.
Делиньш имел вполне приличные фиктивные документы, поэтому он зарегистрировался в сельском Совете как квартирант Арвида. Лидумс вообще не очень побаивался милиционеров. Поэтому он и хозяин хутора взяли на себя сношения с внешним миром, ездили на лошади лесника в соседнее селение, до которого было десять километров, за продуктами и газетами, разузнавали новости…
Первые дни Вилкс и Эгле отдыхали. Затем Вилкс попросил устроить ему встречу с Будрисом.
Будрис, извещенный Лидумсом о болезни Вилкса, привез с собой врача.
Как только послышался условный стук в окно, Лидумс, Делиньш и Эгле спустились в подпол. Арвид зажег лампу, осмотрел в последний раз жилье — ничто как будто не запоминало, что тут только что спали четверо, — лежал один Вилкс, привычно охая при каждом движении.
Врач был рослый мужчина, седой, стриженный коротко, так что розовая его голова чем-то напоминала рождественского поросенка, которого ставят на стол, не хватало только бумажного цветка в пасти. Врач обил снег с высоких башмаков своей шапкой, повесил пальто, погрел руки возле печки, хмуро спросил:
— Где ваш больной?
Он словно бы и не видел ожидающих глаз Вилкса, и только тогда обратился в его сторону, когда Будрис подвел его к постели больного.
Хмурый голос и грубое лицо врача как-то обидели Вилкса.
Между тем врач присел на табурет возле кровати, бесцеремонно сдернул одеяло и принялся щупать холодными руками вялые ноги и руки Вилкса. Делал он это ничуть не мягче, чем когда-то ощупывал Вилкса Мазайс, и руки у него были грубые, шершавые, так что каждое прикосновение раздражало.
Будрис, стоявший у печки, внимательно взглянув на посеревшее лицо Вилкса, сказал:
— Осторожнее, доктор! Больной мучается уже много недель…
Врач положил руки на колени, долго сидел неподвижно, потом сказал:
— Нервы… — и, помолчав, снова: — Нервы…
Вилкс с возрастающей неприязнью смотрел на врача, потом спросил:
— Что же вы посоветуете?
— Тепло. Витамины. Электризация.
— А если нет электричества?
— Ждите весны. Солнце поможет.
— Запишите мне название болезни по латыни, — вдруг попросил Вилкс.
— Это еще зачем вам? — с внезапным подозрением взглянул на него врач.
— Я попрошу друзей прислать мне лекарства из-за границы.
— Я в ваших связях с заграницами не участвую! — резко сказал врач и встал. — Я не знаю, кто вы и где вы заболели. Я только советую: тепло, электризация, солнце…
Будрис, тихо стоявший у печки, сочувственно спросил:
— Но это не паралич?
— Какой там паралич! — с оскорбительным пренебрежением ответил врач. — Обыкновенное воспаление нервных окончаний. Пролежит месяц-другой — и встанет. — И требовательно приказал: — Отвезите меня в Тукумс на автобусную станцию! К утру я должен, быть в Риге…
Арвид помог врачу одеться и вышел с ним. С улицы послышались скрип полозьев, ржание коня. Арвид отправился в Тукумс, за десять километров. Там он останется до утра, у родственников, а потом сходит в аптеку и привезет еще какие-нибудь бесполезные лекарства, если этот «доктор» сумеет написать по латыни хоть одно слово. Вилкс чувствовал, как злость постепенно подступает к горлу, не дает дышать.
Он нащупал костыль, стукнул в пол. Из подполья, волоча с собой одеяла и тюфяки, поднялись Эгле, Делиньш и Лидумс.
— Ну, что сказал врач? — спросил Эгле.
Вилкс устремил злобный взгляд на Будриса и отчетливо сказал:
— Это был не врач…
— Кто же? — воскликнул Эгле, тревожно озираясь.
— Черт его знает, кто, может быть, чекист…
— Ты с ума сошел! — Делиньш бросился к постели Вилкса. — Почему ты решил, что это чекист?
— Спроси у Будриса! — повелительно крикнул Вилкс.
Будрис молча стоял у печи. Он даже не пошевелился. Руки его были простерты над горячей плитой. Он медленно произнес:
— Вилкс все еще живет по английским законам. Он думает, достаточно заплатить, и все будет хорошо. Я пробовал пригласить лучшего врача Риги, но когда врач понял, что больной живет нелегально, он отказался. Тогда пришлось обратиться к бывшему фельдшеру немецкой армии, он согласился помочь больному. Вот и все. Но я лично согласен скорее лечиться у такого фельдшера, чем у профессора, которого надо бояться. Я могу еще понять Вилкса, он действительно болен нервной болезнью, но простить его не могу! Он должен был подумать и о безопасности своего лекаря. Зачем лекарю оставлять в руках подозрительного человека бумажку со своим почерком? А если этого подозрительного как раз и схватят?
— Но… господин Будрис…
— Лидумс, посмотрите, Арвид должен был вынуть из саней мой мешок. Он, наверно, в сенях.
— Простите меня, Будрис, но…
— Вам надо поужинать, Вилкс, как и всем нам. После ужина я, пожалуй, посплю. Поговорим завтра. — Будрис медленно разлепил тяжелые ресницы, посмотрел на Вилкса, усмехнулся: — Гипноз тоже средство для лечения нервов! — и сел рядом.
Ужинали молча. Вилкс чувствовал неловкость после прошедшей сцены, но заговорить боялся. Остальные делали вид, что ничего не произошло.
Ночевать разместились кто где. Будрис устроился на полу, бросив под себя старый тулуп Арвида, а под голову — свой дорожный мешок.
Утром, когда Вилкс проснулся, Будриса уже не было. На его месте досыпал вернувшийся из Тукумса Арвид. Лидумс и Эгле возились у печи, жарили картофель с остатками вчерашнего ужина.
Вилкс тихо спросил у Лидумса:
— Будрис не очень обиделся?
— На всякую глупость обижаться — сердца не хватит! — сухо ответил Лидумс.
— Но я же не хотел…
— А вышло хуже, чем если бы хотел его обидеть!
Делиньш, сидевший у передатчика и принимавший «вслепую» очередную, радиограмму англичан, попросил разговаривать потише. Расшифровав телеграмму, он передал ее Вилксу.
Англичане запрашивали, как охраняется морская граница у Ирбенского пролива и где в Курляндии размещены аэродромы и запретные зоны. Вилкс невольно сказал:
— О, черт, что бы им передать это на день раньше! Можно было бы посоветоваться с Будрисом… — и прикусил язык, вспомнив, чем вчера кончился визит Будриса.
Но Лидумс, делая вид, что ничего особенного не произошло, сказал:
— Будрис останется на два-три дня в Тукумсе. Арвид может съездить к нему, когда лошадь отдохнет.
И Вилкс принялся писать Будрису сообщение о запросе англичан.
После обеда Арвид опять уехал в город. Вернулся он только на следующий день. Зато привез ответ Будриса на все вопросы.
На следующую ночь Делиньш по просьбе Вилкса выехал на лошади километров за десять и там, в лесу, передал следующую радиограмму:
«В полосе Ирбенского пролива радиолокационные станции не замечены, но не могу ручаться, что их нет совсем. Минных полей и воздушного патрулирования прибрежной полосы нет, однако все западное побережье Курляндии является запретной зоной (далее он перечислял названия районов, входящих в запретную зону). Берег охраняют пограничные войска при помощи патрулей и наблюдательных вышек. В проливе нерегулярно плавают пограничные катера. Кроме пограничной охраны, других гарнизонов в Северной Курляндии не имеется…»
